Я киваю, пододвигаю ему чашку любимого кофе, и вставая на носочки, говорю ему:
— Не забудь её одеть. Я всё оставила в её комнате на гладильной доске.
Целую его резво в щёчку и огибая, спешу к Лике.
— Я готов одеть всех, и только тебя одну раз…
— Всё-всё! — пытаюсь его остановить. Не надо это детям слушать!!
Оборачиваюсь к нему лицом и иду спиной вперёд, улыбаясь.
— Я тебя поняла. Но нет. Нас ждут крестники, помнишь?
— Иди давай уже.
***
Никогда не думала, что убежав от своего жениха, устроившись на работу в кафе, а потом, заключив сделку с бандитом, всё обернётся так.
Мы сидим в кафе, с которого всё и началось.
«Дурман» хоть и старый, но отремонтированный. Это теперь не просто кафе, которое превращается в бар по ночам. В нём произвели ремонт и теперь это кафе для праздников. Детских.
Собственно здесь мы и решили собраться все вчетвером на именины мальчиков.
И пока дети балаганят, а мужики разговаривают между собой и решают кому начистить морду в следующий раз, я сижу с подругами и обсуждаю вечную проблему.
— Мой позавчера пришёл, — закатывает глаза Майя. — Говорит, на рыбалке был. Ну, какая рыбалка? Особенно когда на брюках кровь. Я вообще удивилась с этой рыбалки. Думала, может, отмазался, чтобы с тремя детьми не сидеть. Но нет.
Майя — чудо-женщина.
Сказала, что хочет девочку — будет ей девочка.
Третья попытка и довольно успешная.
— Так, стой, — Дана останавливает её. — Позавчера? Я у своего бинты нашла. Тоже грязные уже, с кровищей.
Я хлопаю ресничками, и не понимаю о чём они. Арчи позавчера отъезжал, да. Лике платье покупал. Вернулся с порезанным пальцем. Чуть-чуть крови на рубашке было.
Та-ак, не поняла.
— Наивные, — Влада откидывается на спинку стула и довольно улыбается. — Мой вот пришёл и сразу сказал. Укокошил двух. Спросила: «зачем?». Сказал, там были плохие дядьки. Короче, мой дурачок, ничего не скрывает. А вот ваши… Ну, вас облапошили.
Нервный тик не даёт мне покоя.
Я встаю со стула, закатываю рукава платья.
— Арчи-и, — зову своего любимого мужа. — Милый мой, ничего сказать не хочешь?
Он обещал, что только бизнес! Никакого криминала! Всё!
— Артур? — вечная тихоня Майя встаёт следом.
И мы уже вдвоём разворачиваемся к мужчинам, что подозревают что-то неладное, косясь в нашу сторону.
Артуру везёт — Милана на руках спит. Майя его сильно не заденет. А вот Арчи мой… Один.
— Ой, Владка, зачем сказала… — слышится от Даны. — Тут сейчас либо массовое убийство будет, либо массовый секс. Либо…
Верно.
Сейчас будет ужас. Кошмар.
Реки крови.
— Мама! — мне в ноги неожиданно бросается Слава. — Я тебя люблю!
Опускаю взгляд и смотрю в эти хитрые глазки. Поглаживаю тёмные волнистые волосы и зло зыркаю на Арсанова. Самодовольный говнюк. Прикрылся ребёнком!
— И папу люблю!
— Я тоже папу люблю, — говорю честно. — Но папа заврался.
Арчи слышит это, отрывается от брата и идёт к нам. Хватает дочку на руки.
— Кто заврался? Не врал! — выгибает бровь. — Я платье купил?
— Купил.
— Ну вот, — машет рукой. — Я сказал, что привезу платье. Привёз?
— Привёз, — отзываюсь скептически.
— Так какие ко мне претензии, женщина? Утаил, а не соврал.
Арчи наклоняется. Целует меня невесомо в губы, слегка улыбаясь.
— Так перестань выпускать свои коготки, кошечка. Иначе кот тебя…
— Кот станет кастратом, — выпаливаю и продлеваю наш мимолётный поцелуй.
— Мама, а что такое кастрат?
О, нет!
Отрываюсь и нервно смеюсь, ища в Арчи поддержку. А нет её. Стоит, улыбается и ждёт. Мол да, давай, объясняй.
— Это, значит «любимый», солнышко. Папу твоего люблю.
— Растрогала, — шутит Арчи. — Ладно-ладно, какой бы ты занозой не была, тоже люблю тебя.
Арчи немного тушуется. Потому что редко говорит такие слова.
Но я и так всё без него знаю.
Поэтому обнимаю его и целую ещё раз.
Вот же говнюк! Но зато любимый.
Конец
