— Никогда не говори о моей жене, — прошипел Вандор с такой яростью, что мне стало не по себе. — Никогда, Кондратьев. Ещё раз я услышу из тебя хоть что-то, что мне не понравится, и я покажу тебе, что такое шлюха, — он сощурился. — Ты на собственной шкуре это почувствуешь. Понял меня? — очень тихо, снова взяв его за грудки и подняв с пола, а потом с рычанием: — Понял?
Швырнул на сиденье, и плечо Матвея ударилось о моё.
— Я думаю, он понял тебя, Куратов, — неприязненно оттолкнув гадёныша от себя, ответил я. — Хотя… — хмыкнул, глядя, как Кондратьев вытирает кровь с губ. — Скажи мне лучше вот что, — проведя пальцами по рукояти пистолета, я прищурился. — Если у тебя проблемы с Вандором, при чём тут его сестра? — он молчал, и я, схватив пистолет, ткнул дулом ему в подбородок. — Говори, тварь! — рявкнул, понимая, что меня трясёт от всё это время сдерживаемой ярости. — Отвечай!
Кондратьев сглотнул. В машине воцарилась тишина, только за стеклом по-прежнему мелькал свет проносящихся мимо фонарей и проезжающих машин. Я надавил сильнее, однако ответа так и не услышал. Так же резко убрав руку, я тряхнул головой.
— Сука… — выдавил сквозь зубы. — Трусливая сука.
Несколько минут мы ехали в полнейшей тишине. Вспышка чуть угасла, но кулаки всё ещё чесались так, что хотелось попросить человека Вандора остановить машину и, найдя первое попавшееся дерево, несколько раз засадить по нему.
Словно напоминанием всему, разнылся бок. Я втянул носом воздух и тут же как наяву ощутил уверенные прикосновения тонких пальцев. Почувствовал выдох на коже, щёкотное касание волос, чуть заметный запах каких-то дорогущих духов и мягкость губ. Проклятье! Что это, помешательство?! Стиснул зубы и заставил себя забыть. Забыть, чёрт подери, всё это! Вот только если бы я только мог…
— Куда мы едем? — после ещё нескольких минут тишины, всё же не выдержал Кондратьев.
Я окинул его взглядом. Сука…
— Узнаешь, — бросил и, сжимая пистолет, отвернулся к окну.
— Здесь, — коротко сказал я, когда внедорожник подъехал к заднему входу.
Пока мы ехали по более или менее освещённым улицам, Кондратьев держался отстранённо, теперь же взгляд его забегал.
— Давай, пошёл, — когда Вандор оказался на улице, я толкнул Матвея в плечо рукоятью пистолета. — На выход.
Зло глянув на меня, он нехотя выбрался из машины. Подозреваю, что из головы у него не выходили мысли о том, чтобы скрыться в окружающей нас темноте и затеряться где-нибудь в подворотнях. Напряжённый, он быстро осмотрелся. Куратов, очевидно, подумал о том же, о чём и я, ибо тут же отрезал:
— Даже не думай.
Захлопнув дверцу, я снова толкнул Кондратьева в спину. Всё это порядком мне надоело, хотелось разобраться с ним и заняться чем-то стоящим. По крайней мере тем, что имело для меня значение. А этот сучёныш… Ничего, кроме отвращения, он у меня не вызывал. Нет, ещё кое-что. Желание превратить его в мокрое место уже за одно то, что он использовал Марику в своих играх. Не говоря уже про всё остальное.
— Вперёд, — рыкнул я, кивком указывая на дверь. — Всё, допрыгался. Теперь долго прыгать не сможешь.
— Не спускать с этой крысы глаз, — приказал я встретившим нас в клубе парням, коротким взглядом указав на Кондратьева, и обратился к ведущему дела управляющему, тому самому, что встретил нас, когда мы с Марикой впервые приехали сюда вдвоём: — Сегодня у нас будут гости. Всё обговорено, поэтому не дёргайся. Минут через пять я зайду к тебе и всё объясню. А пока попроси кого-нибудь из девочек принести нам кофе, — уголок моего рта дёрнулся. Кто бы мог подумать, что до такого докатится. Чёртова жизнь с её изощрёнными выходками. — Хороший крепкий кофе и сливки.
