Дверь со скрипом открылась. Рёв пронесся по комнате. А потом хаос. Гаррет вышел из маленькой ванной и набросился на шерифа. Оба мужчины катались по полу, опрокидывая больничное оборудование, а Гаррет кричал и дрался, как дикий зверь.
Дверь открылась, и медсестра уставилась на них, наверное, не в силах поверить в это то, что видела, так же, как и я.
— Позовите патрульного! — она обогнула борющихся мужчин и подбежала к другой стороне кровати. Отодвинув мою кровать к дальней стене, она обняла меня, как будто это могло защитить от шерифа.
— Вызовите охрану!
Шериф Кроу взмахнул ножом и попал Гарретту в руку, но это его не остановило. Гарретт ударил шерифа локтем в лицо. Мужчина взвыл и попытался откатиться в сторону.
Гаррет схватил его за волосы и повалил на спину. Оседлав его, Гаррет схватил руку шерифа с ножом и ударил ею об пол. Чавк, чавк, чавк. Шериф сдался, и лезвие со звоном выскользнуло.
— Лилиан? — взревел Гаррет. Он схватил голову шерифа и ударил её, кровь брызнула на белую белый кафель. — Элиза? — выкрикнул он. Ещё один хлопок.
Медсестра закричала, когда ещё двое людей в медицинской форме столпились у двери. Шериф дернулся и схватился за что-то у себя на поясе. Гаррет в бешенстве замахнулся, ярость сквозила в каждом жестоком ударе.
— Гаррет! — закричала я, когда шериф брызнул Гаррету в глаза чем-то ядовитым.
Шериф воспользовался моментом, чтобы оттолкнуть Гаррета. Ужас начал переполнять мою душу изнутри, застряв криком в горле.
Шериф Кроу, стоявший ко мне спиной, потянулся за ножом, когда Гаррет вслепую замахнулся.
Я стала двигаться, сначала медленно, боль подсказывала мне, что мне не удастся этого сделать. Я, не обращая на это внимание, стряхнула цепкие руки медсестры, но сначала выхватила шприц из её кармана. Резкая боль пронзила мой живот, когда я с трудом поднялась с кровати на нетвердые ноги. Рванувшись вперед, я вырвала капельницу из своей руки.
Шериф Кроу схватил нож, затем занёс его над Гарретом, который всё ещё пытался вытереть брызги с глаз. Я рванулась вперёд и вонзила шприц в висок шерифа. Он взвизгнул и схватил меня за запястье, но перед этим я успела нажать на поршень.
Повалив меня на землю рядом с Гарретом, шериф Кроу закричал и снова поднял нож, хотя на этот раз его рука дрожала. Гаррет размахнулся и с тошнотворным хрустом нанёс шерифу Кроу удар в челюсть. Шериф выронил нож, и его левый зрачок, рядом с тем местом, куда я воткнула шприц, стал расширяться — расползающаяся чернота намекала на его тёмную душу под ним.
Содрогнувшись, он упал навзничь и начал биться в конвульсиях на полу. Гаррет притянул меня в свои объятия и поднялся на ноги. Шериф замер, его рот приоткрылся, а глаза широко раскрылись. Отступив назад, мы с Гарретом уставились на него, надеясь, что он мёртв, и опасаясь, что это не так.
— Я держу тебя, Рыжик, — прошептал Гаррет в мои волосы. — Я держу тебя.
Моя медсестра стремительно обогнула кровать и упала на колени рядом с шерифом, когда другие ворвались в комнату. Гаррет повел меня против течения, оставив меня в своих объятиях, где я и должна была быть.
Эпилог
Запах земли окутал меня, когда я взвалила лопату на плечо.
— Осторожнее там, — велела я, уставившись на одну из своих студенток- практиканток. — Если ударишь по кусочку керамики, то разобьёшь его.
— Точно, — согласилась она, откинулась на спинку стула и вытерла пот со лба.
Весна обрушилась на поместье Блэквуд, как нокаутирующий удар. Но вместо того, чтобы погрузиться во тьму, воздух, деревья и растения наполнились светом. На полянах выросли полевые цветы, а в зарослях цвели кусты черники и белая жимолость. Я обошла место раскопок и зацепила лопату за импровизированный сарай для инструментов, который мы построили.
