– Конечно… впрочем, суди сама. Мохаммед, пророк наш, будь славен Аллах, имел много детей. И был им хорошим и заботливым отцом. А любимицей была дочь Фатима. Она была прекрасна лицом и телом, добродетельна, умна и горда. Высокомерие, надменность, спесь и тщеславие были ей чужды. С самого раннего детства она посвятила свою жизнь служению Аллаху. И каждому, кто смотрел на нее и слышал ее ласковый голос, казалось, что сам Аллах через эту девушку посылает на землю луч своей бесценной доброты, милосердия и сострадания.
Особенно необычными были глаза Фатимы. Большие и лучистые, они были голубыми, как небо. Она помогала своему отцу, нашему пророку, в распространении слова Божьего, и люди с радостью внимали им. Но вскоре после того как Аллах, слава ему, в своей доброте призвал Мохаммеда к себе, верующие стали недовольны и неприветливы и начали истолковывать слово Аллаха в соответствии со своими собственными потребностями и нуждами. Они спорили и создавали группировки, не желавшие иметь друг с другом ничего общего. Они назначали себе предводителей, и каждая из партий считала, что именно она обладает мудростью Аллаха.
Фатима с печалью взирала на все происходящее. Говорят, что дождь шел всякий раз, когда она плакала, печалясь и скорбя о раздорах среди верующих. Это подточило здоровье дочери Мохаммеда и привело ее к смертному одру. Но перед тем как умереть, Фатима обратилась в своих печалях к Аллаху. Она вырвала глаз и попросила Всевышнего: пусть этот глаз вернет верующим мудрость и мир. И Аллах в своей безмерной доброте услышал ее молитву. Он превратил глаз в сапфир, столь большой, совершенный и прекрасный, какого еще не видел мир. Однако как только Аллах, да святится имя его, забрал Фатиму к себе в рай, спор между верующими разгорелся с новой силой. Каждая группировка хотела владеть глазом, чтобы добиться власти над верующими. Когда Аллах увидел это, то разгневался на жадность и тщеславие людей. Он метнул на землю молнию, которая раскрошила сапфир на множество осколков, и разбросал их по всему свету – с тем чтобы люди с усердием собрали эти осколки в единое целое. И только тогда, когда это удастся, они обретут мудрость и вновь объединятся. И лишь тогда наконец настанет мир.
Шепот призрака умолк. Хамида пришла в себя.
– Однако я не вижу в этом ничего печального, о мудрый мой муж. Наоборот, деву, отдавшую свою жизнь за счастье других, помнят. Ее имя прославлено в веках, о ней сложили прекрасную легенду…
Призрак ухмыльнулся. Девчонка-то по-своему права. Не каждый из некогда живших под этим голубым небом удостаивается собственной легенды.
– Быть может, моя прекрасная, ты приложишь сей камень к своей лебединой шее? – вкрадчиво проговорил он.
Лицо Хамиды мгновенно залилось краской. Она, конечно, не могла забыть волшебства прошедшей ночи. И теперь самый лучший из мужчин мира, ее любимый муж, предлагает ей надеть подвеску со сказочным сапфиром так, будто это дешевая побрякушка из ближайшей ювелирной лавки.
– Я… Я не могу… Не могу решиться… Это же такая удивительная вещь… По-настоящему сказочная.
– Это просто золото и сапфир. Им не соперничать с тобой, моя драгоценная… Ибо ты есть подлинное сокровище…
Вкрадчивый мягкий голос призрака околдовывал. Однако и сам невидимка понимал это, он не сказал ни слова лжи – и слова его были не лестью, а самой что ни на есть чистой правдой.
И Хамида решилась. Она встала с подушек и подошла к резному шкафчику из черного дерева. Райские птицы охраняли покой дюжины флаконов с мазями и притираниями. А в отдельном ящичке, заботливо укутанное бархатом, покоилось драгоценное венецианское зеркало.
Девушка взяла его двумя руками и перенесла к столику, на котором разложила платок. Каждый ее шаг напоминал священнодействие, а призрак уже изнывал от нетерпения. Хотя и понимал, что торопить ту, которая вернула ему свободу и должна вернуть саму жизнь, ни в коем случае не следует.
Хамида осторожно опустила зеркало и наконец бережно надела на себя украшение. Камень, согретый теплом ее тела, заиграл сотней оттенков синего, окрасив даже серые глаза Хамиды в нежно-голубой цвет.
Призрак расслышал, как сотня голосов, ссорясь и перебивая друг друга, устремились в распахнутое окно.
«Вот так, мой глупый брат. Пришел мой черед…»
Хамида любовалась собой. Да, она была прекрасна, а камень просто изумителен. Но все же это было не ее украшение…
– Это удивительно… Но я такое надевать не буду. Слышишь меня, о муж мой? Это не мое!
Невидимка усмехнулся.
– Да будет так. Больше не надевай его. Может быть, пора посмотреть, что еще припасено в ларце?..
Глаза Хамиды загорелись, а невидимка вспомнил старую поговорку о том, как «пустили лису в курятник». Соблазн был более чем велик, девушка более чем наивна, а камни более чем прекрасны…
Теперь на раскрытой ладони девушки лежал красный бант. Оправленные в темное золото рубины хвалились своим густым цветом.
– Аллах всесильный! Это настоящее чудо!
«Это не просто чудо – это чудо вдвойне. Но тебе, маленькой глупышке, знать об этом пока не нужно… Для тебя будет вполне достаточно и сказочки…»
– И вновь я соглашусь с тобой, моя восторженная краса. Ибо это воистину чудо. Мастер создал этот бант как украшение для чалмы великого повелителя, мудрого Гарун аль-Рашида. Девять камней посредине – рубины из копей самого царя Соломона, а камешки вокруг – гранаты.
Девушка слушала рассказ невидимки, приоткрыв рот. Ох, если бы там, дома, в теперь выгоревшем замке, ей рассказывали подобные истории! Каким бы счастливым было ее детство. И, быть может, тогда бы она так и осталась заботливой графиней Равенной… Но что толку сейчас думать об этом?
– Рубин, моя сладкая, похож и кое в чем совсем не похож на другие камни, – продолжал призрак. – На санскрите, языке богатой сокровищами страны Хинд, рубин имеет множество названий. Одно это ясно говорит, что жители страны ценят его гораздо выше других драгоценных камней. Например, его называют королем драгоценных камней, а отдельную разновидность рубина, очень яркий камень, даже нарекли красным, как лотос.
– Жители страны Хинд мудры…
– Воистину так. Если долго смотреть на рубин, покажется, что в этом камне горит неугасимое пламя. Этот внутренний огонь нельзя скрыть, поэтому нет смысла заворачивать его в ткань. Утверждают, что если рубин бросить в воду, он передает свое тепло жидкости и может довести ее до кипения. У жителей далекой страны Фузан рубинов не было – они везли их через весь огромный океан, ибо считали, что лишь рубины могут украшать одеяния их царьков, которых они называли кациками. Так вот, эти дикари темные звездчатые рубины считали «мужскими» камнями, а те, что посветлее, – «женскими».
