На оценке сил мелкий засранец откровенно пытался провалиться, показывая лишь сотую часть своей силы, но меня провести ему не удалось. Пришлось поставить зарвавшегося полиморфа на место принудительно и итог даже меня поразил. Вот это силища! Восторг! И самое главное — маски, как давно я их не видел, у старика Вельзета носить их сил давно уже не было.
Безмолвный лик — правосудие и терпение для страждущих.
Лик Решимости — маска приговора и суда.
Лик Внимания — сканирование всего Космоса.
У меня даже руки зачесались. Теперь задача номер один — обучить Килиана своему ремеслу, направить силу в нужное русло, дать понять, что он не просто часть системы, но один из главных ее элементов. Непредвзятый, справедливый, не знающий жалости.
Месяц изматывающих тренировок не прошел зря, снова и снова, изо дня в день, я направлял мелкого и вредного мальчишку на путь истинный. Направил, а когда увидел, что звереныш наконец-то кайфанул от своего труда, облегченно вздохнул. Если бы предвидел фронт работ, который мне выдаст Килиан, то, наверное бы, чуток притормозил, но что уж теперь причитать — за что боролся, на то и напоролся.
Этого не понять никому, но жажда справедливости захватила парня и не отпускала, днями и ночами он, примерив Лик Внимания, сканировал планеты, находя все новые и новые поля для своей деятельности. Дать ему карт-бланш я не мог, но и подавлять его аппетиты не имел права, я и так его только-только раскачал, сбавь я скорость и все — наступило бы разочарование. Вот и пришлось нам прыгать по Галактике как мальчикам-зайчикам, пока перфекционизм Аль-Надира не был хоть сколько-нибудь удовлетворен.
В тот месяц я задолбался и устал, как никогда. Это у полиморфа был гон эйфории, а меня дома еще жена любимая ждала и откровенно не понимала моего отсутствия. Но что я мог? Оставь этого мальца хоть на денек одного, и он выкосил бы, осудил и приговорил к разрушению, к чертовой матери, половину населенных планет. Я не мог рисковать жизнями миллиардов живых существ из-за одной обиженной и, не доверяющей мне, женщины. Я даже дал разрешение Хелле передавать моей ревнивице свои координаты по всплескам като-активности, что случаются при выбросах любой силы. Успокоилась, вроде, немного и даже перестала есть мои мозги, но не на долго.
Спустя два с половиной месяца моя зазноба все же не стерпела мое вечное отсутствие. Ну а какой женщине понравится, что ее супруг, периодически, дома не ночует? Вопрос риторический. Эх, девочка моя, прости! Но жизнь не всегда розовое вино. Хорошо хоть существует Иглос, иначе я не знаю, как выдержал бы, заданный Килианом, горячечный темп.
Ну, вернемся к моей ревнивой жене. Все-таки не вытерпела, приложила меня, да так сильно, что аж кровь из всех щелей хлынула. Думал, превращусь в умертвие только от одного ее свирепого и осуждающего вида. Но, на самом деле, на сердце было хорошо и тепло от осознания того, что моя любимая зараза наконец-то воспылала ко мне чувствами, что по-настоящему начала меня ревновать, что бесится от моего отсутствия в нашей постели.
Короче, картина маслом — я, весь в кровяке, но довольный, как слон, и улыбающийся во все свои тридцать два зуба. Я, даже умываясь, напевал под нос какую-то веселую мелодию от счастья. Наконец-то! Я люблю и любим, осталось только эту сердитую фурию успокоить и будет мне радость до небес. Но когда вышел из уборной оказалось, что жена моя изволила прятаться от меня. Ну что же, я не гордый и всегда готовый побегать за свой Шаей.
Нашел ее на заднем дворе у бассейна. Глаза припухшие и красные, губы подрагивают — ревела, глупая. Зачем? Я же весь твой, разве это не очевидно? Ну если сомневаешься во мне, то вынеси еще разок мне мозг, поделись всеми своими страхами и сомнениями, только не лей свои слезы, они абсолютно беспочвенны. Я и в сознание свое тебя впустить готов — только попроси, а не делай вид, что ты просто приболела.
— На долго явился? — в голосе глобальное недовольство.
Рассмеялся. К чему весь этот спектакль, милая? Погодите-ка! А может у нее на фоне…беременности? Ну говорят же, что беременная женщина всегда особенно эмоциональна? Святой Космос, хоть бы «да»! Так прямо и спросил:
— Детка, может ты беременна?
