— Черт побери, Брасс, что еще мне остается делать? Положение мое — хуже не придумаешь. Напасти налетели на меня целой стаей, и каждая злорадно хихикает и ухмыляется и норовит клюнуть. Эти два мерзавца — мой папаша и старший брат — довели дело до того, что я непременно должен жениться на богатой наследнице, иначе я потеряю все, что имею. А все девицы с деньгами, которых я до сих пор встречал, страшны как смертный грех.
— Ах, дружище, не смотри на вещи так мрачно, ведь в Лондоне есть девицы куда более приятные, — со смехом отвечал лорд Брассли. — Такие, что предназначены не для брака, а для утех. На них не женятся, ими просто наслаждаются. В их обществе ты отлично развеешься, Колин, а развеяться — это как раз то, что тебе сейчас нужно. — С этими словами он хлопнул Колина Кинросса по плечу. — Что касается поисков наследницы, то потерпи немного, мой мальчик, потерпи немного, и в конце концов какая-нибудь да подвернется.
— Легко тебе говорить: потерпи! Каждый день приближает меня к краю пропасти. А что до тех девиц, о которых ты толкуешь, то они, черт бы их драл, будут требовать с меня денег, которых у меня нет, и настаивать, чтобы в благодарность за услуги я осыпал их драгоценностями. Нет, Брасс, у меня нет времени на развлечения. Я должен отыскать себе наследницу, и притом достаточно приятной наружности.
Голос у него был низкий, бархатистый, в нем слышались юмор и едкий сарказм. Лорд Брассли расхохотался, потом окликнул кого-то из своих знакомых и удалился. Не колеблясь более ни секунды, Синджен подошла к «своему шотландцу», встала прямо перед ним и стояла так, пока его красивые синие глаза наконец не остановились на ее лице и одна черная бровь не поползла вопросительно вверх. Тогда она решительно протянула ему руку и сказала:
— Я — богатая наследница.
Глава 2
Колин Кинросс, седьмой граф Эшбернхем, оторопело воззрился на молодую женщину, которая стояла перед ним, протягивая руку и глядя ему в лицо с совершенным чистосердечием и, если он не ошибался, с немалым волнением. Он был ошеломлен и попробовал потянуть время, чтобы собрать разбежавшиеся мысли:
— Простите, что вы сказали?
Громко и ясно, без малейшей запинки Синджен повторила:
— Я — богатая наследница. Вы сказали, что вам надо непременно жениться на богатой наследнице.
Чувствуя, что голос его звучит фривольно и неестественно, он медленно произнес, так и не сумев привести мысли в порядок:
— И у вас достаточно приятная наружность.
— Я рада, что вы так считаете.
Он перевел взгляд на ее руку, все еще протянутую к нему, и машинально пожал ее. Следовало бы, конечно, поднять эту руку к губам, но она протянула ее, как это сделал бы мужчина, и он не нашел ничего лучшего, как пожать ее. Сильная рука, подумал он, пальцы очень белые, тонкие… и умелые, что ли. Он отпустил ее.
— Поздравляю, — сказал он. — С тем, что вы богатая наследница, и с тем, что у вас приятная наружность. Ах да, простите меня, сударыня. Мое имя Эшбернхем.
Она только молча улыбнулась, глядя на него влюбленными глазами. Какой чудесный у него голос, мужественный, веселый, намного более обольстительный, чем у любого из ее трех братьев. Куда им до этого удивительного молодого человека!
— Да, я знаю. А я — Синджен Шербрук.
— Странное у вас имя — оно похоже на мужское прозвище.
— Да, наверное. Мне дал его мой брат Райдер, когда мне было девять лет и он попробовал сжечь меня на костре. Мое настоящее имя Джоан, и он сказал, что я буду Жанной д’Арк, которую сожгли как ведьму и которая наверняка была святой, короче говоря, святой Жанной. А из святой Жанны получилась Синджен (В Англии Жанну д’Арк называют не Жанной, а Джоан, а словосочетание «святая Жанна» звучит по-английски как «Сент-Джоан» (Saint Joan).)… и с тех пор меня так зовут.
— Мне нравится Джоан. Это имя больше подходит для женщины.
Он провел пальцами по волосам и растерянно подумал, что ляпнул что-то несуразное и не относящееся к теме разговора, какова бы она ни была.
— Ей-богу, вы застали меня врасплох. Я не знаю вас, а вы не знаете меня. Я совершенно не понимаю, зачем вы это сделали.
