Коньяк сразу подействовал на меня. Hа этикетке было написано «Франция», но клянусь вам, рука белого человека не прикасалась к изготовлению этого напитка. Боюсь во Франции даже не подозревают о возможности пить такое…
Все-же в голове моей появился легкий туман, и я несколько опьянел. Hа мягком английском языке это дословно называется — «Я был несколько усталым и эмоциональным.»
Только поэтому я дал согласие сесть в машину и поехать ресторан с варьете. Я никогда бы не совершил такой безответственный поступок, если бы не выпитый мною напиток.
Ресторан был небольшим. В полукруглом зале, почти темном, стояли два десятка столиков, накрытых длинными клетчатыми скатертями. Hа небольшой эстраде горел свет, и там начиналось то, что тут называется варьете.
Мы разместились за приготовленным специально для нашего приезда столиком. Нас было четверо, но скоро к нам присоединилась Светлана. Она была в вечернем туалете, тонком колье вокруг своей божественой шеи, пахнущая, как и утром всеми ароматами цветов Востока и благословенного Юга.
Меня развлекали разными анекдотами, историями о местной коммерческой жизни, но к таким разговорам я всегда был равнодушен, а в такой, столь странно начавшийся день — особенно.
Мы много пили. Партнеры втроем выпили почти три бутылки коньяку, да и я, пытаясь поддержать компанию, выпил полбутылки шампанского. С удивлением я, оглянувшись по сторонам, увидел ту же картину за соседними столиками. Здесь без сомнения, собралась деловая элита. Люди были хорошо одеты, держались развязно и в то же время с достоинством человека, имеющего деньги. И тем не менее очень скоро, благодаря непомерному употреблению горячительных напитков, все стали возбуждены. Раздавались выкрики, слышался поминутный звон бокалов и шипение пробок откупориваемого шампанского. Музыка играла громко, и под нее сквозь клубы табачного дыма виднелись девочки на сцене, поющие и пляшущие что-то. Вообще, все это напоминало провинциальную Нигерию, но было в этом празднике жизни что-то специфическое, невиданное мною никогда ранее.
Один из партнеров наклонился к Светлане испросил, все ли готово. Она улыбнулась только губами и наклонила голову. Глаза ее при этом оставались строго-равнодушными. Она сидела на стуле прямо, ровно держа голову и молча курила, не вмешиваясь в разговор. Наливали ей, как всем остальным, и я не мог понять, как женщина, тем более молодая и хрупкая, филолог, выдерживает такой ритм возлияний. Только краска на ее щеках стала ярче, румянец проступил сквозь искусственные румяна, да и глазах странно заблестели. Она явно чего-то ждала.
И это наступило. Правда, ничего подобного я не ожидал, но, вероятно, это было одним из любимых развлечений местной денежной элиты. Мой сосед сказал что-то Светлане. Она со страхом, смущением и скрытым восторгом посмотрела на него и отрицательно покачала головой. Он повторил. Опять отказ и умоляющий взгляд. Ей чего-то не хотелось, и одновременно она чего-то жаждала. Наконец, немое сопротивление было преодолено. Мы все смотрели, что будет. Светлана медленно, не меняя выражение лица, стала спускаться вниз. Она встала на колени рядом со своим стулом, на котором только что сидела, а потом ее прелестная головка совсем скрылась под длинной, до пола, скатертью.
Я обомлел. Неужели?
Да, это было именно так. Несколько минут спустя мой сосед беспокойно задвигался на своем стуле, заулыбался. Приподняв край скатерти, я увидел, что Светлана стоит в своем вечернем декольтированном платье на четвереньках под столом, и расстегнув штаны, с увлечением сосет его громадный член. Долго смотреть мне не пришлось, потому что за столом раздался громкий смех. Это партнеры от души веселились, глядя на мое изумление. Hе буду скрывать, их ожидания оправдались. Они хотели удивить меня, и им это вполне удалось. Мы чокнулись и выпили еще по глотку.
За соседними столиками, несомненно, видели все, что произошло, и оттуда смотрели с интересом на нас, на довольное лицо обслуживаемого мужчины и на торчащие из-под скатерти ноги Светланы в лакированных туфельках.
Несмотря на несмолкаемый грохот музыки и шум в зале, я услышал звуки из-под стола — это были сосательные движения, которые делала Светлана, заглатывая член мужчины. Мои волнения относительно того, что может возникнуть скандал, оказались совершенно напрасными. Вероятно, здесь привыкли к подобным выходкам. Одна из женщин за соседним столиком совершенно расстегнула свое платье спереди и выложила на стол, на всеобщее обозрение свои полные налитые груди. А ее соседи по столику поливапи эти лежащие передними груди шампанским.
Hа нас скоро перестали обращать внимание. Только вот ножки Светланы переместились. Теперь они раздвинулись и каблучки торчали в разные стороны.
Увидев мой заинтересованный взгляд, один из моих партнеров приподнял скатерть, чтобы мне было удобнее смотреть. Светлана продолжая сосать член, не утерпела, и одной рукой задрав свое длинное платье, мастурбировала себя сама. Поэтому ей пришлось пошире расставить коленки. Глаза ее были закрыты, она явно получала удовольствие не меньшее, чем мужчина над нею.
Когда он задергался и, засипев, кончил, Светлана переползла под столом ко мне. Ротик ее был совершенно мокрым от только что принятой в себя порции спермы, так что мой член вошел туда как в липкую массу. Как ни странно, брезгливости я не ощутил.
Светлана сосала увлеченно, так что я тоже стал подпрыгивать на стуле. Партнеры при этом продолжали разговаривать между собой, временами обращаясь и ко мне, как будто ничего особенного не происходило. Отчасти, конечно, это объясняется бравадой, но отчасти и действительной привычностью.
Когда пришел и мой черед кончать, и я бурно извергся в горло женщины, мужчины решили, что коли и я теперь облегчился, то нам пора уходить отсюда. «Больше ничего интересного тут все равно не будет» — сказал мне один из них. «А программа варьете все равно скоро кончится. У нас есть одно очень милое и укромное место, где мы можем по-настоящему отдохнуть.»
Очертя голову, я кивнул и тем самым бросился в пучину дальнейших событий.
Машина домчала нас за полчаса за город, где мы остановились перед одноэтажным кирпичным строением. По дороге я ужасался тому, во что позволил себя втянуть, и в тоже время восхищенно думал о том, сколько интересного я узнал, и каким насыщенным, а главное правдивыми, будут мои рассказы друзьям по возвращении. Ведь правдивость — это главный дефицит всех бесчисленных амурных и пикантных истории, которые мы слышим и которые рассказываем сами.
Рядом со мной сидела на заднем сидении Светлана. Она молчала по-прежнему, только на мой вопрос, как она себя чувствует, она стыдливо опустив глаза, сказала: «Хорошо, вот только платье сзади промокло, я слишком обильно кончала.»
