— Спасибо, — искренне поблагодарил. Проявленная с его стороны поддержка внушила уверенность.
— Давай твою машину заберу? Попрошу кого-нибудь из ребят — подгонят сюда, в течение часа, — предлагает новую помощь, от которой не собираюсь отказываться. Сегодня сделал многое…
— Было бы здорово, — роюсь в кармане, нахожу ключи, — держи. Слушай… я…
— Не нужно, — сообразил, к чему клоню. — Виноват перед тобой, хотя не предавал… Потом встретимся, поговорим на «трезвую» голову. Сейчас ты перевозбужден и мыслишь неадекватно.
— Созвонимся, — протянул руку на прощание. — Спасибо еще раз.
Владимир пожал мою ладонь. И сразу ушел. Я присел на небольшую скамейку. Остается верить и ждать. Это больше всего угнетает — особенно, когда ничем не могу быть полезен. Надеюсь, доктор справится.
Примерно минут через сорок ко мне вышла женщина (она же утром принимала жену, поставила на учет по беременности, и домой к нам приезжала).
— Ну, что скажите? — резко встаю. Смотрю внимательно. Почему тянет?
— Не все так просто… — расстроено покачала головой. — Пройдемте в мой кабинет.
Глава 30. Сложности…
30.1.Снежана
Кое-как разлепила глаза… Сон долго не отпускал из своих сетей…
Осмотрелась по сторонам. Настольная лампа освещает помещение бледным сиянием… Сразу вспомнила, что нахожусь в больнице: скучные белые стены и потолок; устойчивый запах лекарств, витающий в воздухе; стерильная чистота стараниями персонала… Перевела взгляд на окно, желая понять, сколько времени прошло — там простиралась глубокая ночь…
«М-да… насыщенный выдался денек…» — лениво потянулась, разминая затекшие конечности. Прислушалась к своим ощущениям: в теле поселилась противная слабость и странная пустота, как будто выпили до дна или выпотрошили…
«Выпотрошили?!!» — собственные мысли вызвали мгновенный ужас и панику. Резко села, а боль прострелила виски.
— Ой… у-у-у… — рухнула обратно на подушку. С полминуты полежала, унимая головокружение и звон в ушах. Потом сделала очередную попытку подняться, уже без резких движений.
И тут увидела Самира. В углу стоял крохотный диванчик, на котором он спал. Как только умудрился впихать свой высокий рост на столь ограниченном пространстве?
Откинула с себя одеяло, чтобы встать, но передумала, когда кафельный прохладный пол коснулся ног. Тапочек нет, разумеется. А из одежды на мне безразмерная рубашка. Вдобавок, из руки торчит катетер, и раз не убрали — значит, экзекуции еще не закончились.
Интересно, что со мной делали? В голове такая каша и неразбериха. Ничего толком не помню. Пытаюсь восстановить ход событий: муж привез, врач суетилась надо мной… и всё… дальше воспоминания оборвались…
«Малыш, ты там?» — погладила нежно живот. Обманываюсь или нет, но чувствую: не покинул меня. Даже мечтаю о тошноте и прочих «радостях» беременности сейчас, лишь бы он дал хоть какой-нибудь сигнал, что до сих пор с нами.
— Самир… — тихо зову. Он мычит что-то нечленораздельное и продолжает спать.
«Вымотался от переживаний» — представляю: сидишь, ждешь и не ничем помочь не можешь.
— Самир? — произношу громче.
— М-м-м? … Снег? — поднимает голову, фокусирует взгляд на мне. И сразу подходит, чтобы сжать в тугих объятиях.
— Задушишь… — прохрипела.
— Прости… Как чувствуешь себя? — садится рядом, обнимает лицо ладонями. Смотрит с тревогой.
— Кажется, неплохо… — пытаюсь понять причины такого волнения. Неужели, мы потеряли ребенка? — Только опустошена, нет сил…
— Все будет хорошо. Восстановишься, — говорит, а потом покрывает успокаивающими поцелуями щеки и губы.
— Его больше нет? — отстраняюсь, выражая свой страх.
— Врач сделала все возможное — беременность удалось сохранить…
Облегченно выдыхаю и улыбаюсь, как ненормальная. Прижимаюсь к груди мужа. Но почему-то он по-прежнему напряжен, словно не все озвучил, в словах слышится недосказанность…
— Самир? — внимательно взглянула. — Пожалуйста, не ври… Со мной что-то не так?
