— … это что такое, я тебя спрашиваю?
— Я уже сказала что это вранье, мам.
— Мне людям в глаза как смотреть? Алёна, мне каждый, КАЖДЫЙ про тебя, Максима и эту несчастную девушку считает нужным рассказать! Как ты могла так поступить?
— Я? — повысила голос. — Мам, я тебе раз пятьдесят повторила что «эта бедная девушка» наврала с три короба! Ты веришь ей, а не мне? Мам, ты же на нее не подписана, ты не фанатка, я твоя дочь но почему-то ты веришь не мне!
— Мне людям в глаза смотреть стыдно, — рявкнула мама.
— А тебе не стыдно меня упрекать?
— Поверить не могу что ты увела мужчину у беременной девушки. Я знала что эта твоя работа до добра не доведет, грязное занятие. Алёна, не так я тебя воспитывала, ой не так! Господи, да мы же опозорены, мы парии. Увести у беременной мужчину, угрожать этой бедняжке абортом — это…
— Это ложь, — закричала я, потеряв терпение. — Я Макса ни у кого не уводила! И беременна она не от него! Я беременна от Макса, мама! Я, а не Лаура!
— Не кричи на мать!
— И Макс не угрожал абортом Лауре.
— Кто такая Лаура?
— Эта та бедняжечка, которую ты защищаешь, — выплюнула я едко. — Что, имя своей подзащитной забыла?
— Ты как со мной разговариваешь?
— Ровно так как заслуживает ситуация. Мам, — выдохнула я уже спокойнее, — я с Максом познакомилась когда он не был в отношениях, Лаура не от него беременна, и абортом Максим не грозил. Он просто сказал что если она добровольно не захочет сдать анализ на отцовство, то придется сделать это принудительно. И сказал он это не всерьез, а чтобы Лаура призналась что ребенок не от него.
— Но я слышала эту запись. Мне Настька, дочка Веры Михайловны дала послушать по интернету. А потом по телевизору в передаче слышала.
— А телевизор не врет, да? Дочь твоя врет, а по телевизору только правду говорят? Ты вспомни что тебе по телевизору обещали, и что, всё исполнили? — всхлипнула я тихо.
Мама тоже замолчала. Наконец-то, мы минут сорок ругались.
«Кажется, до мамы дошло. Я ей валокордина накапала. Давай, додавливай маму пока она тепленькая. Если ты не перетянешь ее на свою сторону, она продолжит психовать, а еще того и гляди с инфарктом увезут» — написала Женька.
Боже, за что мне это!
— Мам, ты на связи? — подала я голос.
— Алёна, ты же не врешь мне?
— Я тебе правду сказала и не понимаю почему ты веришь интернету, телевизору и соседям а не мне.
— Потому что ты гонялась за богатеями и брала за это деньги. Что я могла подумать?
— Это всего лишь работа.
— Это гадость, дочка.
— Я благодаря этой гадости на квартиру заработала, на машину. Могла себе позволить отдыхать 4 раза в год на океане, тебе баню отстроила и деньги давала, санатории оплачивала. Это не гадость а работа.
— Да лучше бы жила как все люди, без океанов и машин, зато порядочным человеком была бы.
— Мам, а я разве непорядочная? Никого не убивала, не воровала, и мужчины эти за которыми я «гонялась» и женила их — думаешь они такие дурачки облапошенные? Я тебя умоляю! У них деньги есть, бизнесы, и они не дураки. Получали молодых жен, заключали брачные контракты, и в итоге и они и мои клиентки были довольны. Это… я примерно как сваха была. Но Максима я не уводила, и Лаура наврала чтобы популярность получить и нас с Максом унизить. Ты же знаешь что я не вру, мам. Ты мне веришь?
— Ох, дочка.
— Веришь?
— Верю, — прошелестела мама.
— Спасибо. Мам, ты не психуй, прошу. Женя написала про валокордин, сильно разнервничалась?
— А ты как думаешь? Ко мне и на работе подходят, и соседи тоже тыкают в меня палкой, любуясь как я дергаюсь в конвульсиях.
— Давай мы с Максом тебя к себе заберем. Здесь спокойно, побудешь с нами, а скоро этот скандал затихнет.
— Дом я не брошу.
— Мам!
— Не брошу.
— Тогда просто не общайся с соседями, скоро они извиняться перед тобой будут, вот увидишь. Максим выведет Лауру на чистую воду, он пообещал.
— Мужчины горазды давать обещания, — отмахнулась матушка.
