Ее глаза находят мои.
- Нет. Да. Я знаю, конечно, я знаю, что чувствую, но, мне кажется, что это неправильно. Я противна самой себе, потому что мне приходится скрывать ото всех свои чувства из-за всей этой ситуации. Если я признаю их, то они овладеют мной. Они поглотят меня. Ты поглотишь меня.
Я подхожу к ней настолько близко, насколько это возможно. Так близко, что чувствую биение ее сердца напротив моей груди.
- Я хочу поглотить тебя, Элли. Хочу наслаждаться каждым дюймом твоего тела, пока уже невозможно будет различить, где ты, и где я. Пока не останется ничего кроме чувства полного истощения. Пока ты не увидишь музыку и не услышишь цвета. - Мои губы в миллиметре от нее, и я умираю от желания попробовать ее. - Ты не должна давать определение своим чувствам ко мне, Элли. Позволь мне сделать это за тебя.
Она открывает рот, чтобы ответить, но я проглатываю её слова, захватывая её губы в обжигающем поцелуе. Мне не нужен её ответ. То, что между нами есть, то чувство, что я испытываю к ней, выходит далеко за рамки рациональности. Когда я отстраняюсь, то замечаю печаль в ее глазах.
- Почему я чувствую, что ты прощаешься со мной?
Я снова целую ее, не желая признавать, что это на самом деле так. Это начало конца. Начало самого печального прощания в истории. Потому что после сегодняшней ночи она уйдет от меня и вернется к нему, забрав с собой кусочек моей души. И каждый раз смотря в ночное небо, я буду думать о том, где она и счастлива ли она. Смеется ли Эван над ее дурацкими шутками и улыбается ли он ей в ответ. И пустота, что осталась в моей душе после неё, всегда будет терзать меня болезненными воспоминаниями. Когда-то её свет развел тьму внутри меня. Она наполняла мою жизнь теплом, как никто в этом мире. И я никогда не смогу почувствовать себя цельным без неё.
Я молча веду её в спальню. Она тоже молчит. Не сводя друг с друга глаз, мы медленно раздеваемся. Когда я дотрагиваюсь до неё, она вздрагивает, словно ее кожа горит от моих прикосновений. Я сжимаю Элли в своих объятиях, жалея, что не могу заставить её раствориться во мне. Так они бы никогда её не нашли и не забрали у меня.
- Ты такая маленькая, - шепчу я в её волосы.
- Это ты очень большой. Но мне нравится.
Я обнимаю ее до тех пор, пока боль от моей пульсирующей эрекции не становится такой сильной, что я уже не в силах её игнорировать. Словно читая мои мысли, она скользит рукой между нашими телами и сжимает мой член. Лишенный остатков собственного достоинства, я испускаю жалобный стон.
- Такой большой, - повторяет она с довольной улыбкой. - Но мне нравится.
- Ты тоже ему нравишься.
Когда я кладу её на кровать и накрываю своим телом, ни у меня, ни у неё не остается больше слов, между нами нет уже и намека на шутку. Я целую её губы, шею и грудь, лаская впадину пупка. Когда мой язык касается вершины её бедер, она раскрывается для меня словно цветок. Мой большой палец скользит вдоль скользких складок, прежде чем надавить на клитор. Она вздрагивает, и я повторяю свое движение, медленно проводя пальцем по её розовой плоти. Я с особой тщательностью изучаю линии её подрагивающей киски и веду пальцем вверх, чтобы нажать на чувствительный бугорок. К тому времени, как я добираюсь до неё своим языком, она уже почти на грани.
- Что ты делаешь со мной? - она задыхается, балансируя на краю пропасти, отделяющей её от оргазма.
- Именно то, чему я тебя учил, - отвечаю. Затем я отправляю её тело в полет навстречу долгожданному забвению, лаская её своим ртом и пальцами. Я сосу до тех пор, пока соки Элли не покрывают мой подбородок, и она не тянет меня за плечи, умоляя остановиться.
- О, Боже, - стонет она. - Я больше не могу. Это слишком...
Я целую Элли, позволяя ей попробовать себя, мой язык переплетается с её, когда мы разделяем вкус её возбуждения. Расположившись у её все еще горячего и скользкого входа, я медленно надавливаю, пока головка моего члена не исчезает в глубине её тела. Элли задыхается от собственных ощущений, и я медленно обвожу пальцами её губы, прежде чем скользнуть ими в её влажный ротик. Я продвигаюсь чуть дальше, следя за эмоциями на её лице. Все оттенки удовольствия сверкают в этих сине-зеленых глазах. Погрузившись на всю длину, я резко выхожу из неё, от чего Элли разочарованно хнычет в ответ, и переворачиваю её на живот.
- Чуть выше, - говорю я и приподнимаю Элли за бедра, сгибая её ноги так, что её попка устремляется вверх. Я наслаждаюсь видом обнаженной женской плоти, раскрытой в ожидании моего проникновения.
Удерживая её одной рукой за бедра, другой я сжимаю её плечо и медленно вхожу в неё сзади. Под таким углом я проникаю так глубоко, что практически чувствую силу её сердцебиения. Сжимая простыни в кулаках, Элли сдавленно стонет, бормоча проклятия.
- Все хорошо? – спрашиваю я. Сам не знаю, почему я это спрашиваю. Я никогда не спрашивал разрешения что-то сделать, и я чертовски уверен, что никогда не делал этого время секса.
Элли кивает, уткнувшись в подушку, ее глаза плотно закрыты.
- Да. Лучше, чем хорошо.
Я почти полностью выхожу, оставляя внутри самый кончик, и снова погружаюсь в её жаркое лоно, притягивая её к себе за плечо. Мы стонем в унисон, и её колени дрожат.
- Хорошо? - Я не знаю, почему я снова это спрашиваю. Я знаю, что ей хорошо. Я чувствую это.
- Дааа, - стонет она между всхлипами.
Моя сдержанность сходит на нет, и я отпускаю себя, толкаясь в нее со всей своей одержимостью. Наклонившись вперед, я целую ее в спину, сдерживая собственный стон. Она поворачивает голову, и мои губы тут же находят её.
В другой раз, если бы я был не я и на месте Элли был бы кто-то другой, я бы заглянул ей в глаза, глубоко погружаясь в её хрупкое тело. Она бы с любовью посмотрела на меня, целуя в челюсть. Глядя на выражение чистого удовольствия на её лице, я бы перекинул ее волосы через плечо и провел бы языком от её шеи к уху. И когда её спина начинает выгибаться, и первые волны оргазма пронесутся сквозь её тело, я бы прошептал «Я люблю тебя», потому что хочу, чтобы эти слова были единственным, что она слышит, кончая для меня. Только для меня.
Независимо от моих чувств к Элли - а у меня определенно есть к ней чувства - я не тот мужчина, а она не та женщина. Все что у нас есть - это здесь и сейчас. Если я произнесу эти слова, это лишь усложнит наши и без того непростые отношения. Поэтому я проглатываю свое признание и отдаюсь ей без остатка. Я отдаю ей все, пока мое тело дрожит от смеси боли и удовольствия, сливающихся воедино. Пока жар и холод вихрем не проносятся вдоль моего позвоночника, пока мои суставы не раскаляются от интенсивности движений, я высвобождаю все свои чувства - страх, гнев, удовольствие, теперь все мои эмоции принадлежат ей одной.
