Бьорн швырнул топор на пол. В тот же миг громилы накинулись на него и, схватив под руки, подтащили к поддерживающему крышу столбу.
— Вяжите его, — скомандовал лысый, не ослабляя нажим на лезвие.
От ужаса Виола не могла дышать, ноги подкашивались, удары сердца оглушительно отдавались в висках. Все сливалось в мутное марево, и происходящее казалось дурным сном.
Но это был не сон. Бандиты привязали Бьорна к подпорке. Он не сопротивлялся, пока они обматывали его веревкой. Его глаза неотрывно смотрели на Виолу.
— Ее только не трогайте, — глухо промолвил он.
— Не ссы, — сказал один из налетчиков. — Девка нужна живой. А вот насчет тебя таких указаний не было…
В его руке блеснул нож. Виолу пробрало ледяным ознобом. Она дернулась, но лысый еще крепче вцепился в нее.
— Ярл Сигизмунд передает тебе привет! — С этими словами бандит пырнул Бьорна в живот.
Тот лишь судорожно схватил воздух ртом. Виола пронзительно закричала и забилась как раненая голубка.
— Заткни эту шлюху, или я за себя не ручаюсь! — рявкнул громила.
— Валим отсюда! — прошипел лысый. — Оставь его! Все должно выглядеть как несчастный случай!
В следующий момент бандиты принялись разбрасывать тлеющие угли из очага. Когда они уходили, волоча за собой полумертвую от страха Виолу, на полу уже танцевали языки пламени, подбираясь к мебели, шкурам и накрепко привязанному Бьорну.
Ее вытащили во двор. Слезы ручьями текли по щекам, грудь сотрясалась от безудержных рыданий. Виола не могла отвести взгляда от окна. Оно светилось оранжево-красным, и из него уже выбивались плотные клубы дыма.
Она вырвалась из лап бандита и кинулась к дому, но ее тотчас схватили за плечо. Тело разом обмякло, и Виола рухнула на колени. Губы что-то бессвязно забормотали — то ли молитву, то ли проклятие. Перед глазами все закружилось, померкло, и она потеряла сознание.
Глава 30
Открыв глаза, Виола обнаружила, что лежит на узкой кровати в темной комнатушке. В стене вместо окна была прорезана вертикальная щель, сквозь которую виднелась тонкая полоска ночного неба. Виола взглянула на мерцающие звезды, и тут ее словно ударили под дых.
Бьорна больше нет!
Ее отважного сильного Бьорна больше нет!
Страшная действительность обрушилась могучей лавиной, ослепляя, оглушая, сметая все на своем пути.
Виола зажмурилась, обхватила руками голову и застыла, от горя забыв, как дышать. В груди все горело каленым железом, и каждый толчок сердца отдавался невыносимой болью.
«Ярл Сигизмунд передает тебе привет!»
Блеснувшее лезвие.
Замах.
Судорожный вздох.
Тлеющие угли. Прожорливые языки пламени. Рвущийся из окна удушливый серый дым.
Бьорна больше нет!
Виоле казалось, что она висит над пропастью, в которой бурлит и пенится черный водоворот. Из мутной пучины тянутся склизкие щупальца, хватают ее, опутывают и затягивают на глубину.
Единственной ниточкой, удерживающей ее в этом мире, не дающей окончательно сойти с ума, был слабый проблеск надежды, тонкой жилкой пульсирующий у нее в мозгу.
«А может, его спасли? Может, соседи успели потушить пожар! Ты не мог так просто умереть и бросить меня одну! Не мог! Ты нужен мне, Бьорн Торвальдсон! Слышишь? Ты нужен мне!»
Собрав всю волю в кулак, Виола отогнала мысли о смерти возлюбленного. Нельзя дать отчаянию завладеть собой. «Пока не увижу тела, буду считать его живым», — решила она.
Глаза скользнули по дощатым стенам и низкому потолку. «Где я?» Виола поднялась с кровати и подошла к двери. Подергала — заперто. Приблизилась к окну — оно было таким узким, что в него с трудом пролезала рука. В тусклом свете предрассветного неба виднелся забор и кусочек утоптанного двора. Скорей всего она в доме ярла, ведь тот мерзавец, что ударил Бьорна ножом, «передавал привет» именно от него.
«Ярл! — Виола в отчаянии прислонилась к стене, до боли впиваясь ногтями в ладони. — Подлая мразь! Чтоб ты сдох самой мучительной смертью!»
