— Ты Алена, что-то попутала, ты в своем уме?
Я прошептала в ответ:
— Лёня, подыграй мне, речь идет о жизни и смерти.
Юля села обратно в машину. Вот умница же!
Я взяла Аполлонова под руку и повела к опешившему от театра Матвею:
— Знакомься, Кузнецов, это мой муж — Иван Васильевич Страхов!
— Ты ж сказала, он заграницей?! — не понял Кузнецов.
— А он вот сегодня и вернулся! — не унималась я, — познакомься, Ванечка, а это мой знакомый Матвей Кузнецов.
Матвей протянул руку, но спасибо Леониду, он своей руки не подал.
— Вы что-то хотели, товарищ? — Лёня прямо вжился в роль Страхова, — или мы с моей супругой можем наконец пойти домой?
— Ну раз с супругой, то можете, — проговорил Кузнецов сквозь зубы и обратился ко мне, — до новых встреч, Алена, счастливо оставаться!
Его лицо было недовольным. Но он пошел к своей машине, а мы так и остались стоять.
— Что это, Михаловна? Ты тут совсем без Страхова двинулась?
К нам направилась Юля.
— Алена, что это за представление на публику?
— Мне нужно было отделаться от бывшего, который наседал, и спасибо, Лёнечка, ты очень помог, прости, Юлечка, что нагло использовала твоего молодого человека. Надеюсь подействует.
— Мы, собственно, чего приехали. Тебе Страхов передал подарочек!
— А чего не прямо мне послал и ничего не сказал?
— Наверное, хотел тебе, неблагодарной, сделать сюрприз!
И Лёня вручил мне небольшую коробочку. Я с интересом на нее посмотрела. Но пока открывать не стала. Сделаю это уже дома.
— Вы зайдёте? — спросила я друзей.
— Нет, — Юля ответила первой, — мы идем сейчас на спектакль «Ифигения в Таврде» и уже опаздываем.
Я обняла обоих и пошла к себе.
Дома первым делом открыла коробочку — там был кулон в виде нарцисса на цепочке и записка «Моей Персефоне!».
Я быстро открыла ноут и начала писать:
Алена: Ванечка, спасибо тебе за подарок, но лучше бы отдал его мне лично при встрече!
Иван: Тебе не понравилось?
Алена: Очень красивый, но лучше бы из твоих рук.
Иван: Из моих рук ты получишь другие подарки, это только начало.
Алена: Ты с ума сошел, не надо…
Иван: Не останавливай меня, всё равно не сможешь.
Алена: Всего два денька, и мы будем вместе…
Иван: Два длинных скучных дня без тебя.
Алена: Два коротеньких денёчка, любимый!
42.
Иван
23 декабря
В голове крутится: «Вот наконец настал тот час…». У меня настоящая эйфория: в башке — музыка, в сердце — радость, тело предвкушает желанную близость, а мозг отказывается работать.
— Иван, что с тобой? — удивленный Тот заглянул мне в лицо, — ты весь день что-то напеваешь себе под нос и глупая улыбка — совсем на тебя не похоже. О, понял, — мужчина ударил себя по лбу, — сегодня?
Я только кивнул.
— Она приезжает на все праздники?
— Она приезжает на 3 дня, к сожалению! Просто потом нет обратных билетов из-за Нового года.
Три счастливых дня было у меня… Иван, ты весь ретро-репертуар вспомнишь?
— Так чего ж ты копаешься! Едь встречай свою жену. А то смотрю, все равно от тебя толку мало.
— Спасибо, дружище, — потрепал Тота по черным волосам. И вышел в коридор.
— Куда собрался? — на встречу выплыла Фрейя, — да еще и так быстро, еще и шести нет!
— Я конечно прошу прощения, но тебе-то какое дело?
— Думаешь раз Ингвара с Донером нет на месте, можешь творить, что хочешь?
— Слушай, Фрейя, не порть настроение, можешь на меня пожаловаться!
— Разве что за сексуальные домогательства, — фыркнула она.
— Больно нужно, — я кинул на нее презрительный взгляд.
— Каменный ты что ли, — она не унималась, — я вокруг тебя 4 месяца круги нарезаю, а тебе — все нипочём. Или не стоѝт?
— На тебя и не встанет, так что не старайся. Чего ты вообще ко мне прицепилась, тебе мужиков мало? Да и опаздываю я уже, не до твоих глупостей.
