– Рыбка моя, почему ты здесь? У тебя ещё утром была невысокая температура. Ты должна лежать дома и отдыхать, – сказал он с беспокойством.
– Мне нужно с тобой поговорить. Это срочно, – ответила я.
– До вечера это не может подождать? – спросил он.
Я лишь молча покачала головой. Папа нахмурился, в его глазах читалось беспокойство. Он отошёл, пропуская меня вперёд в свой кабинет. Мы сели и, тяжело вздохнув, я посмотрела на свои сложённые на коленях руки.
– Я хочу написать заявление об увольнении, – сказала я, боясь посмотреть в глаза своему отцу и увидеть в них разочарование.
Я услышала, как он встал и молча подошёл ко мне. Передо мной оказался чистый лист бумаги и ручка. Смотреть на отца в эту минуту было невыносимо. Но тут его ладонь коснулась моей головы, мягко поглаживая затылок. Папа нагнулся, чтобы поцеловать мои волосы.
– Ты не станешь отговаривать меня? – спросила я, встречаясь с ним взглядом.
– Нет, – ответил он. – Я всегда знал, что так и будет. Мне было интересно, как долго ты продержишься. Аня, это работа не для тебя. Ты слишком мягкая и ранимая для неё. Но я не стал тебя переубеждать, когда ты сама изъявила желание поступать в Академию. Тебе нужно было самой убедиться в том, что этот путь не для тебя.
– Что же мне теперь делать, пап? – растерянно спросила я.
– Мы что-нибудь придумаем, рыбка. Ты юрист широкого профиля. Не пропадёшь, – сказал он, подбадривая.
Сморгнув подступающие слёзы, я взглянула на отца, мягко улыбнувшись ему и благодаря за поддержку.
– Это всё из-за смерти твоего подопечного, Ань? – спросил он.
На что молча кивнула, и отец ответил мне тем же, мысленно соглашаясь с причиной принятого мною решения. Я отправилась домой. Папа обещал заехать ко мне вечером, чтобы проверить меня. Приняв душ, легла на кровать, размышляя над тем, что произошло. Мне хотелось позвонить Диме, но я не знала, что сказать. Возможно, ему нужна была моя поддержка, но, с другой стороны, мне не хотелось его беспокоить. Раз он не позвонил сам, значит, хотел побыть один. Сейчас перед ним стояла куча забот, которые нужно решить. Проведя полдня в жутком стрессе и волнении, я так и не приняла никакого решения. Отец позвонил, проверяя, как мои дела. Сказал, что не придёт сегодня, слишком много работы. К вечеру я вновь почувствовала, что температура начинает подниматься. Я выпила жаропонижающее и легла спать.
Что-то заставило меня проснуться. Всё тело гудело от пережитых эмоций. Я почувствовала себя разбитой – морально и физически. Перевернувшись на спину, я увидела, как холодный лунный свет озарял комнату. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы отойти ото сна и понять, что всё это мне не приснилось. Посмотрев на телефон, я поняла, что сейчас глубокая ночь, до рассвета ещё далеко, и нужно заставить себя поспать ещё немного. Стены пустой квартиры давили на меня. Но, что бы я сейчас не испытывала, есть человек, которому гораздо тяжелее. Боже…Я даже и не позвонила ему. А что мне сказать? Никакие слова не помогут ему сейчас.«Живи по принципу: делай, когда есть возможность, потому что, когда ты захочешь, возможности может не быть»– его слова в мгновение ока предстали передо мной. Он был одним из самых сильных и мудрейших людей, которых я когда-либо встречала. И сейчас он нуждался в моей поддержке, но так ли это? Или мне просто хотелось так думать!? Мои пальцы замерли на экране, словно я внезапно разучилась писать сообщения. К чёрту.«Бери и делай». Уже поздно, нужно написать сообщение. Начну хотя бы с этого.«Дим, я очень сожалению о твоей утрате. Мне так жаль. Если тебе нужно будет что-нибудь от меня, я всегда тебе помогу».
Я глубоко втянула воздух и посмотрела на луну. Рука дрожала, сжимая телефон. Меня одолевали противоречивые эмоции. С одной стороны, груз, который я тянула весь день, спал с моих плеч, но с другой стороны, страх, насколько опрометчиво я поступила. Нуждался ли он во мне сейчас? Мы не друзья, но и просто знакомыми нас трудно назвать. Кто мы друг другу? Любовники или все же никто? Но мне никогда в жизни так сильно не хотелось сейчас быть рядом с этим человеком, чтобы утешить и разделить его боль. Необъяснимая сила тянула меня к нему. Поток мыслей прервал звонок. Я посмотрела на телефон и не могла поверить своим глазам.
