Когда аудиенция была завершена, Кассандра даже не нашла в себе сил поговорить с отцом, который все то время ждал ее у дверей королевских покоев. Она лишь кратко обняла его и поспешила скрыться в отведенных ей комнатах, спрятать там свои горькие слезы, ведь лорд Фарвелл сейчас напоминал ей о беззаботном прошлом, в которое она уже никогда не сможет вернуться. Так зачем было терзать сердце старика-отца, который и без того понимал, что навсегда теряет дочь…
Но даже скрывшись от воспоминаний за толстыми стенами, девушка была не в силах не то что собираться в дорогу, как велел король, а просто стоять на ногах!
На все вопросы Милти она могла лишь всхлипывать и заливаться еще более горькими слезами, чем прежде. А подруга, в свою очередь, была в силах только крутиться вокруг нее и недоумевать — с какого это рожна в их комнаты вломились слуги и без спроса принялись паковать вещи ее госпожи.
— Милая моя леди! Он что же, позволил себе бросить вас у алтаря?! — бушевала служанка, но ответ на ее вопрос последовал откуда не ждали.
Статная дама с благородной сединой в высокой прическе — фрейлина, судя по темно-синему платью и манерам, — без стука ворвалась в покои бывшей леди Фарвелл с новыми служанками, дабы еще больше ускорить процесс сборов.
— Ну, будет вам, дитя! Придите же в себя. Вы теперь из рода Дракона и должны соответствовать, а не лить слезы почем зря.
— Так свадьба состоялась? — Охнула Милти. — Ничего не понимаю…
— А вам и не положено, милая. — Фыркнула фрейлина, аккуратно оттеснив служанку от ее госпожи. — Ваше дело проследить что и куда прочие слуги складывают, чтобы потом быстрее найти, когда супруге принца потребуется. А остальное — не ваша забота. Вон, смотрите… это не ее ли пеньюары та разиня складывает вместе с обувью…
— Э! Ты че делаешь, голова содовая!
Отвадив верную служанку, и невесомо опустившись на постель возле рыдающей девушки, женщина нежно провела ладонью по ее светлым волосам и, склонившись ниже, прошептала.
— Ну-ну, поплакала и будет, а то лицо опухнет — такой ли ты желаешь предстать перед этим избалованным мальчишкой? Будь же умнее, девочка. Случившегося не воротишь, придется брать то что есть. Вот только не так горька будет твоя доля, как кажется в начале.
От неожиданности Кассандра почти перестала плакать и обернулась к женщине.
— Кто вы? — Прошептала она испуганно.
— Та, которая знает куда больше, чем может рассказать. — С улыбкой ответила фрейлина. — Ох, этот твой суженый — сущий ребенок. Ему подавай все и сразу! Он самодоволен, упрям и оттого отчасти глуп, хотя ни за что в том не сознается. Тебе же нужно быть изворотливее и умнее, ты же женщина в конце концов! Покажи ему, что он тебе небезразличен. Согрей его холодное сердце, тем жаром нерастраченной любви, что пылает у тебя в груди и, поверь, он станет для тебя лучшим мужем из всех, которых ты могла бы себе пожелать.
— Вы очень добры, раз говорите такие слова. Но вы верно не знаете, что он отказался от меня, даже не пожелав встретиться…
— Ну, что за глупости! — Оборвала ее женщина и, вытянув шелковый платок из рукава, принялась аккуратно собирать слезинки с лица Кассандры. — От истинных возлюбленных не отказываются! А уж я-то чувствую, когда в воздухе зарождается настоящая магия. Поверь, и ты все поймешь, едва взглянув в его глаза. А он в твои. После того вы можете упрямиться сколько угодно, а судьба все же найдет способ для вас быть вместе. Вот, возьми… — протянула она ей влажный шелк, — подари ему и больше никогда не будешь плакать от горя. Да он скорее умрет сам, чем позволит такому случиться!
Слова этой женщины странным образом подействовали на Кассандру. Каждое, будто ложилось ей на душу и согревало своим теплом. Словно фрейлина не утешить ее стремилась, а рассказать то, что скрывали туманы будущего.
— Ну, откуда же вам знать, как все будет? — Грустно спросила девушка, но отметила, что слезы больше не мешали ей произносить слова.
Дама приблизилась к ней и, обхватив мягкими прохладными ладонями лицо, заглянула Кассандре прямо в глаза.
