Умение Себастьяна манипулировать людьми нашло отличное применение в игорном бизнесе. Он знал, как создать атмосферу раскованности и веселья, которая способствовала тому, что посетители легко расставались с деньгами. Игра велась со скрупулезной честностью. Хотя азартные игры были запрещены законом, ни для кого не было секретом, что они распространены по всему Лондону, и наилучшей гарантией от преследования властей была репутация респектабельного заведения.
Если вначале Себастьяну пришлось выслушивать насмешливые замечания от своих знакомых, их манеры резко изменились, когда они оказались в положении просителей, желавших получить дополнительный кредит или отложить выплату долгов. Для человека, никогда не имевшего много денег, Себастьян обладал поразительной способностью распоряжаться ими. Как восхищенно заметил Кэм, Себастьян демонстрировал поистине собачий нюх, когда дело касалось банковского счета и других факторов, влияющих на платежеспособность члена клуба.
Как-то вечером, стоя рядом с Кэмом в главном зале и наблюдая за Себастьяном, который следил за игрой с особенно крупными ставками, Эви осознала, что рядом стоит пожилой человек. Обернувшись, она узнала лорда Холдейна, джентльмена, которого Себастьян представил ей на прошлой неделе.
– Милорд, – промолвила она, когда он склонился над ее рукой. – Как я рада снова видеть вас!
Он улыбнулся, добродушно поблескивая карими глазами на полном лице.
– Я тоже, леди Сент-Винсент.
Со стороны игорного стола донесся смех, вызванный шуткой Себастьяна. Глядя на мужа, Эви в очередной раз подивилась, насколько естественно он смотрится в своей новой роли, словно родился для нее. Как ни странно, он лучше вписывался в атмосферу клуба, чем ее отец. Айво Дженнеру с его взрывным темпераментом не всегда удавалось скрыть тревогу, когда исключительное везение одного из членов клуба угрожало сорвать банк. В отличие от него Себастьян оставался спокойным и невозмутимым при любых обстоятельствах.
Лорд Холдейн, занятый примерно такими же размышлениями, рассеянно заметил, глядя на Себастьяна:
– Никогда не думал, что снова увижу кого-нибудь, подобного ему.
– Милорд? – переспросила Эви, улыбнувшись мужу, который заметил ее присутствие и направился к ней сквозь толпу.
Холдейн задумчиво продолжил, погрузившись в воспоминания о давно минувших днях:
– За всю свою жизнь я знал лишь одного человека, который управлял клубом с таким же блеском. Словно великолепный хищник, обходящий свои владения.
– Вы имеете в виду моего отца? – спросила Эви в замешательстве.
Холдейн улыбнулся и покачал головой:
– Упаси Боже, нет. Не вашего отца.
– А кого... – начала Эви, но появление Себастьяна помешало ей закончить вопрос.
– Миледи, – промолвил он, положив ладонь на ее затянутую в корсет талию, и улыбнулся, бросив взгляд на ее собеседника. – Я должен предупредить тебя, дорогая, что этот джентльмен – волк в овечьей шкуре.
Вместо того чтобы обидеться на столь бесцеремонное заявление, Холдейн довольно хмыкнул, явно польщенный.
– Будь я лет на двадцать моложе, мой непочтительный друг, я поборолся бы с вами за это прелестное создание. И, смею надеяться, одержал бы победу, несмотря на ваше хваленое обаяние.
– Вы и сейчас еще хоть куда, – усмехнулся Себастьян, притянув Эви к себе. – Прошу прощения, милорд, но я должен спасти свою жену от столь опасного соседства.
– Как я вижу, этот неуловимый парень все-таки попался на крючок, – сказал Холдейн, обращаясь к Эви. – Идите, идите и успокойте своего ревнивого мужа.
– Я... попытаюсь, – неуверенно отозвалась Эви. Мужчины рассмеялись, а Себастьян обнял Эви за талию и повел ее к выходу.
– Что-нибудь случилось, дорогая? – спросил он, склонив к ней голову.
– Нет. Я... – Эви запнулась со смущенной улыбкой. – Просто мне хотелось увидеть тебя.
Затащив ее за колонну, Себастьян запечатлел на ее губах быстрый поцелуй. Ее голубые глаза сверкнули.
