Вдруг мой рот наполнился сладковатым, каким-то необычным, не похожим ни на что привкусом. Мне пришлось сделать глоток, чтобы не захлебнуться. Затем ещё и ещё. На несколько секунд Коля сильно прижал мою голову к своему животу и замер. Я чувствовал, как его упругая плоть пульсирует во мне, и забыл обо всём. Вкус во рту стал необычайно сладким. Казалось, что эти несколько секунд длятся целую вечность. Только слышно, как продолжает сверху литься вода, разбиваясь о наши тела, и как часто дышит мой новый любовник.
Он достал член у меня изо рта и запрокинул мою голову вверх. Наши взгляды встретились второй раз. Мой рот был полуоткрыт, с губ стекала сперма вперемешку со смазкой, слюной и водой. Коля чуть заметно улыбнулся и начал водить слегка обмякшим фаллосом по моим губам, размазывая белковый коктейль. Я вытащил язык и пытался лизать его. Вскоре извернулся и поймал головку губами. Погрузил в рот. Она была ещё упруга и иногда пульсировала.
Не выпуская мужское достоинство Николая, я провёл пальцами по своим набухшим соскам и несколько раз помассировал возбуждённый член. Я был уже на грани оргазма, который наступил очень скоро. Дыхание у меня перехватило. Выпустив член друга, я прогнулся назад, закинул голову, а потом, наклонившись, прижался к его животу и затрясся в конвульсиях. Пока пик наслаждения пронизывал моё тело, Коля гладил меня по волосам, по щекам, по шее, а потом засунул мне большой палец правой руки в рот, а я их нежно его облизывал.
Через несколько минут я оторвался от своего занятия и посмотрел вверх. Коля взял меня за плечи и потянул наверх. Мы оказались лицом к лицу, буквально в паре сантиметров.
– То, что ты сделал для меня сейчас, я этого никогда не забуду, – горячо прошептал он. – Я люблю тебя. Так сильно, ты даже представить себе не можешь.
Я раскрыл рот, чтобы ответить, но не успел: Коля запечатал мне губы крепким поцелуем. И мы принялись ласкаться, не обращая внимания на сперму, которая растворилась на наших лицах. Это было восхитительное ощущение, которого мне прежде испытывать не доводилось. Обычно парни, и это всегда меня очень забавляло, брезгуют собственным семенем. Кончить кому-нибудь в рот, да с проглотом, – это всегда пожалуйста, вопросов не вызывает. Получить порцию белка себе и отправить его в желудок, – у некоторых возможно и такое. Но чтобы целоваться с тем, у кого на губах твоя собственная сперма… Такие мне прежде не встречались.
Наш поцелуй длился недолго. Коля, оторвавшись от моих губ, неожиданно опустился на корточки и взял мой опавший член, под верхней плотью которого ещё было семя, в рот. Одной рукой оттянул кожицу и принялся облизывать головку. Мне стало очень приятно, хотя никакого возбуждения за этим не последовало. Просто потому, что я совсем недавно пережил бурную разрядку и требовалось время, чтобы накопить силы.
После жеста нежности Коля поднялся.
– Теперь-то я могу принять душ по-человечески? – Спросил я строгим голосом.
Парень мгновенно вспыхнул от возмущения пополам с удивлением.
– Шу-чу, – ответил я и рассмеялся. Коля мгновенно оттаял. Мы принялись бездумно расходовать бесплатные мыло, шампунь и гель для душа, щедро нанося их на тела друг друга. Мыли, тёрли, гладили и даже пошлёпывали иногда. Резвились, в общем. Наслаждались теплой водой, но больше всего – нашим маленьким обществом, которое недавно стало ещё теснее, ведь мы открыли для себя прелесть интимных отношений.
Потом, тщательно вытершись полотенцами, мы заказали в номер ужин, поскольку сил снова гулять по Москве уже никаких не было. Накушались и, словно два котёнка, упившиеся мамкиного молока, развалились на постели, чтобы бездумно смотреть телевизор, лениво переговариваться и ни о чем не думать. Мы лежали, взявшись за руки, ощущая тепло наших ладоней и более всего – ту особенную близость, которая нас теперь соединяла.
