К обеду я так закрутился, что в какой-то момент мысли о минувшей ночи отступили на дальний план, но, стоило мне понять, что Милана всё ещё находится у бассейна…
Остановившись метрах в десяти, я стал наблюдать. Девчонка барахталась на мелководье. Она то подпрыгивала, выныривая из воды по пояс, то приседала и делала невразумительные взмахи руками, размётывая вокруг себя переливающиеся брызги. Волосы её были собраны в высокий хвост на макушке, но всё равно вымокли напрочь. В паху потяжелело. Ещё бы! Если уж у меня мгновенно встаёт на неё, когда она одета, то тут…
Расстёгивая на ходу пуговицы рубашки, я двинулся к бассейну. Мила, увлечённая вознёй, меня не замечала, я же продолжал рассматривать её. Остановился у края, скинул рубашку на плитку и стал расстёгивать ремень брюк. Кожа её была мокрой, купальник прилип к телу и не скрывал, а лишь подчёркивал грудь и ягодицы. И на кой чёрт вообще придумали подобные штучки?! Коралловый цвет на нежной девичьей коже… Да тут у мёртвого член до носа подскочит, не то, что у нормального мужика! Эти округлые бёдра, изящные руки, а груди… Груди её, прикрытые двумя маленькими яркими треугольниками ткани, выглядели чертовски вызывающе. Девчонка находилась на противоположном краю бассейна, и разглядеть я не мог, но не сомневался – соски у неё были твёрдыми.
Раздевшись наголо, я нырнул в воду прямо с борта и, не выныривая на поверхность, преодолел большую часть разделяющего нас расстояния. Вынырнул и поймал устремлённый на меня взгляд. Судя по испугу, я застал её врасплох.
— Мне кажется, компания тебе не повредит, — хмыкнул я уголком рта и неспешно поплыл к Милане.
Она, опустив руки вдоль тела, стояла по пояс в воде и неотрывно смотрела на меня. Щёки её порозовели – то ли успела подрумяниться на солнышке, то ли, как всегда, покраснела от смущения. Мне нравилось, как она краснеет. Мать её, проще было сказать, что в ней мне не нравилось!
Подплыв, я встал с ней рядом. Опустил взгляд к груди и сглотнул: соски её действительно топорщились, да так, что это было хорошо видно через ткань. Мерцающие в лучах заходящего солнца водяные брызги на её веснушчатых плечах походили на россыпь бриллиантов. Я ощутил дикий прилив желания. Милана опустила взгляд к моей груди, мимолётно пробежалась ниже. Губы её приоткрылись, из груди вырвался тихий выдох, а щёки стали пунцовыми. Поняла, малышка?
— А ну, иди сюда, — ухватил её за локоть и подтянул к себе.
Она впечаталась мне в грудь, шире, по кукольному, распахнула глаза. Я почувствовал себя пацаном. Что-то было в этом вечере такое… дурманящее, пьяное… Отбросив все мысли, обхватил девчонку за бёдра и приподнял.
— Вандор! – взвизгнула она и как ненормальная вцепилась в меня. – Вандор, отпусти!
Естественно, отпускать я её не собирался. Вместо этого потащил на глубину. Если уж и развязывать эти милые бантики, то точно не там, где вода едва прикрывает яйца.
Едва мы зашли глубже, Милана начала вырываться, а когда я перехватил её и подкинул, обвила мою шею.
— Я плавать не умею!
Ах, вот оно что! Она думала, что её слова меня остановят? Сделав вид, что не слышал её, я, помогая себе одной рукой, погрёб на глубину. Милана изо всех сил дёрнулась обратно, но я успел ухватить её. Вернее… поймать за верёвочку на спине. Она снова завизжала. Вцепилась в верх купальника и в тот же момент едва не ушла под воду с головой. Я поймал её за талию и поволок дальше.
— Пусти! – брыкнулась она.
— Если я тебя отпущу, ты захлебнёшься, — заметил я и, удерживаясь на плаву, кое-как развернул её к себе.
Она смотрела на меня широко раскрытыми глазами. Лицо было мокрым, ресницы слиплись от воды, капельки переливались на шее и чёрных, как смоль, волосах. Коралловые треугольники, удерживаемые лишь завязанной на шее веревкой, плавали на поверхности воды ровнёхонько между нами.
Я не удержался от усмешки. Милана, только-только собиравшаяся возмутиться, опустила взгляд. Глаза её распахнулись ещё шире, алые губки приоткрылись. А потом плечи её потихоньку задрожали. Она смеялась – негромко, и смех её журчал в точности, как голос. Я мягко прошёлся пальцами по её рёбрам, и она снова запищала, изогнулась.
— Да ты ещё и щекотки боишься?! — Я тоже засмеялся и прошёлся снова.
Смех её заполнил собой всё, зазвенел колокольчиками над гладью воды, смешался с пением птиц. Прядь волос прилипла к её влажной щеке… Я развязал бантик на шее и, выловив треугольнички, откинул их куда подальше. Милана замолчала, взгляды наши встретились. Её дыхание щекотнуло мои губы, живот напрягся и опал.
— Откуда ты только такая взялась? – вырвалось у меня перед тем, как я смял её рот в нетерпеливом поцелуе.
И как удерживать её над водой, когда в мозгах коротит, а инстинкты устремлены на то, чтобы побыстрее снять с неё трусы. Я снова дико хотел её! Словно бы не трахал сегодня утром, а много недель провёл отшельником в сибирских лесах и всё это время женщину вовсе не видел. Точно наваждение…
Кое-как, лишь изредка отрываясь от её рта, догрёб до борта бассейна. Нащупал лестницу и, поднявшись на несколько ступенек, усадил Милану на одну из них. Ноги её находились меж моих ног, грудь возвышалась над водой. Черт подери! Видимо, что-то отразилось в моём взгляде. Милана выдохнула. Попыталась встать, но я ухватил её за локоть. Рывком развернул и снова толкнул на ступеньки.
