Мой взгляд спускается вниз. Я вижу, как с нажимом водит большим пальцем по подушечкам остальных. Бесится. Бесится и держится. Почему?
– Он мог бы поручить это своему заму. С ним твой отец знаком даже больше, чем с тобой. И вздохов было бы меньше. А дела…
– Ты хочешь, чтобы я ушла?
В комнате становится тихо. Мне – до жуткого неловко.
Я хочу, чтобы ты ушла, кем бы ни была.
Продолжаю смотреть, как Тарнавский концентрирует свои эмоции на действиях руки. Сжимает сильно в кулак. Разжимает.
– Нет. Я хочу, чтобы ты помогала в процессе, а не усложняла его своим характером. Отец не просто так попросил тебя присутствовать, Кристина. Правда же? Это нужно всем. И вашей семье чуть ли не в первую очередь.
Его спокойная речь действует намного лучше, чем истеричные вбросы Кристины. Это понимают все. Она тоже.
Смотрит на моего судьи, выжигая мою грудную клетку ревностью, но с места не двигается.
Маленькая стычка заканчивается закономерно: она со вздохом тянется за своей водой и жадно пьет.
Тарнавский сглатывает.
Я слышу тихое:
– Вот и отлично.
А дальше они возвращаются к обсуждению своего дальнейшего плана. Или, кажется, уже нашего.
***
Встреча затягивается на несколько часов. Она, наверное, получилась продуктивной, но в полной мере оценить этого я не могу. Половины не поняла. Почти ничего не запомнила. Расслабилась, если честно.
Раньше думать приходилось самой, теперь я полагаюсь на Славу.
Но из-за переизбытка чувств и информации голова все равно разболелась.
Я все это время просидела. Из телодвижений – только за водой тянулась. А вот остальные участники и общались активно, и передвигались.
Кристина, к сожалению, отключила свою токсичность ненадолго, но и предложение на выход ей никто не повторял.
А я смогла обрисовать для себя пусть очень условную, но схему, кто здесь кто.
Кто-то креативит идеи вплоть до безумных. Кто-то сбивает любую излишней осторожностью. К чему-то в обсуждении возвращаются. К чему-то нет.
Я не встревала, чтобы не позориться. Мне и простого пристутствия, кажется, уже многовато.
Из переговорной, а потом и из Бизнес-центра, люди расходились по одному. Мы со Славой – третьими.
Оказавшись в его машине, я осознала, что дико устала.
Пристегнулась, съехала по сиденью ниже и ненадолго закрыла глаза.
Столько всего нужно было бы спросить… И так страшно узнать что-то, что ранит…
– Кто такая «Айка» и что за «девочки»? – задаю вопрос, когда мы уже минут пять как едем.
Тарнавский сначала улыбается, потом коротко смотрит.
Прощаясь, Салманов сказал, что «Айка с девочками» ждут моего судью на янтыки. Я, конечно же, запомнила.
– Тебе никогда не предлагали шпионить за судьей и сливать информацию его конкурентам, Юль? Мне кажется, у тебя получилось бы. Такая внимательная…
Он ждет бурной реакции, поддевая. А мне даже руку поднять лень, чтобы в шутку ударить его в плечо. Я просто вяло улыбаюсь.
Слава не обижается. Сжимает мою кисть и тянет к губам. Поцеловав, не отпускает. Гладит большим пальцем ладошку, держа между нашими сиденьями.
– Айка – это жена Айдара. Вообще ее зовут Айлин. Девочки – его дочки. Сафие и Айсель.
– Такие имена красивые…
– Люди тоже.
– Вы дружите?
Слава кивает.
Мы переглядываемся и улыбаемся друг другу. А мы – красивые люди? А дети у нас какие будут? Девочки? Мальчики?
За полсекунды ныряю в запретные-запретные и сладкие мечты.
Это глупо, но если бы Слава предложил мне выйти за него замуж – я уже согласилась бы. Умом понимаю, что пока это невозможно. Перед нами стоит задача – победить врагов. Но потом… А что, если он увлечется кем-то другим? А что, если с этой Кристиной…
Не хочу думать. Даже мысли о том, чтобы узнать, кто она, стараюсь отбрасывать. Слишком волнуют.
– Устала? – мою молчаливость и задумчивость Слава расценивает по-своему.
