Отстранись.
Я не смог.
Я хотел то, чего хотел и брал то, что принадлежало мне.
Ї Ты, наконец, поняла, Ї прошептал я. Мой голос стал хриплым, глубоким, наполненным тёмной жаждой, созданной её развратным поведением этим утром. Она сделала это со мной. Это было её проклятье, чтобы исправить меня.
Я не мог смотреть, не вспоминая, как она насаживалась на мой палец. Я не могу видеть сквозь вызов. Возросшую силу в её тощем тельце. Она училась.
Я учился.
Мы учились, как вдвоем играть в эту игру.
Она вздрогнула, когда я провел рукой по её животу, опускаясь всё ниже и ниже. Мой член дико жаждал влажного искушения, принадлежащего ей. Я был ответственен за неё.
Она прошла через многое. Она повиновалась, когда пыталась бороться. Она держала себя в руках, но сейчас она была близка к потере контроля. Я не был настолько бессердечен, чтобы проигнорировать это желание в её глазах. Желание, граничащее с безумной потребностью в оргазме. В объединение с убеждением того, что мы хорошие ребята? Ну, я должен ей.
Лишь немного.
Это была моя задача, подвести её к краю, подразнить какое-то время, но затем вернуть её в безопасность. Моя цель состояла в усмирении её, чтобы она делала всё, что я просил.
Уставившись прямо в её глаза, я сказал:
Ї Ты моя. Я не твой господин, хозяин или босс. Я мужчина, который управляет твоим существованием до того, как ты уплатишь все семейные долги. Ты не будешь дышать без моего позволения. Не двинешься, если я не попрошу. Твоя жизнь теперь проста. Единственное слово, которое тебе нужно запомнить... да.
Я скользнул рукой от ее живота к бедрам.
Она напряглась. Её взгляд покинул мой, впившись в декорированный потолок.
Ї Смотри на меня, Ї мой голос стал резким, грубым под этой изящной интеллигентностью. Ї До тебя дошло? Что я могу делать с тобой всё, что захочу?
Она не ответила, как ей и было приказано. Молчала. Блаженное, счастливое молчание. Она не могла уговаривать или спорить. Она была податлива. Восхитительно покладиста.
Она заслужила вознаграждение.
Я пытался сдержаться.
Я не хотел свидетелей.
Но к чёрту всё.
Подвинув её повыше на столе, я дернул ее, и она упала спиной на дерево. Она вскрикнула, затем втянула в себя воздух.
Я схватил её за ноги и широко развел их.
Её розовая плоть манила меня, поблескивая, не от слюны других мужчин, а от возбуждения. Возбуждения из-за меня. Возбуждение, которое я собирался использовать в своих интересах.
Схватив нетронутый стакан с водой от Бриллиантового брата, я вылил жидкость на киску Нилы.
Она вскрикнула, пытаясь свести бёдра вместе. Но я не позволил.
Вода просочилась сквозь ее темные волосики, собираясь в лужицу под ней. Этого было недостаточно, но это, по крайней мере, смыло часть мужской слюны.
Я хотел попробовать исключительно её.
Впившись руками в её бёдра, я крепко держал её.
Ї Нет. Не на...
Слишком бл*дь поздно.
Мимолетно улыбнувшись, я захватил её набухшее влагалище своим ртом.
В тот момент, как я высунул язык, настойчиво прижав его, она выгнула спину на столе.
Ї Ах, Ї она широко раскрыла рот, каждый мускул на её шее напрягся от абсолютного облегчения. Её тёмные волосы разметались по столу, соскальзывали с плеч, пока она извивалась.
Щелкнув пальцами, я взглянул на двух парней из братства. Они подскочили, схватив её за запястья, удерживая их прижатыми к столу.
Она извивалась. Она боролась. Но мои пальцы только сильнее впились в её попку, оставляя её широко раскрытой.
Мой гребаный брат не имел права трахать ее языком.
А вот я имел.
Я не планировал даровать ей именно такое вознаграждение, но... она просто так не избавится от этого.
Власть. Подчинение. Её вкус. Её долбаный дьявольский вкус.
Я показал слишком много. Я отпустил свою сдержанность и вкушал.
Она застонала, когда я сильнее прижал её таз к столу. Затем она захныкала. Мой язык стал моим наилучшим оружием, пока я вылизывал её киску. Без колебаний. Без поддразниваний.
Я был тут ради одной цели.
Её цели.
Я закатил глаза, погружая язык внутрь её тугого тепла.
Чёрт бы меня побрал.
Ї Боже, Ї её бёдра попытались отстраниться от моего вторжения. Её рот широко открылся, было заметно, как она боролась с дыханием.
Я установил темп, который никто бы не смог проигнорировать.
Я трахал её. Нельзя было подобрать никакое другое слово, чтобы описать, как я входил и выходил из неё языком, быстро и собственнически. Мышцы её живота напряглись. Она задыхалась, стонала, затем вскрикнула.
Она отказалась от борьбы, отдаваясь мне.
Выстрел спермы намочил мои джинсы, когда она приподняла свои бёдра, и её клитор задел мой нос.
Её тело извивалось, желая освободиться, но братья не позволили ей.
Она стала безумной. Искала. Требовала. Как тоже сексуальное существо из конюшни. Я не мог вдохнуть, не втянув в лёгкие её запах. Я не мог сглотнуть, не вкушая её. И я не мог, мать вашу, даже думать, не желая сорвать с себя джинсы и глубоко погрузиться в неё.
Мой язык задвигался быстрее, зубы задевали ее киску, когда я забирался глубже, чем когда-либо.
Я поглощал её. Я трахал её. Я обладал ею.
Её тугая киска сжала мой язык, моля о большем.
Я дам тебе больше.
Я и так дал ей слишком много.
Чёрт.
Её ноги внезапно сдавили мои уши, потирая моё лицо об себя.
Она сильно застонала, молчаливая мольба сорвалась с её губ. Я не смог остановить себя.
Мой язык двигался сильнее, голова качалась быстрее.
Она открылась.
Она воспламенилась.
Она вскрикнула, когда кончила мне на язык.
О, БОЖЕ МОЙ.
О, мой Бог.
Нет, это не произошло. Это не могло произойти. Он не сделал этого. Он не мог сделать этого.
Что, чёрт возьми, я только что сделала?
Джетро выпрямился, тяжело дыша. Глаза были сужены, его рот был влажным и раскрасневшимся.
Мои щёки покраснели от стыда, сердце тяжело стучало, будто я пробежала десять километров.
Что это было?
Какими чарами он обладает, что заставило меня секунды назад отбросить в сторону застенчивость, ненависть и всякое приличие? Как я могла стонать и извиваться под его ртом? Как я могла кончить?
Я кончила.
Он заставил меня кончить.
Мой похититель подарил мне оргазм, даруя то, что никто не смог. Искорки и волны от убывающего оргазма крепко держали меня в своих тисках. Я хотела большего. Я хотела его сейчас.