— Вчера утром ты сдавала ряд анализов… Оказывается, у тебя отрицательный резус-фактор, вдобавок, редкая четвертая группа крови, а у меня «первая, положительная».
— Объясни подробнее… Что это значит? Ничего не понимаю…
— Врач предполагает: резус-конфликта не избежать, вероятность составляет — пятьдесят процентов. В этом случае: выносить без осложнений и родить здорового ребенка не просто. Ведь плод по умолчанию считается резус-положительным.
— То есть… Мы с тобой не совместимы? — голос дрогнул, а глаза моментально увлажнились. — И мой организм сам пытается избавиться от неправильного, в его понимании, состояния, потому что малыш не жизнеспособен? Ничего не упустила?
— Снег, не паникуй раньше времени и не развивай мрачный сценарий… — привлекает к себе, поглаживая волосы. — Зная об этом, ситуацию можно держать под контролем, выполняя все рекомендации. Сдадим дополнительные анализы и пройдем обследование. Я — в том числе. Нужна полная картина.
— Угу… — так больно от мыслей потерять его. — Это точно всё?
Самир промолчал. Ну почему каждое слово нужно вытягивать?
— Лучше скажи… стрессов мне хватило уже… — смотрю на него в ожидании очередных «сюрпризов».
— Очень важно сохранить эту беременность, — слова прозвучали, как приговор.
— Если случится выкидыш — я больше не смогу забеременеть, да? Ты это имел в виду? Сейчас — наш единственный шанс стать родителями? И опять же никаких гарантий.
— Не говори так… Все будет хорошо, и дети у нас будут, много детей, главное — хотеть и стремиться.
— Понятно… — пытаюсь не разреветься от безысходности. Разрываю объятия. Встаю с кровати. Мне срочно нужно в туалет.
— Снег, что ты делаешь?! — муж подхватывает на руки и обратно укладывает, когда увидел, куда направляюсь. — Тебе прописан постельный режим. И это не обсуждается. Еще босая…
— Не стану мочиться под себя, как ущербная, — возмущаюсь и хочу немного побыть одной, хоть минуту… Сложно свыкнуться с такой правдой и своими ничтожными способностями к материнству.
— Станешь! Если потребуется, будешь всю беременность лежать, — Самир скрывается за соседней дверью, потом приносит «судно».
«О, нет…» — еще больше ощущаю себя немощной.
— Пожалуйста, отнеси на унитаз, — умоляюще говорю.
Отрицательно мотает головой. Задирает больничную рубаху до груди (нижнее белье отсутствует), приподнимает мою попу, подставляя искомый предмет.
— Правильно… Я же бракованная, со мной только так… — всхлипываю от неконтролируемых слез.
— На меня посмотри! — он обхватывает лицо за подбородок. — Прекращай истерику! И думай о ребенке. Просто расслабься — ничего в этом постыдного нет… Пока вещи подготовлю для тебя, привез все необходимое.
Муж отвернулся. Взял сумку с пола и стал доставать одежду.
Понимая, что выбора не оставил, пришлось использовать по назначению… Но все равно противно…
— Я всё… — щеки заливает румянец.
— Вот и умница, — у него в руках упаковка влажных салфеток. Он убрал судно, снял рубашку, и принялся тщательно вытирать каждый участок моего тела, вплоть до кончиков пальцев.
— В душ тоже нельзя? — расслабляюсь, наконец. От ласковых заботливых движений так хорошо становится. Мне достался лучший мужчина. Сама себе завидую.
— Врач сказала пару дней исключительно лежать, не вставать, — поясняет. — Дальше — видно будет, сколько времени проведешь здесь — не знаю. Стабилизируют твое состояние. Обследование сделают, возьмут нужные анализы…
— Самир? — хватаюсь за его ладонь.
— Что? — он присаживается на кровать и продолжает «мыть».
— Люблю тебя очень… Порой, боюсь, глубины своих чувств — я от тебя зависима… Со мной никогда этого не случалось… Поцелуй…
— Девочка моя любимая… — наклоняется ко мне, захватывая жадно губы и переплетая наши языки. С наслаждением зарываюсь в мягкие волосы мужа, теснее к себе прижимаю и таю от подаренной нежности…
