Вниз я спускаюсь заранее - не хочу злить отца. Знаю, что он фанат пунктуальности. Поэтому предпочитаю не усугублять ситуацию. Ужин проходит в напряженном молчании. Тетя предупреждающе смотрит на меня, так что я молчу и просто ем. Папа меня будто и не замечает, и я всерьез опасаюсь, что он опять начнет играть в игнор, как после смерти мамы.
Пусть у нас сложные отношения, и характер у него тяжелый, но мне психологически трудно, когда в доме такая обстановка. Учитывая, что завтра мне придется переехать, не хотелось бы ссориться напоследок.
Пытаюсь придумать какой-нибудь благовидный предлог для разговора, но такой, чтобы при этом не задеть то, что может спровоцировать отца. Однако, как назло, в голове, кроме предстоящего брака и переезда, нет ничего. Да и после тех фото мне все еще неловко.
- Ива, зайди после ко мне в кабинет, - роняет он и, не доев, выходит из-за стола.
Настороженно смотрю на тетю, но она лишь едва заметно качает головой.
Естественно, после этого мне кусок в горло не лезет. Бесполезно ковыряю мясо в тарелке.
- Спасибо, пойду, - сдаюсь в итоге и тоже выхожу из-за стола.
До кабинета отца идти всего ничего, но за эту пару минут я успеваю надумать себе столько всего, что дверь открываю, уже когда меня всю колотит.
Папа стоит возле небольшого бара, встроенного в шкаф. В его руках бокал с виски, судя по бутылке, которая стоит на столе.
- Ты хотел поговорить?
- Хотел, - тяжело роняет он. - Заходи, кое-что проясним, дочь.
- 5 Ива -
Едва я делаю пару шагов, как образ сидящего в кресле Яна тут же всплывает в памяти. Ну, вот и как теперь? Постоянно мне будет мерещиться?
- Поздравляю, - отстраненно говорит он, кивая на бумаги, лежащие на столе рядом с его бутылкой виски. - Ты теперь Серебрякова.
Если бы тетя не подготовила меня до того, сейчас я бы снова испытала шок. Но за прошедшие часы у меня была возможность, если не полностью принять ситуацию, то хотя бы отчасти смириться с ней.
- Уже? - только и спрашиваю.
Он шумно выдыхает, а потом резко выпивает все содержимое бокала. Затем громко ставит тот на стол и поворачивается ко мне.
- Ты мне одно скажи - как тебе в голову пришло потащиться в эту клоаку?
- Хотела с девочками отдохнуть.
Отец стискивает зубы, явно злясь.
- Ну, отдохнула ты, дочь, на соточку. Так у вас, молодежи, говорят?
- Пап, я…
- Что ты? - рычит он, сверля меня злым взглядом. - Ты хоть понимаешь, как подставила меня? Сколько раз я говорил тебе о том, что ты можешь стать легкой мишенью?
- Прости меня, - говорю дрожащим голосом. - Прости, я не хотела!
Отец шумно выдыхает, отворачивается к окну. Глядя на его широкую спину, вспоминаю, сколько раз он вот так же стоял здесь, а я прибегала к нему после сдачи экзамена и хвасталась успехами. Изредка папа все же уделял мне время, если у него не было очередных сложностей на работе. В такие моменты мне казалось, мы снова становились счастливой семьей.
- Что бы сказала твоя мать, если бы увидела те фото? Об этом ты подумала?
Это запрещенный прием, и он это знает! Знает, что его слова больно бьют по мне.
- Не так я тебя воспитывал, Ива. Не так.
Я сношу и это. Молчу. Терплю. За дело ведь ругает. И хотя мне очень хочется подойти к нему, обнять, почувствовать, что, несмотря на все это, отец меня любит, я стою и жду.
- В общем, теперь ты мужняя жена. Так что надеюсь, ума хватит не страдать ерундой.
- Неужели нельзя было по-другому? - робко спрашиваю. - Я же его совсем не знаю.
Отец резко разворачивается ко мне, и его взгляд бьет наотмашь - в нем столько разочарования, что я чувствую себя полным ничтожеством в этот момент.
- Скажи спасибо, что Ян оказался порядочным мужиком. Иначе бы эта твоя прогулка сильно аукнулась не только мне.
- А мы можем с ним развестись попозже?
- Ива, - предупреждающе цедит папа. - Ты издеваешься?
- Нет, я… Я же не знаю его совсем. Не люблю!