Я по-прежнему не мог ответить на вопрос, люблю Николая, или это всего лишь сильное увлечение, влюбленность. Жизнь побила меня с разных сторон, потому я уже не мог, как он, взять и сказать кому-то «я тебя люблю». С этим в моей душе трудности. Не привык надолго привязываться к кому-то. Вот был в моей судьбе солдатик Егорка, и чем всё закончилось? Даже больно вспоминать. Потому пусть всё пока развивается само собой.
А развивалось оно, надо сказать, довольно стремительно. Той же ночью Коля захотел продолжения нашей сексуальной истории. И до самого утра мы только и делали, что испытывали наши упругие молодые тела на половую прочность. Если точнее, то это мой новый любовник трудился надо мной, поскольку сам ещё к пассивной роли оказался не готов. Зато я отдавался ему полностью, без остатка, и Коля брал меня в разных позах и местах комнаты. Началось всё на постели, продолжилось на полу, в кресле, даже на балконе, хотя там мы протянули всего пару минут – слишком холодно.
Уснули только под утро, перемазав спермой, кажется, всё внутреннее пространство помещения. Даже стыдно было немного. Хорошо, что семя не оставляет ярко выраженных следов. Как краска, например. И легко смывается водой. Чем мы и занялись утром, как проснулись, со смехом вспоминая, кто куда «выстреливал». Позабавились мы на славу, прибираясь в комнате, чтобы горничная, которая придет за нами, когда уйдем, не была шокирована. Хотя, полагаю, работники отелей всякого насмотрелись.
Ближе к обеду, когда силы восстановились, мы отправились в Бронетанковый музей в Кубинке – оказалось, что Коля очень рвался туда, поскольку был большим фанатом одной известной компьютерной игры, где мальчики гоняют в танчики. Я только добродушно усмехнулся. Ну, хочется ему, так пусть посмотрит, как в реальности выглядели все эти танки и прочее железо.
Та поездка в Москву оказалась для меня самым восхитительным событием за всю прежнюю жизнь. Столько нежности, тепла, радости я никогда раньше не испытывал. И уверен, что Коля тоже, поскольку улыбка после той нашей ночи не сходила с его лица. Буквально всё казалось ему интересным, радостным. А как он восторгался, когда мы отправились на следующий день после нашего первого занятия любовью в Бронетанковый музей в Кубинке! С щенячьим восторгом он рассматривал эти танки, бронетранспортеры, автомобили, мотоциклы, пушки и самолеты, – словом, всё, что создало человечество для уничтожения себе подобных наиболее удобным способом.
Я-то ко всем этим железкам равнодушен, в армии на них насмотрелся до тошноты. Да и всё, что связано с ней, вызывает у меня с тех самых пор, как я снял форму и выбросил её на помойку, едва вернулся домой, стойкое отвращение. Уж я-то прекрасно знаю: армия – это никакая не школа жизни, а место, где они вынуждены подчиняться, другие обожаю командовать. Иногда вторых слишком заносит, в них раскрываются мрачные глубины, тогда эти люди, облеченные властью, превращаются в тех офицеров, которые жестоко обошлись со мной и особенно с Егоркой. Они поплатились за это, но сколько тех, кто продолжает издеваться, пользуясь почти ничем не ограниченной властью? Даже думать не хочу об этом.
Потому всё то время, пока Коля рассматривал бронетехнику, изливая на меня свои восторги, я лишь вежливо улыбался в ответ. Нравится ему, и прекрасно. Слава Богу, что этот юноша не прошел через те жуткие испытания, которые выпали на мою долю. Кто знает, смог бы выдержать? Я все-таки деревенский парень, вырос в естественной среде. Коля – ребенок домашний, с юных лет выпестованный своей матушкой, которая ничего не жалела для своего дитяти. Может, потому он такой немного избалованный. Захотел, в Москву полетел. Пожелал – накупил мне дорогущих шмоток. Теперь вот по танкам решил полазать.
И все-таки, несмотря на его характер и довольно ветреное отношение к жизни, этот парень мне нравится с каждым днём все больше. Вот и тогда, насмотревшись, начинавшись и натрогавшись, словно дорвавшийся до больших игрушек мальчика, Коля, абсолютно счастливый, по возвращении в Москву потащил меня в очень пафосное место – ресторан «Карамболь». Ну, а после него я уже и не вспомню названия тех заведений, в которые Коля меня водил. Рестораны, кафе, бары, ночные клубы даже.
