— Да, что ты врешь, сучка! — орет она, стараясь уронить на землю свою обидчицу. — Сейчас покажу тебе, шлюху, овца!
Их быстро растаскивают в стороны, но они продолжают переругиваться на всю раздевалку, а я и Ксюша отмечаем тот факт, что весь авторитет Вороновой куда-то подевался. Кажется, его и раньше-то особо не было, но она создавала его сама, унижая и оскорбляя таких вот как я слабых девочек и парней, кичась и подначивая тем, что у них, в отличии от неё нет столько денег.
— Лиз, что происходит, а? — Ксюша и я выходим из раздевалки, но в сам зал идти не торопимся. Нам с ней надо поговорить. Стараемся не потерять минуты, когда нам никто не помешает.
— Если бы я знала, Ксюш. Этот Тардашевски….
— Так он тебе нравится, да?
— Нет, Ксюш. Ты же видела, он ко мне пристает. Я не знаю, как его прогнать. — вздыхаю и оглядываюсь, чтобы нас никто не подслушивал.
— Но он тебе совсем не нравится, Лиз? Вроде заступился за тебя.
Эта её фраза выводит меня из себя. Хочется вспылить.
— А тебе Ксюш?! Нравится тот блондин? Как же его…..Воронцов!.
Ксюша начинает густо краснеть и смотрит на меня с некоторой злостью.
— Я уже говорила, что он меня бесит, Лиза! — злится она, нервно пожевывая губу. — Этот идиот устроил скандал в столовке, из-за того, что меня провожал тот парень. Чуть с ним не подрался, представляешь! придурок дебильный….
— А ты что?
— А что я-то? Сказала, чтобы оставил меня в покое, конечно!
Я хмыкнула.
— Я видела, что в аудиторию вы пришли вместе.
После этого выражения подруга стала часто дышать, в нетерпении теребя края футболки.
— Я не звала его, ясно! Он уже достал! Мы идем на физру или нет, в конце-то концов?! — и первая пошла в направлении спортивного зала.
После физкультуры, которая к счастью проходила раздельно у девчонок и парней, настал урок английского, и туда мы ходили по две группы.
К счастью, Тардашевски был не в той группе что я и Ксюша, и поэтому, хотя бы эта пара прошла спокойно, без происшествий. Правда, моя подруга то и дело порывалась пойти в столовку в перерыве между уроками, но я была настолько напугана Тардашевски, что просто боялась выходить их нашей аудитории. Ксюша говорила, что у меня уже началась мания преследования, но она не понимала, насколько страшно мне было. Ведь Воронцов, хоть и клеился к моей подруге, но пока особо не напирал, давал ей время привыкнуть к универу.
Ну, это мне только казалось, что давал время. Как оно было на самом деле, один только Бог это знает.
Английский подходил к концу, когда на телефон пришло смс с незнакомого номера.
«После пары не убегай, малышка. Заберу. Николас.»
Я тревожно вздрогнула получив эту смс-ку и сразу посмотрела на часы. До конца пары оставалось всего лишь двадцать минут, и в моей голове промелькнула мысль, что нужно убежать пораньше. Только бы еще придумать, как это сделать, чтобы Тардашевски не узнал.
— Лиз, ты чего так напряглась? Что-то случилось? — Ксюша увидела мое волнение, и стала шептать вопросы на ухо.
— Все нормально, Ксюш. Мне надо отпроситься домой.
— Зачем это?
— Просто надо и всё. Дома объясню, ладно?
Она нахмурилась, но ничего не ответила.
Я отпросилась с английского, придумав какой-то вообще идиотский повод, наподобие того, что мне нужно купить лекарства для тетушки, и быстро собрав свои вещи попрощалась с Ксюшей, быстро пошла на выход.
Шла на остановку особо не оглядываясь, но когда услышала резкий звук скольжения автомобильной резины по асфальту, подняла голову и увидела что рядом останавливается иномарка. Небольшой черный джип, косящий по дизайну под Гелендваген. Но это явно была другая марка, хотя и смотрелось очень стильно и дорого.
— Так и знал, что смоешься с пары и попрешься на остановку! — из машины вышел недовольный Тардашевски и медленно подошел ко мне. Он потянул за мой рюкзак, который висел на плече. — Не дури, малыш, садись в машину.
— Нет. Отстань от меня Тардашевски! Чего ты вообще, ко мне пристал?
Видела что Тардашевски все сильнее хмурился, пугая меня своей угрюмостью.
