Я старалась гнать эти мысли подальше от себя. Во-первых, у меня были сомнения в том, что именно Рома отец Дашкиного ребенка. Во-вторых, я хотела урвать кусочек собственного счастья. И собиралась решать проблемы по мере их появления.
Ребенок — это серьезно. Это очень важно и значимо. Но я верила Роме. Верила его сомнениям. И не собиралась просто так сдаваться.
Звонок застал меня в лифте, когда я поднималась в офис Львовского.
Иолана была немногословна, зла и не стремилась подбирать выражения.
— Уйми своего цербера, паршивка! — грозила она, сразу переходя к делу. — Если он думает, что развод с моей дочерью будет легким, то ошибается! Мы отсудим у него все, до копейки! Пусть внимательно читает все пункты, что прописаны мелким шрифтом в контракте!
— Видела тебя в новостях. Очень удачная прическа, — вместо ответа, хохотнула я.
Я прекрасно знала, что больше денег мачеха любит свою незапятнанную репутацию любимой жены. А сейчас ее идеальный мир покатился ко всем чертям.
— Думаешь, ты сможешь удержать его? Думаешь, Львовский женится на тебе после развода? Ты никто! Такая же шлюха, как и твоя мать! — кричала Иолана так, что даже секретарь Романа слышала каждое слово.
Хорошо, что когда я вышла из кабинки лифта и остановилась посреди приемной, никого, кроме Русланы Михайловны, рядом не оказалось. А, судя по всему, секретарь у Романа умела хранить секреты.
— Лучше уж быть порядочной шлюхой, верной единственному мужчине, чем твоей дочерью, — отчеканила я.
— Потаскуха! Шалава! — кричала Иолана в трубку, пришлось поморщиться и отвести телефон в сторону, чтобы не оглохнуть.
Зря не прервала вызова. Мой телефон тут же попал в крепкую ладонь Львовского, который каким-то чудом оказался рядом.
Хмурый, даже злой, как сто чертей.
Он перехватил телефон и поднес к своему уху. Удерживая мою ладонь свободной рукой, Рома повел меня в свой кабинет. Как только я перешагнула порог личного рабочего пространства генерального директора «Леогарда», Рома тут же выпустил мою ладонь и придержал дверь для секретаря.
Девушка, улыбаясь, несла перед собой контейнеры с едой и напитками.
За Русланой Михайловной закрылась дверь, а спустя, кажется, всего мгновение на весь офис компании разнеслась ругань ее генерального директора.
Таких слов я прежде даже и не слышала. Судя по всему, Иолана тоже. Ведь речь лилась сплошным потоком, не оставляя собеседнику возможности вставить хоть слово.
— Не возражаете, если кофе принесу позже? — улыбалась девушка. — Не обращайте внимания, Ратти. Наш шеф и не на такое способен. Но с утра он был удивительно спокоен, я бы сказала, счастлив.
Девушка подмигнула, составила все контейнеры на широкий стол и вышла из кабинета.
Спустя пару минут, вернулся Роман. Не говоря ни слова, мужчина подошел ко мне.
Пришлось запрокинуть голову, чтобы смотреть в его глаза. Рома скользил жадным взглядом по моему лицу, словно пытался отыскать какие-то ответы на молчаливые вопросы.
— Зачем ты так, Ром? Все пустое, — вздохнула я, прекрасно зная, что не нужно трогать мачеху. Она почти безобидна. А сказать можно что угодно, это всего лишь слова.
— Я не позволю тебя обижать, — упрямо проговорил Рома.
Я прикрыла глаза, купаясь в его силе и уверенности. Не позволит. Я это знала.
— Думаю, нам не нужно пока… не нужно встречаться, — выпалила я, попытавшись отвернуться от Романа. Но он не пустил, ждал пояснений. — Она говорила про договор. Вдруг там что-то про измены, Ром. А как ни крути, но я твоя любовница, а ты законно женат.
«Любовница»! Это слово жгло огнем и резало острым лезвием по живому. Но я справилась. Произнесла его и даже не умерла на месте.