Около дюжины студентов копали, скребли и смахивали грязь с остатков небольшой деревни Чокто примерно в пятидесяти футах от того места, где мы с Гарретом копали в тот день, когда в нас стреляли. Зеленый брезент затенял раскопки, пока нетерпеливые студенты оттачивали свои навыки и открывали секреты исчезнувшей цивилизации.
Я отвечала за все раскопки. Доктор Столлингс теперь старался держаться от меня как можно дальше и с большим удовольствием предоставил мне карт-бланш в том, что касалось поместья Блэквуд.
Поднялся ветерок, принеся с собой аромат цветущей глицинии. Цикады стрекотали на деревьях, их бесконечная песня предвещала еще один жаркий день в Дельте.
Теплые руки обвились вокруг моей талии, и знакомая борода пощекотала шею сбоку со словами:
— Идешь обедать?
— Да, — улыбнулась я, когда Гаррет прижался губами к моей коже, вызвав толпу мурашек, которые побежали по моим рукам.
— Я приготовил кое-что особенное.
Я склонила голову набок и посмотрела на него снизу вверх с вопросом:
— Например, что?
Он поцеловал меня в лоб.
— Не могу сказать, что сам всё это сделал. Тай остановился у дома, чтобы помочь. Это его фирменный жареный стейк по-деревенски.
Я удивленно открыла рот, а в животе заурчало.
— Ты что, шутишь? Мы опять разминулись с ним?
— Он скрытный парень, — пожал плечами Гаррет и обнял меня крепче.
— Я уже поставила его в одну категорию с Санта-Клаусом и Пасхальным Кроликом.
— Да, девушка из Вирджинии, это же Тай, — ответил он, разжал объятия и взял меня за руку. — Давай же. Давай-ка тебя помоем. Твои ногти чернее моих. И потом мы сможем поесть.
Я последовала за ним к небольшому корыту с пресной водой, отведенному из близлежащего ручья, которое мы поставили неподалеку. После умывания мы, взявшись за руки, направились к небольшой площадке для пикника, где несколько студентов обедали и говорили о том, что они нашли на раскопках.
Должно быть, гордость была написана у меня на лице, потому что Гаррет шлепнул меня по заднице и сказал:
— Ты уже получила всё, что хотела.
Я приподнялась на цыпочки и поцеловала его.
— Я получила тебя. Вот что имеет значение.
— Остальное я доделаю сам, — сказал Гаррет, взял у меня последнюю тарелку и вытер её выцветшим кухонным полотенцем. — А ты иди наверх, в постель.
Я зевнула и потянулась. Его взгляд скользнул по моей груди, на которой соски уже затвердели и были возбужденными.
Он схватил меня за задницу и подняв, посадил на стойку.
— Ты делаешь всё это только для того, чтобы завести меня?
— Что? — я прикусила губу и уставилась на него. — Я просто хотела размяться.
Он ухмыльнулся и положил руки по обе стороны от меня, затем наклонился вперед, пока наши тела не прижались друг к другу, а его губы оказались всего в одном миллиметре от моих.
— Лжешь.
Его поцелуй зажёг мою кровь, мою душу, воспламенил меня всю, пока я не превратилась в адское пламя, которое бушевало только для него. Когда он отстранился и провел губами по моему горлу, я снова зевнула.
Он покачал головой.
— Иди спать. Я поднимусь через минуту.
— Хорошо, — ответила я, позволив себе скользнуть взглядом вниз, когда он снял меня со стойки. — Увидимся наверху.
— Без одежды, — велел он и шлепнул меня по заднице кухонным полотенцем, когда я выходила из кухни.
— Мммм, — протянула я.
Как только я вышла в коридор, я практически побежала в фойе на цыпочках, стараясь ступать тихо. Я натянула туфли и туго зашнуровала их. На этот раз я собиралась отпустить прошлое, позволить подарить нам ночь, которую мы никогда не забудем. Последние два раза, когда мы пытались играть в эту игру, я называла «чёрный» ещё до того, как мы добирались до леса. Гаррет подхватывал меня и нес обратно в дом, баюкая на руках и успокаивая. Его любовь исцелила меня больше, чем могло что-либо другое.
И теперь, когда я увидела, как Охотничий домик разобрали, здание буквально снесли бульдозером, жертв опознали, а виновные понесли наказание, я почувствовала себя готовой. Я могла бы отдаться фантазии — страху, любви и похоти, завернутым в порочную и чертовски красивую упаковку.