— Я сказал топай в машину, Донцова. Я что, непонятно говорю? — снова потянул за рюкзак. А я снова дернула его на себя.
— Нет! Отвали! Ясно?
— Так, Донцова….- он сильно дернул за рюкзак, отчего у него треснул шов и лямка оторвалась почти наполовину.
Я в ужасе уставилась на то, что он сделал готовая наброситься на него с кулаками и тоже что-нибудь ему порвать. Мне было больно и обидно, что такое произошло. Я очень сильно дорожила этой вещью.
— Ты идиот! Убери свои грабли от моих вещей! Придурок! — я сильно толкнула его в грудь, но он даже не поморщился. Зато рюкзак наконец-то отпустил, я смогла прижать его к себе.
— Не подходи ко мне никогда! Я тебя ненавижу! — чуть не плакала, рассматривая свой порванный рюкзак, который подарил папа на мой день рождения. Этот рюкзак был не из дешевых. Я знаю, что папа специально откладывал мне деньги на подарок.
— Ненавидишь? — зло хмыкнул. — Кто ты вообще, такая-то? Дура.
Сел в свою машину и резко дал по газам. Быстро уехал включив какой-то тяжелый рок на всю мощность, так что вся улица его услышала.
А я села на сиденье остановки, и уже не стесняясь прохожих, горько заплакала.
Глава 4
Следующие несколько дней, Тардашевски держался в стороне. Я наконец-то смогла расслабиться, да и Ксюша тоже, перестала задавать вопросы. Мне не очень-то нравилось, что все вокруг шепчутся про меня и Николаса, ведь он мне не сильно-то и нравился.
Хотя нет, кому я вру. Нравился. И очень. Но я слишком трусливая и неуверенная в себе девушка, чтобы признаться в этом даже самой себе. Про других и говорить не стоит, итак все понятно.
— Лизка, а правда, что ты встречаешься с Тардашевским? — на перерыве между парами ко мне подошли две девушки из другой группы, одна из них кажется назвала Воронову шлюхой еще в тот раз, когда мы были в раздевалке, двух других я тоже уже видела, но имен не знала.
Кстати, они неправильно назвали его фамилию. У Тардашевски вроде бы в роду были венгры. Или поляки. Его фамилия не склоняется и не спрягается. Неправильно называть его Тардашевским. Но я не стала им говорить про эту деталь.
— Нет.
Глупо было считать, что Николас наконец оставил меня в покое, обидевшись после прошлого раза. На всех парах, он со своими дружками садился недалека от нас с Ксюшей, и когда я оборачивалась назад, всегда натыкалась на его задумчивый взгляд. Он буравил мне спину им. Да и Ксюша мне часто про это говорила.
Я радовалась, что он хотя бы ко мне не подходит. Да и в общаге, я его больше не наблюдала.
— Лиз, так ты не знаешь, он свободен или нет? — та же девушка спрашивала меня, явно заинтересованная в обществе Николаса. — Кстати, а почему он в прошлый раз за тебя впрягся? Я слышала он твой бывший одноклассник. Это правда?
— Правда.
Я постаралась уйти оттуда, но эти бойкие девчонки, все время задавали мне вопросы, ответы на которые я знать никак не могла. Где живет Тардашевски. Есть ли у него девушка. Что он любит и прочее….Я не владела такой информацией, я ведь последние два года вообще, была в другом городе, за пять километров от него. Как бы я это всё узнала? Мы же не родственники, в конце концов.
Так и не добившись от меня внятных ответов, девчонки разочарованно от меня отступили. Я наконец-то смогла дышать свободно, и пошла в столовку, где меня по идее должна была ждать Ксюша.
Я успела пройти всего лишь несколько пролетов лестницы, спустилась вниз, и почти сразу после этого почувствовала как кто-то потянул меня в сторону. Моргнуть не успела как оказалась в каком-то кабинете, в котором кроме меня и неожиданно появившегося Тардашевски, больше никого не было.
— Ты! Что ты…..- не успела ничего сказать, как жадные губы быстро накрыли мои, и поцелуй из легкого, простого резко превратился в глубокий. Его горячие руки блуждали по моему вмиг покрывшемуся мурашками телу, а корпусом он прижимал меня к стенке, не давая вырваться. Николас так сильно и отчаянно на меня напирал, что мне показалось, что вскоре я упаду в обморок от нехватки воздуха, ведь эти его поцелуи становились все острее и более развязные что ли. Я плавилась в его объятиях как воск. И Тардашевски пресекал все мои попытки вырваться или просто сопротивляться.