— Ты моя. И это главное, — процедил гневно Роман, но вопреки интонации, его касания были легкими и нежными. — Я уже сказал ее дочери, куда они могут засунуть свой брачный контракт. Тебя я больше не потеряю. Смирись!
Кажется, я плакала. Но это было неважно. Мои слезы были стерты ласковыми губами моего мужчины.
***
Глава 55
За юристами закрылась дверь. Вопреки моим же ожиданиям, я не стал швырять посуду или крушить мебель.
Мозг пронзила странная мысль. Вернее, сейчас она казалась мне естественной. А еще месяц назад была дикой и неприемлемой.
Многое становилось понятным и четким. Словно именно сейчас кто-то составил все фигуры на шахматную доску для последнего хода. И он оставался за мной. Все или ничего. Потерять все. Или все обрести.
Решение пришло легко и безболезненно.
Я сложил личные вещи в кейс, велел подать машину ко входу и вышел к секретарю.
— Руслана Михайловна, наше сотрудничество было кратким, но продуктивным, — улыбнулся я.
Громова моргнула, встала со своего места, скрестила руки на груди.
— Ром Дмитрич, не рубили бы плеча, — начала она.
Я лишь снисходительно улыбнулся, протянул руку и коротко скомандовал:
— Давай сюда свои улики.
Руся передала мне папку с бумагами, вздохнула.
— Удачи вам, Роман Дмитриевич, — улыбнулась она, когда я уже входил в лифт.
Кивнул. Да, не помешает.
***
Отец редко звонил мне. Не сказать, что у нас близкие отношения. Но Геннадий Несторов был моим отцом, и я любила его.
Папа попросил приехать через час, указал адрес и попросил не опаздывать.
Звонок отца застал меня во время прогулки с Сумраком, и я решила рискнуть и взять пса с собой. Интуитивно чувствовала, что защитник мне не повредит. Я не сомневалась, что мачеха или Дашка окажутся рядом с отцом.
Здание, в котором отец назначил встречу, было мне незнакомо. Но я без страха вошла в просторный холл и сообщила администратору свое имя и фамилию. Меня тут же проводили на второй этаж. Охрана косо и настороженно взирала на Сумрака, но никто не посмел отобрать у меня моего верного мальчика. Судя по клыкам, Суми чувствовал мое волнение и был настороже.
Я замерла на пороге просторного зала для ведения переговоров, если верить табличке.
За длинным овальным столом почти все места были заняты. Без особого интереса я скользнула взглядом по знакомым фигурам и задержала внимание на единственном человеке.
— Явилась, мелкая потаскушка! — прошептала мачеха Дашке на ухо, но нарочито громко так, чтобы услышали все.
— Госпожа Несторова, все разговоры записываются. Мы вынуждены подать иск против вас за нанесение оскорблений в общественном месте, — спокойно произнес мужчина, сидящий справа от Романа.
По его злому, колючему взгляду, направленному на мою мачеху, я поняла, что вот-вот разразиться ураган. Стало тепло в груди от того, что у меня есть защитник. И не только Суми, но и сам Львовский. А значит, мне ничего не страшно. Вернее, никто не страшен.
Отец, увидев меня, встал со своего места и отодвинул свободный стул.
А я застыла. Если сяду рядом с родителем, то получится, будто я займу сторону Несторовых. Выбор был очевидным: Роман или семья отца.
Я, расправив плечи, прошла мимо Несторовых. Суми уже опередил меня и приветливо уткнулся носом в ладонь, протянутую Львовским. Пришлось сесть слева от Романа, там, где пустовал еще один стул.
Меня немного потряхивало от ядовитого взгляда сестры и ненависти, которую излучала мачеха. Но Рома настойчиво придвинул меня ближе к себе, обхватил ладонь и сжал.
— Зачем приехала? Не место тебе в этом серпентарии, — пробормотал Львовский, переплетая наши пальцы.
— Отец звонил. Сказал, дело срочное. Просил приехать, — пояснила я.
— Удавлю! — зло прорычал Роман, переключая внимание на моего отца.
