– Клянусь всеми морскими стихиями, сегодня удачный день! – пробормотал Чернобородый и повернулся к принцу. – Стало быть, ты хочешь обменять свою жизнь на жизнь этой женщины? Глупец. Я получу и тебя, и ее. Да еще и кораблик ваш в придачу! Касым-бей отвалит за тебя не один бочонок золота, а когда я наиграюсь с этой женщиной, то возьму за нее хорошую цену на невольничьем рынке. А может, предложу ее своей команде – они любят иноземных красавиц…
В глазах Мирджафара вспыхнули искры ярости, разум его помутился от гнева. Он не мог вынести мысли о том, что Василике может коснуться чья-либо рука, кроме его собственной. Желание сокрушить этого дьявола захлестнуло Мирджафара, и он не мог противиться ему, как не мог противиться воле рока, который распоряжался его жизнью. По-прежнему стоя на поручнях, он взмахнул саблей, пытаясь достать пирата, который чувствовал себя в полной безопасности и не ожидал нападения.
Все дальнейшее произошло в течение нескольких мгновений. Василике вскрикнула, увидев, что один из телохранителей поднимает тяжелый лук и целится в Мирджафара. Его выпад саблей не достиг цели, а стрела впилась в плечо Мирджафара, его отбросило назад, доли секунды он пытался удержать равновесие, а потом тело, описав плавную дугу, упало в мутную воду и скрылось в ней. Василике без чувств опустилась на залитую кровью палубу и не слышала, как один из пиратов прокричал:
– Паруса! На зюйд паруса!
Из трюма выбрался на палубу первый помощник:
– Внизу всего трое живых! И скарб!
Чернобородый махнул рукой и заорал:
– Отступаем на «Рубаку»! Прихвати-ка сундуки… И пленников не забудь… – бросил он помощнику.
Чернобородый пират решил, что груз этого потрепанного кораблика точно будет принадлежать ему. Не говоря уже о прекрасной пленнице. Или нескольких пленницах и пленниках.
Пираты поспешно перебирались на борт своего судна – с помощью настилов и линей. Чернобородый с видимым удовольствием наблюдал за слаженными действиями команды. Раздался хлопок над головой, один за другим паруса наполнялись ветром, и под торжествующие возгласы пиратов «Рубака» стал быстро удаляться от обобранного полузатопленного дхау. Преследовать каракку было бесполезно.
Василике неохотно всплывала на поверхность из темной бездны обморока. Обрывки пугающих воспоминаний мелькали в пробуждающемся сознании, и она старалась снова погрузиться в блаженное небытие, чтобы отдалить встречу с чем-то ужасным. Но с чем? Она не помнила. Как она ни цеплялась за зыбкое забытье, реальность все же вернулась.
И тогда она вспомнила все. Ужас сковал ее тело. Мирджафар! Своими собственными глазами она видела впившуюся в его тело стрелу, видела расплывающееся пятно крови, видела падение в морские волны. Значит, он погиб? Или, быть может, ему как-то удалось спастись?
Василике открыла глаза и с болью поняла, что она уже не в своей маленькой каюте. Эта каюта была огромных размеров и роскошно убрана. Кровать, на которой она лежала, покрыта бархатным покрывалом цвета темного вина. Каюта, похоже, была расположена достаточно высоко над уровнем воды – через зашторенные окна пробивался дневной свет.
А потом она увидела его. Черноволосый пират сидел за длинным столом, склонившись над картой. Уловив движение, он поднял голову и взглянул на Василике странно светлыми глазами.
– Ну вот ты и очнулась, – проговорил он. Что-то в голосе этого человека насторожило девушку – так мог разговаривать настоящий принц («Аллах великий, его же так назвал его пособник!»), который неожиданно застал в своей, к примеру, курительной комнате прекрасную незнакомку.
– Где я? – спросила Василике, стараясь не показывать страха.
– На борту «Рубаки», красавица.
– А где?.. – Девушка стала оглядываться.
– Ты ищешь своего спутника? Его съели акулы… Или вот-вот съедят. Но не бойся – я смогу заменить его… Во всем…
Василике, как всегда это бывало в минуты опасности, внутренне совершенно преобразилась. Из наследной принцессы, слабой и беспомощной, какую видел перед собой этот гигант, она превратилась в тигрицу, у которой отняли малыша и вот-вот отнимут и саму жизнь. Так было когда-то в доме у Алима, так было первые дни в ода, так стало и сейчас.
Девушка еще раз оглянулась и чуть капризно протянула:
– Я ищу свою служанку. Не могу же я неодетой беседовать с незнакомцем…
Гигант поперхнулся смехом. Он ожидал чего угодно: слез, причитаний, ползания на коленях в попытке улестить «господина» или купить себе хоть крохи снисхождения. Но вот это капризное «беседовать неодетой» совершенно вышибло его из колеи.
– Наглая девка! Да я убью тебя прямо сейчас! Вот тогда тебе точно не понадобится служанка!
Василике пожала плечами, надеясь, что ее дрожь незаметна.
– И своими руками лишишься богатой добычи?.. Не поверю, что такой человек может поднять руку на женщину только потому, что она желает выглядеть как настоящая женщина.
Чернобородый прорычал:
– Будет тебе твоя служанка! И твои тряпки! Я позаботился обо всем, наглая потаскуха!
– Добыча… – проворковала Василике. – Я твоя добыча, пусть и не самая послушная.
Пират занес было руку, чтобы хорошей затрещиной добиться послушания, но смог остановиться – девка-то права, он ее ударит, она, того и гляди, упадет, поранится. И плакали его золотые! Прорычав невнятно какое-то ругательство, Чернобородый бросился прочь из каюты.
Василике без сил откинулась на стену – даже Аллаху великому, повелителю правоверных, было невдомек, скольких сил стоило такое спокойствие.
Распахнулась дверь, и с криком в каюту влетела Джабира.
– Джабира! – бросилась к ней Василике.
– Сестра моя, Василике!
Девушки обнялись.
– Они ничего тебе не сделали, принцесса?
– Да как бы они посмели!
– Да как захотели бы, так и посмели! Это же пираты!
– Нет, гордая моя сестра, дочь бескрайней пустыни… Мне почему-то кажется, что пираты это непростые – уж очень не похож на торговца живым товаром их черноволосый гигант предводитель. Клянусь богами полуночи, он может оказаться кем угодно, хоть самим шахом…
Джабира недоверчиво покачала головой.
– Кто бы он ни был, мы в плену. И светят нам не сады сераля или мелкие склоки гарема, но вонючая подстилка раба и невольничий рынок города Искендера Двурогого!
Василике покачала головой. Что-то ей подсказывало, что невольничьего рынка опасаться не следует. А следует опасаться того, что этот пират узнает, кто они на самом деле.
– Ох, моя гордая сестра, я бы тоже с удовольствием вернулась к тем дням, когда мы спорили из-за того, кто достанется наследнику Мустафе…