Не зря ее терзали дурные предчувствия! Надо было просто уехать! Проклятый Бьорн с его проклятыми понятиями о чести! Дурак! Нашел кому доверять!
Но что же делать? Можно ли отсюда сбежать? Виола огляделась по сторонам — кровать, ведро в углу, небольшой стол у стены и табурет.
Отломать от табурета ножку и забить ею насмерть первого, кто сюда заявится? Виола подошла поближе. Ага, разбежалась! — табурет, как и стол, оказался намертво прибитым к полу.
Виола дернула за сиденье, но ничего не вышло. Она едва не разрыдалась от бессилия. Свобода была так близка, а теперь — она заперта в этой темнице, а любимый… Нет! Нельзя об этом думать! Он жив! Жив! Она будет повторять себе это до тех пор, пока не встретится с ним… или пока не убедится в его смерти.
Оставалось лишь уповать на божью милость. Виола опустилась на колени, сложила руки на груди и принялась истово молиться. Молиться не за себя. За Бьорна.
Она потеряла счет времени, и лишь когда небо засветилось перламутром, поняла, что уже рассвело. Поднимаясь с пола, она ощущала себя древней старухой. На нее навалилась жуткая усталость, все тело заломило так, словно кости вот-вот рассыплются в прах.
Виола еще раз выглянула наружу — похоже, окно ее темницы выходит на задний двор. Даже в утреннем свете ничего нового было не разглядеть — все тот же плетень и пыльный клочок земли.
Она легла на кровать и свернулась в комок. На миг показалось, что сейчас любимый обнимет ее, укроет пледом, прижмет к горячей груди… Виола всхлипнула и разрыдалась. Завыла в голос, как раненая волчица.
От потрясения она впала в забытье, и следующие несколько часов напрочь стерлись из памяти. Лишь когда со скрипом распахнулась дверь, Виола вздрогнула, возвращаясь в реальность.
На пороге стоял он.
Ярл Сигизмунд собственной персоной.
— Скотина! — услышала Виола свой яростный вопль, и в следующую секунду уже нещадно молотила ярла куда придется.
Она успела ему отвесить несколько зуботычин, прежде чем он схватил ее за плечи и швырнул на кровать.
— Угомонись, ангалонская шлюха! — процедил он, презрительно глядя на нее сверху вниз. — Еще раз поднимешь на меня руку — и я тебе ее отрублю.
— Ты подлая лживая тварь! — с ненавистью выпалила она. — Бьорн отдал тебе Грондаль, так какого черта ты его обманул? Бог покарает тебя, паршивый ублюдок!
— Бог? — Ярл насмешливо поднял бровь. — Твой бог покарает меня? Пока что это мои боги покарали твоего ненаглядного Бьорна за то, что он нарушил присягу.
— Это ты приказал его убить, проклятая сволочь! Ты!
Пожав плечами, Сигизмунд подошел к окну.
— Всякий, кто позарится на мою собственность, будет наказан, — надменно бросил он, глядя во двор. — Он посягнул на мою женщину. Неужели он думал, что я так просто позволю ему уйти?
— Я не твоя женщина, мерзавец! А даже если и так — он выкупил меня! Отдал все, что у него было!
— Сам дурак. Я его об этом не просил. — Ярл повернулся к Виоле. — Идем, я кое-что покажу тебе, чтобы ты не питала иллюзий.
— Никуда я с тобой не пойду!
— Пойдешь!
С этими словами Сигизмунд схватил ее за плечо, стащил с постели и выволок за дверь. Они вышли в коридор, освещенный чадящими факелами. Толкая Виолу в спину, ярл вынудил ее подняться по узкой лестнице на крышу.
— Только без глупостей!
Они оказались на смотровой площадке, огороженной резным деревянным парапетом. Виола взглянула вниз. Рюккен, словно в чаше, покоился среди высоких гор. В тихом озере отражались зеленые склоны и небо, расцвеченное нежными мазками зари.
— Смотри! — Ярл указал на что-то рукой.
И там, среди позолоченных восходящим солнцем крыш Виола увидела уродливую черную кляксу, над которой все еще поднимался сизый дым.
— Видишь, как боги карают клятвопреступников? — издевательски промолвил Сигизмунд. — Как бы мы ни пытались тушить пожар, все выгорело дотла. Огонь едва не перекинулся на соседние дома. Видишь? Из-за твоего Бьорна чуть не сгорело полсела. А от него самого осталась лишь горстка пепла, так что ему даже не понадобится погребальный костер.