Посмотрев вслед уводящим Матвея ребятам, я наконец обернулся к Вандору. Тот тоже наблюдал за «процессией». Рядом с ним, расставив ноги на ширину плеч, стоял начальник его службы безопасности, тот самый Артур, что вёл внедорожник. Обошедшийся сегодня без костюма Куратов выглядел не таким напыщенным и даже не казался тут инородным пятном. Я снова отметил их сходство с сестрой. С сёстрами, чёрт возьми! Так вот, значит, почему на долю секунды во взгляде Лизы и Марики мне привиделось что-то схожее. Родными они не были, но обе неуловимо походили на брата. Усмехнувшись собственным невесёлым мыслям, я качнул головой.
— Добро пожаловать, — ещё одна усмешка. — Если, конечно, не боишься извозиться в нашей грязи.
Вандор чуть прищурился.
— Спасибо, — уголок его рта тоже чуть заметно дрогнул.
Я опять усмехнулся, кивком указал на коридор, и мы втроём молча пошли вперёд.
Людей в зале было много. Даже больше, чем я ожидал. Стоило мне, поднырнув под канат, оказаться на ринге, вокруг послышались приветственные выкрики, свист, хлопки ладоней. Я вскинул руку и осмотрелся. Заметил стоящего у стены Дэна и кивнул ему. Брат ответил таким же кивком и приподнял сжатый кулак. Вандор в сопровождении своего верного пса сидел за одним из ближних столиков и потягивал отличный колумбийский экспрессо с каплей рома. От предложения прислать к нему официантку с чем-нибудь покрепче, он отказался.
— Позже, — только и сказал он. — Для начала решим нашу проблему.
В этом я был с ним согласен. Как и мне, ему хотелось избавиться от доставившего кучу неприятностей сучёныша. Самым простым было бы просто убрать его, но… Как ни крути, а семья Кондратьевых была слишком влиятельной, и оба мы понимали это. Мало того, пристрелить тварь было бы слишком просто. Слишком, мать его, просто!
Перехватив мой взгляд, Вандор едва заметно кивнул. Встреча эта для нас с ним была далеко не последней, но сейчас мешать всё в одно было бы глупо, и оба мы отлично это понимали.
— Тихо! — поднял я руку, призывая всех замолчать. Снова обвёл зал взглядом. — Сегодняшний бой для меня не совсем обычный, — сказал я, хотя ещё несколькими минутами ранее собирался просто вытащить Кондратьева на ринг и как следует отделать его.
Это и боем-то можно было назвать с натяжкой, ибо на мне даже перчаток не было. Высокий и достаточно крепкий, Матвей не казался слабаком. По крайней мере, с первого взгляда. Что же до гнилого нутра… Каждый тут сам себе хозяин. Каждый выбирает свою дорогу, живёт по собственным законам.
Заметив рефери, стоящего рядом с Матвеем и моими парнями, я подал знак. Гадёныша тут же втолкнули на ринг, и в зале снова поднялся шум. Кондратьев осмотрелся.
— Хочешь бросить мне вызов? — процедил он. Как ни пытался он скрыть свой страх, я чувствовал его. Чувствовал этот запах: сладко-острый, удушающий, забирающий у противника силы, высасывающий его, разъедающий.
— Нет, Матвей, — я презрительно усмехнулся. — Это ты бросил мне вызов. Я всего лишь принял его. — Прищурился, глядя в его маленькие тёмные глаза и качнул головой. — Ну что? Начнём?
— Не в моих правилах решать проблемы кулаками, — бросил он, прислушиваясь к гудящей за спиной толпе.
Я прищурился сильнее, смерил его взглядом, чувствуя, как внутри поднимается жгучая, кроваво-красная ярость.
— Да, — процедил сквозь зубы, сжимая руки в кулаки. — В твоих правилах решать проблемы по-другому, — ярость превратилась в нечто животное.
Направленное в сторону Марики дуло пистолета, выстрел… Что, если бы пуля таки попала в неё?! Стоило представить, как кровь заливает её нежную кожу, как она закрывает глаза, всё вокруг поплыло.
— Давай! — рявкнул я, позабыв и о рефери, и о том, что начало боя ещё не объявлено. — Что?! Ты только с помощью баб проблемы решать умеешь?! Давай, Кондратьев! — рыча, сделал шаг к нему.
Матвей пригнулся, сжал руки в кулаки. Гудение в зале нарастало, давило на него, свисты стали громче, смешались со смешками.
— Уделай его, Макс! — крикнул кто-то. — Покажи ему…
— Ну, — оскалился я. — Покажи, Кондратьев, — тихо, с насмешкой.
Взгляд его стал совсем злым, колючим. Поняв, что выбора нет, он попытался ударить, но я одним движением отразил удар. Ещё одна попытка, ещё одна…
