— Эй! Куда ты? — Я кричу ему вслед.
Бен не оглядывается назад. Он просто продолжает бежать все дальше и дальше. Я пытаюсь свистнуть, положив два пальца в рот, но звук едва слышен. Раздраженная, я готова снова кричать ему вслед, но голос позади останавливает меня.
— Ты никогда не умела свистеть.
Я поворачиваю голову и вижу, как Бен небрежно сидит на скамейке, одна нога лежит на другой, руки сложены на животе. Он улыбается, почти смеется.
Я смущаюсь и моргаю. Оглядываюсь туда, где видела его бегущим всего несколько секунд назад, но теперь местность пуста, только деревья и трава. Человек в черном пропал. Я указываю туда, оглядываясь на Бена, одетого в легкие джинсы и белую футболку с надписью «Чикаго Кабс».
— Как ты это провернул?
— Что провернул?
Я стою несколько секунд, потом качаю головой, решив забыть об этом и сосредоточиться на Бене. Я приближаюсь и сажусь рядом с ним. Бен поднимает руку, обнимает меня за плечи и прижимает к себе.
— Где ты был? — тихо спрашиваю я, поднимая руку и переплетая наши пальцы.
— Что ты имеешь в виду? — Бен поворачивает голову в мою сторону.
— Я ждала тебя, — говорю я ему. — Неделями. Почему ты не приходил?
Бен приподнимает брови.
— Детка, я уже говорил, я не могу контролировать это. Это все ты.
Его ответ не дает мне утешения. Я хотела услышать, что он борется, чтобы вернуться ко мне. То, что он так же нетерпелив. Бен видит мою реакцию и сжимает мою руку.
— Сейчас я здесь, — говорит он.
Я киваю и стараюсь выбросить все остальное из головы. Бен прав. Он здесь сейчас, и это все, что имеет значение.
Мы оба смотрим на пейзаж вокруг нас. Тут столько зелени и красоты. Брызги белого и розового от лепестков магнолии нежные, но при этом яркие.
— Мне нравится здесь, — говорю я, закрывая глаза и вдыхая теплый воздух.
— Мило. Кажется, я никогда не был здесь раньше.
Я распахиваю глаза.
Как Бен не узнал, где мы находимся? Эта скамья, эти деревья, цветы. Все так знакомо. Я удивлена его словами.
— О чем ты говоришь? Мы приходили сюда раньше, — говорю я Бену и смотрю на него, ожидая, когда он вспомнит, что это за место.
Бен трет лицо, его короткая щетина издает тихий скрежет с каждым движением пальцев. Он смотрит слева направо.
— Уверен, что проезжал мимо много раз, но никогда не сидел здесь. Тут мило. Спокойно.
Я еще больше путаюсь. Почему он так говорит? Я оглядываюсь вокруг. Все в этом месте согревает мое сердце. Как Бен может этого не помнить? Может быть, он хочет пошутить, посмеяться надо мной. Но когда смотрю на него, вижу, что он серьезен. Он оглядывается, как будто восхищается этим видом в первый раз.
Бен убирает руку с моего плеча и наклоняется вперед, переплетая свои пальцы. Он снова смотрит на меня, и на его губах появляется легкая понимающая улыбка.
— Это не одно из наших мест, — говорит он.
Я снова осматриваю парк. Недалеко детская площадка, тропинка вдоль озера, ряды деревянных скамеек по обе стороны дорожки, деревья магнолии, снова в полном цвету, как и несколько недель назад.
Вот когда меня поражает. Магнолия. Теперь я понимаю, что сделала. Я привела Бена в место, напоминающее мне о Джаксе.
Мужчина в черном.
Желудок начинает скручиваться в невероятно плотный шар, и кажется, что кто-то сжимает мою грудь, пока я изо всех сил пытаюсь сделать вздох. Бен сразу замечает мое состояние, быстро вскакивает на ноги и опускается на колени передо мной. Руками начинает растирать мои ноги.
— Просто дыши. Все будет хорошо.
Я отрицательно качаю головой. Я позволила этому случиться снова. Боже, Бен, должно быть, ужасно себя чувствует, ведь Джакс снова брошен ему в лицо. Я показала Бену свою жизнь без него.