На самом деле, да. Я всю ночь толком не спала из-за ожидания встречи с ним. Потом взрыв эмоций, когда увидела. Дальше – переговорка эта…
Но говорить об этом не хочу. Сажусь ровнее, расправляю плечи и мотаю головой.
– Нет.
На повороте, ведущем в суд, мы проносимся прямо.
Я смотрю на Славу и наслаждаюсь мучительным кульбитом в животе. Как Гуглкарты перестраиваю маршрут. И новый ведет не на работу, а к нему домой.
– Слав… – Зову его. Он кивает. Мол, слушаю. – Работы много. Мне надо.
Никак не реагирует. Внимательно следит за дорогой.
Давит газ сильнее. Возможно, даже разрешенную в городе скорость превышает, но… С его номерами не тормозят.
Мы въезжаем на подземный паркинг. Я со вздохом выхожу из автомобиля. Иду немного впереди. Первой нажимаю кнопку вызова лифта.
Сама перед собой корчу расстроенную невозможностью вернуться в суд прилежную помощницу. А на самом-то деле… Трепещу. Предвкушаю. Обожаю его.
Захожу вглубь лифта. Упираюсь руками в заднее перилло и прогибаюсь в пояснице. Через зеркало слежу, как Слава заходит следом. Остановившись на расстоянии, проезжается взглядом по телу, фокусируется на глазах в отражении и держит зрительный контакт, пока створчи съезжаются.
Лифт пищит и трогается – делает шаг на меня.
Я разворачиваюсь. Оплетаю его шею, чувствую вжатым в пах животом возбуждение. В лифте стоит камера, но мы все равно целуемся.
Слава отворачивает меня и как бы прячет за собой в углу, а сам сжимает мои ягодицы через одежду. Я тихонько стону.
Отрывается и смотрит в лицо такими горящими глазами, о которых Кристина может только мечтать. Во всяком случае, я решаю думать так.
– Судья-гондон дает тебе выходной, Юль. Можешь его отблагодарить, – я улыбаюсь и снова тянусь к губам.
Обязательно отблагодарю, ваша честь. С большим удовольствием.
Глава 5
Глава 5
Юля
Телефон Славы разрывается, не прекращая. Замолкает на пару секунд и снова начинает вибрировать.
А сам Тарнавский в это время смотрит мне в глаза и совершает один за другим глубокие толчки.
Между нам влажно, чувственно и горячо.
Мы держимся друг за друга отчаянно и сильно-сильно. Шлем нахуй весь окружающий мир и посвящаем все чувства и мысли друг другу.
Мое дыхание сбивается. Я отрываю затылок от подушки и тянусь к лицу Славы за поцелуем.
Липну своей влажной кожей к его – горячей и покрытой мелкими-мелкими капельками. Трусь раздразненными сосками о твердую грудь.
Тихонько стону на выдохе, я потом вибрирую не хуже телефона, впуская в свой рот его язык.
Сильно-сильно сжимаю его бедра и чувствую, что проникновения ускоряются.
Телефон на секунду замолкает и снова.
Тарнавский отрывается и выдыхает в мои губы:
– Я его сейчас разъебу, – я уверена в том, что угроза вполне реально, но не хочу, чтобы отвлекался. Трогаю кончиками пальцев его напряженные предплечья, обвожу полусогнутые локти, оглаживаю рельефные бицепсы, следом – впиваюсь в плечи.
Прогнувшись, откидываюсь обратно на подушку и расслабляюсь окончательно. Член замирает глубоко во мне. Зубы царапают кожу на скуле. Мне кажется, я чувствую выплески спермы даже через латекс. И тело тут же отзывается собственным оргазмом.
Сладким. Долгим. Не таким бурным, как на рабочем столе в суде, но я даже сказать не могу, люблю ли больше наши марафоны или эстафеты.
Я просто люблю его.
Славе продолжают настойчиво написывать, названивать, а мы продолжаем игнорировать телефон на тумбочке.
Всему миру уже известно, что Вячеслав Тарнавский вернулся. Миллион и одно дело снова стали неотложными. Это для других. А для нас…
Зайдя в квартиру, мы даже сыграли в приличных. Заказали ужин. Сходили по очереди в душ. Поели. Поговорили обо всем и ни о чем. А уже потом…
– Надо было выключить, – я чувствую опустошение, когда из меня выходит член. Презерватив летит на пол, Слава не встает, а опускается обратно, придавливая к кровати все таким же каменным, но уже полурасслабленным телом.