Ага, три раза ага. Двойней, мать твою! Что я делаю не так? Что за вздорная баба мне досталась? Меня столько времени не было дома, а она меня в ответ с полиморфом отправляет нянчиться, просто прекрасно! Я пахал, как проклятый, не спал, иногда даже не ел сутками, чтобы выкроить для нее время и вот результат, все не так и все не то. Шизануться!
Но в дали от любимой находится не мог, да и обижаться не в праве, давно надо было сказать о своих чувствах и уверить, что кроме нее мне никто больше в мире и не нужен. Все, прикипел — не отодрать, если только с мясом.
Что-то попытался ей сказать, как-то успокоить, выяснить отношения раз и навсегда, но единственное чего добился, так это того, что мы еще больше разругались и Шая ушла, гневно сверкая глазами.
Посидел, ни о чем конкретно не думая, давая ей время успокоиться. Ладно, не хочешь разговаривать, тогда мы пойдем другим путем, древним, как сам мир. И очень приятным.
Я давно начал чувствовать ее энергетическое тело, вот и сейчас чутье меня не подвело. Е-мое, как все запущено-то, детка. В прятки играть удумала, в гостевой спальне окопалась, двери заперла. Глупышка, разве в моем доме от меня можно закрыться?
Опять кошмары видит, изведет сама себя, а потом мучается. Ну что за женщина такая, а?
Но только к телу ее прикоснулся, как разум меня покинул. Обнял крепко, вдыхая самый прекрасный аромат на свете — аромат ее тела и застонал. Вот где я хотел быть! Только здесь, больше нигде.
Почувствовал, что просыпается, но не позволил ей выйти из сна. Нет, к очередным словесным баталиям я сейчас ой как не готов. Сначала сделаем кое-что, а потом опять примемся ругаться, так уж и быть, но сначала, давай-ка снимем с тебя эту футболочку, и шортики с трусиками нам тоже не нужны. Каждый раз, как первый, с ума сойти! А как я любил целовать ее губы! Всегда старался этот процесс свести к минимуму, а тут мучал бы и мучал этот рот бесконечно.
Хотя нет, бесконечно я бы целовал ее прекрасные соски, я просто дурел от их вида! Маленькие, розовые и такие аппетитные, м-м-м!
Хотя кого я обманываю? Я дурею от всего ее тела, от каждой клеточки, все для меня в ней идеально и совершенно.
Сумасшедшая любовь к этой девушке замешана во мне в дикий коктейль вместе с, пожирающей тело, похотью. Я до сих пор не могу решить, как мне нравится больше: долго и мучительно сладко заниматься с ней любовью или в сумасшедшем темпе трахать ее, пока она не начнет умолять меня остановиться. Сейчас выбираю второй вариант, нам обоим это нужнее.
На середине процесса, когда почувствовал ее приближающуюся разрядку, отпустил свою силу, удерживающую ее в тисках сна. Проснулась, кричит от наслаждения и плачет, я чувствую ее боль, но не понимаю как помочь, свои эмоции она так и прячет от меня за семью печатями. Упертая! Родная! Любимая!
— Отпусти, — шепчет хрипло и рвано.
— Никогда, — и ни капли не вру.
Так, не помогло лекарство. Печаль. Надо поспать маленькой, глядишь, и поднимется настроение. Снова приходилось ее усыплять, но не судите меня строго, я всегда хотел только как лучше для нее. И, вроде как помогло, проснулась мирная и довольная, но интуиция подсказывала мне, что рано мне начинать радоваться. Смотрю на нее, улыбается, а в глазах, будто бы, стужа лютая.
Пробовал ее разговорить, эффекта ноль. Голосок мурчащий, руки свои ко мне тянет, целует, все переводит в шутку, но по делу ничего. Решил не давить сильно, ну бывает же у женщин этих какие-то меланхоличные периоды в жизни, вот и у моей, скорее всего, такой же. Да черт возьми, я мужик, у меня с этими бабскими шарадами туго, либо говори все как есть, либо я нихрена не понимаю и нечего мне мозги компостировать.
Утро нового дня встретило меня очередным рабочим геморроем. Рассчитывал на спокойные семейные будни с супругой, но, видимо, не фартовый я парень.