– Алло, – только это я смогла прошептать, все остальные слова глубоко застряли у меня в горле и не хотели вырваться наружу. Мне нужен воздух. Срочно. Я открыла балконную дверь и, чтобы хоть как-то собраться с мыслями, вдохнула полной грудью прохладный воздух.
– Анечка… – на мгновение мне показалось, что это не его голос. Он никогда меня так не называл. Неужели он сейчас находился в таком отчаянии…
Мы оба молчали, не зная, что сказать. Мой взгляд упал вниз на двор и припаркованные в ночи машины. Ни одного прохожего, только уличные фонари, освещавшие двор. Я услышала звук открывающейся двери, свет из салона машины полился на тротуар, позволяя мне увидеть силуэт, крепко прижимающий телефон к уху. Моё сердце забилось чаще. Что он здесь делает и как долго тут стоит?
– Мы можем поговорить? – единственное, что я услышала, но мне больше и не нужно слов. Безумно хотелось увидеть его перед собой и утешить, крепко обняв.
– Конечно, третий этаж, квартира 15, – на автомате выпалила я.
– Я помню… – тяжело вздохнув, он прервал звонок.
Моё тело начало трясти от ещё не пережитых эмоций, ладони вспотели, и я стала заламывать руки. Сколько ещё осталось времени? Десять секунд? Может, пять? Я пыталась привести нервы в порядок, когда услышала тихий стук в дверь. Накинув халат, глубоко вздохнула и повернула ключ в замке, впуская Диму. Его голова была опущена. Войдя внутрь, он поднял на меня глаза. В них была темнота, как будто из него выкачали всю жизнь. Никакого намёка на счастливые моменты, только пустота, наполненная горем и ничего больше. Я отступила на шаг, моя грудь сжалась в страхе, он пугал меня до чертиков сейчас. Это был не тот Дима, которого я видела пару дней назад. Он молчал и пристально смотрел в мою сторону. В его глазах была тьма. Казалось, он вошел и высосал весь воздух из помещения, заполняя все пространство своей темной энергией. Что он пришёл сделать со мной? Отец не раз говорил, каким мерзавцем был Баракуда-старший, и что Дима не лучше него, а даже хуже. Но со мной он был совершенно другим, нежным и чутким. Сейчас внутри него что-то сломалось, и теперь я снова боялась его.
Он приблизился ко мне, словно чёрная тень. Моё сердце забилось сильнее, когда я почувствовала его запах. Не в силах отступить, я рискнула и положила голову ему на грудь, взывая к моему Диме. Предательская слеза прорвалась сквозь туманную пелену в глазах. Весь день я подавляла в себе эти эмоции, но с ним не в силах сдерживаться. Как только его аромат ударил мне в нос, я поняла, что только с ним могу быть собой, быть настоящей. Его руки медленно поднялись, и он обхватил меня за талию. Я почувствовала, как падаю, тону в его объятьях. Каким бы монстром он не был с другими, здесь и сейчас он мой. Я стала плакать ещё больше, когда осознала это. Он гладил меня по голове и укачивал, как маленького ребёнка. Не знаю, сколько мы так стояли. Я почти забыла, что мы стоим в коридоре. Даже не чувствовала ночной прохлады, исходившей от его одежды, только тепло сердца, которое билось прямо под моей щекой.
Он поцеловал меня в затылок и ласково погладил по спине. Не в силах больше так стоять, я подняла на него взгляд. Он обхватил моё лицо ладонями, смахнул слёзы большими пальцами и нежно поцеловал. Это короткое мгновение заполнило собой всё: горе, отчаяние и нежность. Вечность мы смотрели друг другу в глаза, не понимая, куда двигаться дальше, что делать и что говорить.
– Мне очень жаль. Следовало позвонить тебе, как только я узнала, но не могла найти в себе силы подобрать слова, чтобы поговорить с тобой, – сглотнув комок слёз.
Его глаза не выражали никаких эмоций, но тело напряглось, и я поняла, насколько сильно его ранила моя отстранённость.
