Начальство из офиса к моему приезду уже отбыло, так что, я поручкался с парнями из опергруппы и решил не ходить кругами – сразу стал расспрашивать, что им известно о ходе выполнения задания моей Вороновой и Кунц. Меня успокоили, типа все под контролем, угрожающего субъекта отслеживают, прямых взаимодействий не было.
Мужики трепались, рассказывали как прошли праздники и пытались развести меня на поговорить о том, что у нас с Женькой, но я раз ответил, что все на мази и дальше упорно отшучивался. Ишь ты, расскажи им че да как, чтобы они потом от скуки обсасывали! Воронова – моя, как и все, что с ней связано, и это единственное, что нужно уяснить всем и запомнить. Я уже стоял в дверях комнаты отдыха, собираясь спуститься в спортзал, как заметил краем глаза залетевшую практически в двери офиса Светку Миронову.
– Свет, привет! – окликнул ее и она, не снижая скорости, взмахнула рукой, даже не глянув в нашу сторону и стремительно скрылась в коридоре.
Что-то резануло мне по мозгам, и я моргнул пару раз, соображая что же не так. Из-под куртки у девушки виднелся подол чего-то цветасто-пестрого, явно не похожего не только на подходящий для офиса наряд, но и однозначно не по погоде. Странно. Обычно все наши девушки приходят в джинсах или спортивных костюмах, в платьях как-то не повелось, тем более каких-то явно летних.
– Мужики, а у Светки Мироновой сегодня тоже задание какое-то? – спросил, продолжая размышлять, что же еще меня цепануло.
Ссутуленная она была вся, и слишком уж нарочито отворачивалась.
– Не-а, – ответил мне Колька Кручко. – Но она последнее время частенько остается в зале допоздна, тренируется. Говорила – она же вообще с нуля начинала подготовку, без спортивной базы даже, так что нужно вкалывать подольше, остальных девчонок догоняя.
– А я думаю – это отмазка просто, – вставил свои пять копеек Ромка Злотников. – У нее, видать, дома какие-то напряги. Я раз видел случайно, как она плачет.
– Ага, случайно, а не потому что трешься около зала… – подхватили остальные и заржали, а я пошел-таки в зал.
Спустился тихо, почти крадучись. Дверь зала оказалась закрыта, хотя обычно настежь. Приоткрыл и заглянул. Миронова сидела ко мне спиной на лавке для пресса, качалась взад-перед и хлюпала носом.
– Свет, случилось у тебя чего? – спросил, входя уже уверенно.
Она дернулась так, что чуть с лавки не слетела, сгорбилась совсем уж, опуская голову. А я убедился, что реально под курткой у нее даже не платье – халат какой-то домашний. И без колготок она, зато чуть выше коленки синяк буро-черный, который она тут же спрятала, одернув подол.
– Ничего не случилось, – прогундосила Светка, не оборачиваясь. – У меня все в порядке.
– А ревешь тогда чего? – я понимаю, что веду себя чуток беспардонно, но вот такой я человек.
Сел на мат перед ней, не давая больше варианта спрятаться. М-да, а личико у бедолаги такое зареванное, как будто пчелы ее покусали.
– Я не реву. У меня аллергия просто. Отстань, Сойка! – попыталась она огрызнуться, но вышло так смехотворно пискляво, что и сама сразу осознала и разревелась уже открыто.
Я вздохнул, поднялся, сел рядом, приобнял и уткнул мокрой сопливой моськой себе в грудь.
– На кого аллергия-то? Ты только скажи, и мы с парнями живо аллерген твой устраним, – заверил ее, поглаживая по лохматой макушке.
– Ты не понимаешь, Миш… Не знаешь ничего… – продолжала она реветь, пока я терпеливо ждал.
Говорить женщине – эй, а ну кончай сырость разводить, проблемы надо решать, а не слезами поливать – бесполезно. Прореветься для них – святое дело, без этого конструктивного диалога не бывает практически. Поэтому я молчал, пока горькие рыдания не стали редкими всхлипами, и только потом отстранился и потребовал.
– Рассказывай давай.
– Миша… Ну какой смысл… – попыталась вяло повилять Миронова, но быстро сдалась. – Я из дома ушла… И пойти мне некуда. Я ходила-ходила, пока совсем не замерзла. Сюда пришла. Больше некуда.
– А реветь-то зачем? Разве проблема снять что-то?