- Любовь? - ухмыляется он. - Поздновато об этом думать, дочка. Ты когда блядовала, про любовь не думала.
- Меня опоили!
- И кто в этом виноват, а? Кто свалил от охраны? Кто забыл про меры предосторожности? - каждое слово попадает в цель. Четко и хладнокровно.
- Я мечтала, что у меня будет любимый муж. Хотела, чтобы как у вас с мамой, - шепчу обреченно. - Вы же идеальная пара.
Лицо отца каменеет, и он резко отводит взгляд.
- Поздно дергаться, Ива. Дело сделано. Ты замужем. Изволь соответствовать статусу.
- Что это значит?
- Ян - нормальный мужик. По официальной версии вы скрывали отношения и от большой любви тайно зарегистрировали брак. Официальная церемония состоится после новогодних праздников. В твоих же интересах сделать так, чтобы все поверили, что у вас все по-настоящему.
- Почему?
- Потому, - припечатывает он. - Хватит задавать идиотские вопросы. Научись, наконец, просто выполнять то, что тебе говорят, раз уж заварила кашу.
- Но это и моя жизнь тоже. Я имею право знать!
- Ты, дочка, имеешь право теперь сидеть дома, улыбаться и всем говорить, как счастлива в браке, уяснила?
Смысла разговаривать с отцом нет. Мы ходим по кругу, и он меня просто не слышит. Поэтому просто киваю.
- Вот и молодец. И не забудь собрать вещи - завтра переедешь к мужу.
Смотрит он при этом предупреждающе, мол, только попробуй снова поспорить. Этот взгляд я знаю как никто. Снова киваю. Все, без вариантов.
Развернувшись, иду на выход, но у двери торможу.
- Пап, скажи - а ты меня все еще любишь?
Он в ответ лишь тяжело вздыхает, а у меня на глаза слезы наворачиваются. Получается, это все? Он не хочет меня видеть? Может, потому и отсылает поскорее к Серебрякову.
Поднимаюсь к себе в комнату и следующие два часа слоняюсь, пытаясь сложить вещи. Поначалу мне казалось, что у меня столько всего, что я хотела бы взять. Но то ли разочарование отца меня добило, то ли я просто слишком вымоталась - в итоге едва ли набирается небольшой чемодан.
На завтраке отца нет - он уже куда-то уехал. И это только подтверждает мои вчерашние догадки.
Он даже не остался, чтоб попрощаться. Тетя, напротив, делает все, чтобы как-то развеять повисшее мрачное настроение. Я ей очень благодарна - наверное, без ее поддержки я бы совсем закисла.
- Не волнуйся, лапочка, - говорит она, провожая меня до машины, которую за мной прислал Серебряков. - Я всегда на связи. Освоишься, и съездим в салон за платьем, ага?
- Конечно, - отвечаю безучастно. Мы еще раз обнимаемся - водитель терпеливо ждет. Мои вещи уже в багажнике, и причин задерживаться объективно нет. Но я все никак не могу сделать последний шаг. Оборачиваюсь к дому. Мысленно прощаюсь с ним.
Дорога проходит как в тумане. Кажется, я даже не понимаю, сколько времени требуется, чтобы приехать к Серебрякову.
Отстраненно отмечаю, что мы уже в городе, и остановились у элитной высотки. А я ведь думала, что у Яна свой дом. Впрочем, какая разница?
Водитель тактично ждет, пока я выйду из машины, хотя сам уже не только вышел, но и успел достать мой чемодан.
К нам подходит безэмоциональный и отстраненный охранник, забирает тот и жестом указывает мне на дверь подъезда.
Мне кажется, с каждым мгновением, приближающим меня к встрече с мужем, дышать становится все сложнее. Когда лифт тормозит, и двери открываются, я уже почти задыхаюсь. Паника начинает накрывать меня все сильнее. Мужчина рядом как будто и не замечает этого. Электронным ключом открывает дверь ближайшей квартиры, а затем отходит в сторону, пропуская меня.
Для меня сейчас сделать шаг в неизбежность невероятно сложно. Я будто в толще воды. Уши закладывает от мысли, что вот это теперь мой новый дом.
Едва я захожу в полумрак прихожей, как навстречу меня выходит Ян.
Сегодня он снова в темной водолазке, но теперь в джинсах. Даже странно, что при таком скудном освещении мой мозг выхватывает именно эти детали. Охранник заносит мой чемодан, и Серебряков отпускает его, коротко кивнув.