– Может, сыграем в бильярд? – предложил он и хрипло рассмеялся, когда она покраснела.
Популярность клуба еще больше возросла, когда газеты начали посвящать ему восторженные заметки.
«Наконец-то клуб Дженнера занял достойное место среди элитных заведений Лондона, превратившись в место паломничества для всех, кто причисляет себя к аристократии. Заметим также, что кухня клуба предлагает самые изысканные блюда, а выбор вин удовлетворяет самым утонченным вкусам...»
Другая газета писала:
«Трудно подобрать слова, чтобы в полной мере передать великолепие заново отделанных интерьеров, которые создают живописное окружение для собрания джентльменов, отличающихся высоким интеллектом и яркой индивидуальностью. Неудивительно, что количество желающих стать членами клуба значительно превышает число свободных мест...»
Еще одна заметка гласила:
«Полагаю, многие согласятся, что возрождение клуба Дженнера мог осуществить лишь один человек, которому благодаря его чертовскому обаянию удается быть на короткой ноге с самыми разными кругами общества, включая мир моды, политики, литературы и аристократии. Речь идет, разумеется, о знаменитом лорде Сент-Винсенте, нынешнем владельце фешенебельного заведения, которое обещает стать самой главной достопримечательностью Вест-Энда...»
Однажды вечером, сидя в конторе, Эви просматривала газеты. Она никак не ожидала, что Себастьян и клуб удостоятся такого внимания. Радуясь за него, она невольно задумалась, что будет, когда закончится траур, и они начнут выезжать в свет. Она не сомневалась, что их завалят приглашениями. Беда в том, что у нее было мало шансов приобрести светский лоск. Ей придется преодолеть свою застенчивость. Она должна научиться вести остроумную беседу... быть обаятельной... держаться уверенно...
– Почему у тебя такой хмурый вид, дорогая? – Себастьян вошел в комнату и уселся на краешек стола, глядя на нее с поддразнивающей усмешкой. – Прочитала что-нибудь неприятное?
– Совсем наоборот, – мрачно отозвалась Эви. – Все просто в восторге от клуба.
– Понятно. – Он приподнял пальцем ее подбородок. – И тебя это огорчает?
Эви сбивчиво заговорила, пытаясь объяснить:
– Д-да. Потому что ты становишься знаменитым – и не только своими амурными похождениями, – а это значит, что тебя будут повсюду приглашать. Когда закончится траур, нам придется ходить на балы и вечеринки. Боюсь, я не смогу удержаться от того, чтобы не прятаться по углам. В душе я по-прежнему неуклюжее создание, которое привыкло подпирать стенку на балах. Мне нужно научиться вести себя в обществе, разговаривать с людьми. Иначе я буду действовать тебе на нервы или, что еще хуже, ты начнешь стыдиться меня...
– Эви, успокойся. О, Господи! – Подцепив ногой ближайший стул, Себастьян подтянул его к себе и уселся напротив жены, так что их колени соприкасались. – Похоже, ты не можешь выдержать и двадцати минут, чтобы не найти себе повод для беспокойства. – Он улыбнулся и поднес ее руки к своим губам. – Я не хочу, чтобы ты менялась. – Его лицо посерьезнело, глаза потемнели. – Как я могу стыдиться тебя? – продолжил он. – Ты в жизни не совершила ничего дурного. А что касается всех этих ужимок, которые приняты в гостиных... Надеюсь, ты никогда не станешь похожа на пустоголовых дурочек, которые без умолку болтают, умудряясь не сказать ничего интересного. – Притянув ее ближе, он потерся носом о ее шею чуть выше отделанного шелком выреза платья, затем прижался к ней губами, лаская гладкую кожу, и прошептал: – Ты не неуклюжее создание. Но я не возражаю, чтобы ты пряталась по углам, дорогая, при условии, что мы будем делать это вместе. Я даже настаиваю на этом. И должен предупредить тебя, что я очень неразборчив в выборе мест – я могу овладеть тобой на чердаке, на балконе, под лестницей и даже за декоративной пальмой в кадке. А если ты будешь жаловаться, я напомню, что тебе следовало подумать, прежде чем выходить замуж за бессовестного распутника.
Эви выгнула шею, наслаждаясь легким поглаживанием его пальцев.