– Без копейки денег? Я в чем была ушла, без вещей и документов, не понимаешь разве?
– Ну, допустим, попросить в долг у нас тут не проблема. Проблема в том, почему тебе пришлось сбегать из дому прямо в халате. Что случилось, Свет?
– Я… Меня… – девушка опять начала горбиться, чуть не сворачиваясь в клубок, и без того красное лицо становилось пунцовым и глаза забегали. – У меня парень есть… был… есть…
– И он руки распускает? – Светка дернулась опять и стиснула подол халата, натягивая куцую ткань еще ниже. – Свет, я видел синяк.
– Нет-нет, ты не понимаешь, не в том дело!
Ну ох*еть, конечно! Вот, вы женщины, странные. Парень тебя дубасит, но не в том дело, ага, херня какая. Аж бесит!
– А в чем же? – процедил, начиная уже всерьез злиться.
– Он… Яша… он не плохой, честно. – Да-да, прямо золото. – Но… игрок… и… несколько дней назад встретился с людьми… Я ему говорила, что они плохие, у меня аж мурашки от них. А он мне – молчи, они мне реально денег поднять предложили вместе. Ну и…
– Ну, и он проигрался в пух и прах?
– Да. Но это не все… – она закрыла лицо руками и снова начала всхлипывать, а меня осенило самой поганой из возможных догадок.
– Он тебя кому-то из этих уродов проиграл?
Вместо ответа Миронова стала снова раскачиваться.
– Они тебя тронули, Свет? Хорош выть, говори – да или нет!
– Нет! Нет! Я сбежала! Схватила в прихожей куртку и сапоги и так и выскочила!
– Ну и ладно тогда. Кончай убиваться. Яша твой – уеб… конченный тип, поплачь и забывай. А с остальным поможем.
– Как?!
– Обычно. Пожить найдем где, до зарплаты продуктами обеспечим, а вещи и документы твои съездим с мужиками и заберем. – Заодно и Яше этому физическое внушение сделаем, но об этом лучше промолчать, а то еще жалеть этого сученыша станет.
– Миш, это же карточный долг, – покачала головой Светка. – Их нельзя не отдавать. Если я не… Яшу же могут зарезать даже.
По мне справедливее будет, если Яшу твоего отымеют во все щели, раз он на тебя играть посмел, тварь позорная.
– И что, ради того, чтобы его спасти, готова лечь под уркагана какого-то и не под одного, может? – жестко одернул ее я. Тут миндальничать нечего, вещи своими именами нужно называть.
– Нет, нет, конечно. Ни за что!
– Ну и супер. Если полезут – мы им поясним доходчиво кто и что им должен. А то и Боева с его ментовскими подвязками подключим, пусть закроют их посидеть.
– Нет! Только не это! Миш, никаких ментов не надо!
– И почему же?
– Я… у меня с документами не совсем… порядок.
– В смысле?
– Я… не Светлана Миронова, понимаешь?
– Вот это номер! – офигел я. – А кто? И как такое Корнилов с Боевым промухали?
– Меня на самом деле Валей зовут. А Миронова – это сестра Яши младшая. Я по ее докам устраивалась в «Орион», мы похожи очень.
– А нафига такие сложности?
– У меня прописки местной нет. И… судимость. Погашенная, но ты же понимаешь. Я… у меня мама в деревне и шестеро младших братьев и сестер. А работы там нет, нищета беспросветная, вам городским не понять. Я потому и решилась украсть. Жрать дома было нечего.
– Угу, – со статьей уголовной Корнилов ее бы автоматом отмел. – Све… Валь, но это все не причина возвращаться, согласись. Давай-ка я тебя сейчас к нам с Женькой на квартиру отвезу, ты успокоишься, отдохнешь, а я пока с парнями нашими перетру, посоветуюсь, что можно сделать.
– Но… – вскинулась девушка тревожно, но я ее остановил.
– Не бойся, никто не растреплет Корнилову. Хотя ты начинай свыкаться с мыслью – признаваться придется.
– Он меня сразу выпрет. Миш, я же почти все маме отправляю, а теперь что будет?
– А может и нет, Све… Валь. Ты же отбор прошла, во время обучения он тебя не отбраковал, даже уже парочку заданий успешных было. Может, Константиныч и войдет в твое положение. Но если что – в конце концов, «Орион» не единственная контора с достойной работой, найдем тебе что-то.