— Я ему верю. Скоро все наладится. А ты… мам, я не рискну сейчас кататься по городу, гололед, а я в положении. Но ты, пожалуйста, звони мне если тебя снова начнут изводить. С Женькой и мальчишками будь, Женя вроде с тобой на ночь останется, да?
— Хорошо. Не беспокойся, все со мной будет нормально. Алёна, так ты ребенка ждешь? — опомнилась мама.
— Да.
— А свадьба-то будет? Так, я не поняла, ты что, как сестра твоя родишь без штампа в паспорте? Господи, да что ж за проклятие на вас!
Я нервно рассмеялась. В этом вся мама: вместо того чтобы меня поздравить, обрадоваться что снова станет бабушкой, она беспокоится что я в подоле принесу. Ах, да, и о том что по этому поводу скажут люди. Но что поделать, мама — это мама, такой уж она человек.
— Свадьба будет, Макс сделал мне предложение. Не волнуйся, буду честной женщиной: кольцо на палец, штамп в паспорт, ребенок родится в браке. И, точно, вот еще хорошая новость: я больше не буду искать богатых мужей своим клиенткам. Эта работа в прошлом, Макс попросил прекратить.
— Макс, значит, попросил и ты согласилась. А мать сколько просила, и как об стену горох, — проворчала она. — Ладно, хоть какой-то толк от этого вашего Макса есть. Чувствуешь-то себя как? Ребенок нормально развивается?
— Всё хорошо.
— Сватовство когда?
— Я поговорю с Максимом, скоро соберем наши семьи и познакомим вас. Ну и свадьбу обсудим. Когда с Лаурой разберемся.
— Разбирайтесь поскорее, не дело это. Вот паразитка, и как таких земля носит? — мама переключилась на ругань Лауры, которую она еще недавно защищала, а мне пришлось слушать, отвечать на вопросы про свадьбу, ребенка, Макса.
И это длилось бы еще не меньше часа, если бы не пришел Макс.
— Мам, прости, Максим пришел, мне пора, — попрощалась я и нажала на отбой. — Ну?
— Загляни в её аккаунт, — довольно сказал Максим, обнимая меня. — Я уже посмотрел опровержение. Думаю, тебе понравится.
Я, почему-то дико волнуясь, вошла в соцсеть и включила слезливый ролик Лауры. Драматично, трагично, правдиво и… мерзко. Слушать это мерзко. И знать что блогеры ничем не гнушаются. Как им теперь верить, если ради славы они готовы на всё? Есть ли порядочные?
Ну да Бог с ними, главное что Лаура выложила правду.
— Как ты этого добился? — спросила я Макса, не отрывая взгляд от экрана, и листая комментарии. — О, она комменты не закрыла, странно.
— Это было моим условием.
— Рисково, — хмыкнула я. — Ого! Ты только почитай что люди пишут!
— Да плевать я хотел на то что они там пишут, Алён, — Макс подхватил меня, и я радостно взвизгнула, чувствуя себя счастливой и защищенной в его руках.
— Но как ты этого добился? Угрожал? Просил? Заплатил?
— Могу рассказать. Но сначала… угадай что я сейчас хочу, — Максим понес меня в спальню. — Алиса где?
— У нас есть полчаса, — ответила, а внутри бабочки порхают от предвкушения близости.
— Снова на столе?
— Локация другая. Тогда был кабинет, сейчас… тоже кабинет, — усмехнулся Макс, устраиваясь между моих разведенных ног. — Зато дома.
Он подцепил подол моего домашнего платья, и нагло задрал его до талии.
— Эй, полегче, молодой человек!
— По-моему, я заслужил поощрение, — Максим оттянул мои трусики, и ласкающе прошелся подушечкой большого пальца по промежности, размазывая влагу.
— Это я заслужила поощрение за терпение.
— Да, ты права…
Кажется, Макс уже не слушает меня. Дышит шумно, глаза голодные, темные. Сильное тело пышет жаром, сейчас я вся в его власти. И чувства мои сконцентрированы там, внизу, где Максим меня дразнит — ласкает пальцами клитор, жадно наблюдая за тем как я губы кусаю.
Низ живота сводит легкими судорогами-сокращениями, подаюсь бедрами навстречу ласке. Мне мало! И Максим понимает, что мне нужно — наполняет меня одним пальцем, медленно проталкивая его вглубь.
— Ма-акс, — всхлипнула, реагируя на ласку.