Светло-голубые глаза девушки загорелись, и, глядя на него взором бесхитростным и ясным, как летний день, она отчетливо сказала:
— Я видела вас на балу у Портмейнов, а потом на музыкальном вечере у Рэнли. Я — богатая наследница, а вам нужно жениться на наследнице. Если вы не монстр — я, конечно, имею в виду вашу натуру, — тогда вам, вероятно, надо подумать, как сделать так, чтобы жениться на мне.
Колин Кинросс, для друзей — Эшбернхем, или просто Эш, растерянно взирал на незнакомку, которая, похоже, была не в силах оторвать взгляда от его лица.
— Ничего чуднее со мной отродясь не случалось, — вымолвил он наконец и тут же подумал, что это еще мягко сказано. — Разве что один раз в Оксфорде, когда жена одного из преподавателей предложила мне заняться с ней любовью, пока ее муж давал моему приятелю урок латыни в соседнем классе. Она к тому же хотела, чтобы дверь между комнатами была слегка приоткрыта, чтобы она могла видеть своего мужа, пока будет заниматься любовью со мной.
— И вы согласились?
— Согласился на что? Ах да, заняться с ней любовью? Сейчас уже не помню, — сказал он, опамятовавшись, и, нахмурив брови, строго добавил: — И вообще о подобных вещах лучше не вспоминать.
Синджен вздохнула:
— Мои братья рассказали бы мне все без утайки, однако вы меня еще не знаете, и я пока не вправе ожидать от вас большей откровенности. Я знаю: я не красавица, но достаточно мила. Я выезжаю в свет уже второй сезон, однако у меня нет ни жениха, ни даже поклонника. Но я богата, и у меня доброе сердце.
— Едва ли я могу полностью довериться вашей самооценке.
— А может быть, вы уже встретили даму, которая бы отвечала вашим финансовым запросам?
Он невольно усмехнулся:
— Вы, как я вижу, склонны говорить без обиняков. Нет, такой дамы я пока еще не встретил, как вам, по всей видимости, уже известно, коль скоро вы слышали, как я плакался в жилетку старине Брассу. И по правде сказать, вы самая красивая молодая особа, какую я когда-либо встречал. И к тому же высокая, так что, говоря с вами, мне не надо нагибаться и зарабатывать себе растяжение шейных мышц.
— Да, рост у меня великоват, но тут уж ничего не поделаешь. А что до красоты, то братья, конечно, находят меня красивой, но вы, милорд, вы правда так считаете? Это мой второй лондонский сезон, я вам уже говорила, и мне ужасно не хотелось опять тратить время на выезды в свет, ведь это невыносимо скучно, но тут я встретила вас.
Она замолкла, но по-прежнему смотрела на него во все глаза, и жадный взгляд этих красивых светло-голубых глаз поразил его. Никто никогда не смотрел на него так. Он был ошарашен, ошеломлен, оглушен и чувствовал себя совершенным болваном. От его хваленого самообладания не осталось и следа. Ему стало не по себе.
— Давайте отойдем, здесь такая давка. Да, тут лучше. Послушайте, я чувствую себя неловко. И все это очень необычно. Могу ли я нанести вам завтра визит? Смотрите, к нам идет какая-то молодая леди, и вид у нее весьма решительный.
Синджен одарила его ослепительной улыбкой.
— О, да, я была бы очень рада, — сказала она и дала ему адрес особняка Шербруков на Пэтнэм-плейс. — А это Алике, моя невестка.
— Как ваше полное имя?
— Все зовут меня Синджен.
— Да, вы говорили, но мне не нравится это прозвище. Я предпочитаю имя Джоан.
— Хорошо. По-настоящему я леди Джоан Илейн Уинтроп Шербрук, потому что мой отец был графом.
— Утром я буду у вас с визитом. Не хотите ли отправиться со мной на верховую прогулку?
Она кивнула, глядя на его белые зубы и чудесные, прекрасные губы, и, не сознавая, что делает, потянулась к нему. Колин аж задохнулся от изумления и торопливо попятился. Боже правый, да эта девчонка совсем бесстыжая! Намекает, что втюрилась в него с первого взгляда. Ха! Хорошо же, завтра он проедется с ней верхом, дознается, ради чего она затеяла этот абсурдный розыгрыш, и, может быть, поцелует и потискает ее самую малость, чтобы преподать ей урок. Чертовски нахальная девица — да к тому же еще и англичанка, впрочем, это как раз и неудивительно, коль скоро он находится в Лондоне. Однако он всегда полагал, что английские девушки более сдержанны, более скромны. Но только не эта особа.