— Ой, какой ты занятой, — она смотрела зло, — достал уже!
— Да что ж я тебе такого сделал? Попустись наконец, вон лучше Тота окучивай, он как раз свободен, молод и бесшабашен.
— Спасибо и без тебя разберусь, кого мне, как ты говоришь, «окучивать».
Я подошел вплотную:
— Фрейя, успокойся наконец на мой счет, ничего не будет. Ты красивая девушка, и умная к тому же. Но я люблю свою жену.
— Я уже это поняла, — она вздохнула, — повезло ей. Даже хотелось бы посмотреть, что там за жена такая, что ты так проникся.
— Познакомишься на рождественской вечеринке завтра.
Она вопросительно уставилась. Но я не стал ничего объяснять. С какой стати? И так уже слишком много ей внимания с ее гормональными заскоками.
Чуть не опоздал, но на мое счастье-несчастье, рейс задерживался на полчаса. И у меня было достаточно времени, чтобы собраться с мыслями. Сердце билось в груди раненой канарейкой, пульс 100, 200, 300, 400, 500 ударов в секунду. По спине побежал холодок от предвкушения встречи с моим любимым чудом! И когда гнусавый голос объявил, что долгожданный самолет сел, меня просто окатило волной радости.
Я увидел, как Алена вышла из автоматических дверей, пытливо вглядываясь в лица встречающих. Я чуть рассудок не потерял. Кинулся к ней, оторвал от пола и начал, как сумасшедший, целовать родное лицо. И только через минуту ощутил соленый вкус на своих губах. Она плачет! Навзрыд! Опустил ее на пол и прижал к груди так сильно, как только мог.
— Ну, что же ты, Алёнушка, не плачь, все же хорошо, я тут!
Она толкнула меня кулаком в грудь и сквозь всхлипы прошептала:
— Дурак ты такой, ты зачем уехал так надолго, я уже не могу…
— Дурак, конечно, дурак, — я зарылся лицом в ее волосы и поцеловал в макушку. В горле стоял ком.
— Извини, извини, не сдержалась, — она подняла на меня заплаканные глаза и погладила меня по щеке, — я не должна была тебя обзывать и обвинять…
— Это пустое, говори, что хочешь, хоть алфавит рассказывай, мне так приятно слышать твой голос не по телефону или мессенджеру, а тут, вживую.
Я не мог оторвать взгляд от ее лица. А когда вдохнул карамельный запах ее кожи и вовсе пропал. Глазам не верил, она тут передо мной спустя 4 месяца нашей разлуки. Из плоти и крови. И моя!
Наши губы встретились, и мы не могли оторваться, я боялся, что только отпущу ее, мое сердце остановится. Мы были воздухом друг друга. Все же, чтобы не пугать сдержанную шведскую публику, нам пришлось отстраниться.
— Я безумно тебя люблю, — взглянул в ее голубые глаза, — и эти три дня не отпущу ни на секунду.
— Я тоже очень тебя люблю, но мне даже в туалет без тебя сходить нельзя будет?
— Нет, ну я — не изверг какой и не такой уж и извращенец — ухмыльнулся я.
— Тю, а вот я тебя полюбила за чувство юмора и твою изощренную фантазию, а говоришь не извращенец. Это же идеальное сочетание! — ее улыбка стала хитрой.
Я быстро перехватил у нее огромный (она ж на 3 дня приехала!) чемодан, обняв за плечи повел к такси.
Пока ехали, я ни на секунду не выпускал обе ее руки. А потом не сдержался, и уткнулся носом в ей шею. Ее аромат действовал на меня, как сильнейший афродизиак. Я отпустил наконец руки Алены и обнял за талию, притянув к себе. Я чувствовал, как напряглось ее тело в моих объятьях. Я сделаю все, чтобы оно снова стало податливым. Если не сойду сейчас с ума от желания взять ее прямо тут и сейчас. Иван, ты же не маньяк? Нет, если касается моей жены — маньяк, а насколько сексуальный, это вот у Алены и надо спросить.
В безумном напряжении мы доехали до моего нового дома. Алена, войдя, только успела проговорить:
— У тебя тут чистенько, как в палате…
И я тут же подхватил ее и понес к дивану, попутно стягивая и разбрасывая ее одежду:
— Не будем терять времени, Страхова, — и сам стал быстро раздеваться.
— Хоть в душ пусти! — взмолилась Алена.