— Никому неизвестно как все будет на самом деле, ведь все мы сами творим свою судьбу, что бы там не говорили жрецы. Но все будет так, как должно быть, если каждый будет делать то, что должен. А ты должна перестать лить слезы и как можно скорее отправиться в путь.
Сказав это, она тепло улыбнулась и, поднявшись на ноги, вежливо поклонилась Кассандре, прежде чем оставить ее в комнате, полной суетящихся слуг.
7
— Нет, только подумать… — Негодовала Милти, — змеиное гнездо, а не дворец великих Драконов! Как же можно было так с вами! А король-то хорош, что ему мы, простые смертные, да? Лишь пешки в играх и игрушки в руках!
— Пожалуйста, прекрати. Ты только хуже мне делаешь. — Устало вздохнула Кассандра, сдавив пульсирующие виски. — Все равно уже ничего не изменить. Вот увидишь, милая, все как-нибудь да устроится.
К исходу второго дня пути праведный гнев ее подруги стал больше напоминать не поддержку, а пытку. Нет, Милти делала это не со зла, просто если Кассандре было проще смириться со случившемся, перестав вновь и вновь прокручивать в голове одно и то же происшествие, ее служанке жизненно необходимо было выпустить пар. Вот только как его выпустить, если часы напролет трясешься по ухабистой дороге в тесной карете.
— Ну, ничего… мы этому Амделлу покажем! — Не выдержав и пяти минут тишины, воинственно прошептала Милти. — Вы у нас сказочная красавица, миледи. Оденете то синее платье с вырезом, а я волосы вам уложу локонами… и диадему ту наденете, которую вам на венчание подарили. Ох! Вот увидите, этот идиот в вашем присутствии ходить нормально не сможет и разговаривать как забудет!
— Милти! Не смей его так называть… он мне все же муж теперь… а тебе господин.
— У меня одна лишь госпожа — вы. И не спорьте. Если я ему, этому змию проклятому, прислуживать вынуждена буду, то вот увидите, он сам тому рад не останется!
— Не вздумай больше речи такие вести! — Вспыхнула Кассандра, — Никогда и нигде, слышишь, глупая. Он же сын короля — значит это измена. И не стану я ради него наряжаться, будто это что-то изменит или сердце его смягчит. Глупости! Пусть знает, что и я не очень-то рада нашей встрече, а то еще возомнит о себе невесть что…
— Вы, миледи, слишком хороши для их прогнившего мира. Не стоило вашему отцу выдавать вас за Дракона. Это я вам как шесть лет во дворце прожившая говорю! У высшей знати интриги пострашнее, чем в самых кровавых романах описывают и она, эта высшая знать, всей этой жестокости да мерзости с детства учится. Нет в них искренности и чести — одна жестокость и яд! А вы сейчас будто нежный цветок, без защиты оставленный на холодном ветру — нате, рвите меня какая есть, меняться ради вас не намерена. Нельзя так, нужно вам поскорее отрастить шипы — раскрыть свои сильные стороны, иначе с принцем будет не сладить. Он должен почувствовать вашу силу и в конце концов сломаться под ее гнетом!
Кассандра не смогла сдержать улыбки во время бравой речи подруги, а услышав про силу и гнет даже рассмеялась.
— Ну и в чем же по твоему моя сила, Милти? В искусном владении вышивальной иглой, или, может, чтении любовных романов ночи напролет? Это же какой мощью я должна обладать, чтобы иметь возможность справиться с самим Драконом! Да еще с таким самовлюбленным и жестоким…
— Так ясно же какой! — Коварно усмехнулась девушка, довольная тем, что удалось хоть на мгновение рассеять тоску, поселившуюся в сердце ее госпожи. — Женской! Ваша красота и храбрость любого в бараний рог свернут, если верно применить.
— Ой ли, скажешь тоже — храбрость!
— А что еще? — Искренне удивилась Милти. — Вы может и кажетесь хрупкой, а вот даже сейчас, когда у меня самой поджилки трясутся, меня успокаиваете, что все наладится говорите. Да при том еще и перед принцем расшаркиваться не собираетесь! Вы не смотрите, что я такие бравые речи веду — у меня в отличии от вас вся храбрость на языке, а за спиной заячий хвост. Я если что и могу сделать — все исподтишка. Но прислушаться ко мне все же стоит. Исподтишка — иногда самый верный способ добиться желаемого, а все же для игр с Драконами в их змеиные интриги, именно ваша храбрость и нужна.