— Детка. Посмотри на меня, — тихо говорит Бен.
Я поднимаю глаза, чтобы встретить его взгляд. Его глаза полны понимания, любви и поддержки. В моих он видит панику, неуверенность, чувство вины.
— Я не злюсь, — пытается успокоить меня Бен. — Все хорошо.
Я качаю головой.
— Ты должен быть в бешенстве, — говорю я. Должен, но это не так. — Почему ты не злишься? — спрашиваю я, понизив голос.
Бен смыкает губы в тонкую линию и сжимает мои бедра, а затем встает и садится рядом. Краем глаза я вижу, как его грудь поднимается, когда он глубоко вздыхает.
— Ты знаешь почему, — отвечает он.
Я смотрю вверх, глаза пекут он непролитых слез. Надеюсь, если буду так держать голову, смогу сдержаться. Но мое зрение становится все более размытым. Я опускаю голову и чувствую, как слезы стекают по щекам.
— Но я люблю тебя, — шепчу я.
Бен выглядит грустным, но больше за меня, чем за себя.
— Я знаю. И я люблю тебя. Больше, чем кого-либо. Больше, чем я когда-либо считал возможным. Больше, чем я когда-либо верил, что способен. В ту минуту, когда я увидел тебя... — говорит он, поворачиваясь ко мне. — Я понял, что ты мне нужна. Ты притягивала меня с каждым шагом, который делала. И я помешался на тебе. — Бен замолкает и улыбается от собственных слов. — Я хотел бы это будущее для нас больше всего на свете.
Я всхлипываю, вытирая слезы рукавом.
— А сейчас?
Бен осматривает мое лицо, фиксируя в памяти, и я подозреваю, что это последний раз.
— Ты знаешь мой самый большой страх?
— Я не думала, что ты чего-то боишься, — говорю я.
Появляется намек на улыбку, но Бен вновь становиться серьезным.
— Мой самый большой страх в том, что кто-то другой станет любовью всей твоей жизни.
Его признание сбивает меня с толку, заставляет онеметь. Никогда не думала, что Бен будет беспокоиться об этом. Как он может так думать? Почему он так думает? Я открываю рот, готовая заверить его, что никто не сможет занять его место, но Бен опережает меня:
— Это также моя самая большая надежда, — тихо говорит он.
Я моргаю, неуверенная, что услышала правильно.
— Бен…
— Для меня нет ничего важнее, чем твое счастье, Рэйчел. Если бы я думал, что это может сделать тебя счастливой... — он замолкает, не зная, как продолжить.
— Видеть тебя — радует меня, — возражаю я.
— Эти сны делают тебя такой же счастливой, как та картина? Или та шапка?
Его слова раздражают. Они звучат как обвинение, но я знаю, что это не так. Больно потому, что они напоминают о Джаксе.
— Мне нужно, чтобы ты это услышала, Рэйчел. На самом деле услышала. — Бен разворачивается и смотрит на меня. — Я не хочу, чтобы ты провела остаток своей жизни в одиночестве, слишком погрузившись в тоску по мне.
Я поднимаю руку и прижимаю ладонь к щеке Бена.
— Но я всегда буду скучать по тебе.
Бен целует мою ладонь.
— И я буду скучать по тебе каждый день. Но тебя ждет больше, чем такое существование. Больше за пределами этого пузыря. Больше жизни. И мне нужно, чтобы ты прожила ее. За нас двоих.
Так тяжело слышать эти слова. По большей части потому, что, похоже, Бен пытается отпустить меня.
— Мы так и не попрощались. — Его голос становится грустным. — Возможно, в этом все и дело. Мы были так заняты, планируя начало нашей совместной жизни, что не были готовы к ее окончанию
Если я думала, что раньше было больно, то эти слова просто разрушили меня. Так это все? Нужно попрощаться? Разве эти сны для того, чтобы разлучить нас, а не свести вместе?
Я опираюсь коленями на сиденье скамьи и с силой прижимаюсь к Бену. Потребность быть как можно ближе к нему ошеломляет. Бен обнимает меня и крепко прижимает к себе. Мы молчим в течение нескольких минут, буквально завернувшись друг о друга.
