— Не волнуйся. Когда вернемся, я отдам приказ о том, что Амину одну запрещено выпускать из стаи. И не надо так на меня смотреть, — воскликнул Картер, заметив все понимающий взгляд Дрейка, — я не тиран и не деспот. Как бы сказала Эми, я ее волчонок, безобидный и очень хороший. Но я отлично понимаю, что женщина, желающая сделать аборт, не остановится ни перед чем. С Эмилией я бы так и поступил. Запер бы в доме на сто замков и наставил охраны, чтобы даже мысль об аборте боялась проскочить в ее голове.
— Но ведь это ее выбор, Картер, выбор женщины и матери. Ей носить ребенка под сердцем, ей рожать и воспитывать его всю жизнь. Может, я не имею права заставлять Амину рожать?
— Дружище, выключи в своей голове моралиста и включи мужика, — эмоционально жестикулируя, ответил друг. — Амина запуталась, ей тяжело, на нее давят тысячи вещей одновременно, от прошлого до будущего. Она слабая женщина, какую бы трёпку она тебе не задавала в Лунных Землях, и порой решение должен принять мужчина. Иначе на какой черт ты ей сдался? Сам говорил, что доказывать свои чувства нужно не словами, а поступками. Считай, что это твой первый поступок — не дать ей убить вашего ребенка.
— Легко тебе говорить, Картер. Эмилия сама хотела родить тебе детей, она их любит. А я видел слезы Амины, чувствовал ее панику и ненависть к ребенку. Ее боль стала моей болью. И это чертовски сложно — ощущать в себе ее боль от мыслей о том, что она станет матерью. Словно я приговорил ее к смерти, отобрал рай, и вместо него остался только ад. Но ведь это всего лишь ребенок, я не понимаю такую реакцию с ее стороны.
— Чувак, согласись, что ваши отношения пока не попадают под стандартные. То вы друг друга в ошейники и наручники заковываете, издеваетесь друг над другом, то по щелчку пальцев у вас любовь до гроба. И не надо меня сейчас перебивать, — сказал Картер, видя, как Дрейк начал открывать рот. — Так же, как не надо мне рассказывать о том, что такое любовь. Это чертова воронка, черная дыра, абсолютное состояние счастья, когда неважно, в кого ты влюблен, и как это все на твою голову свалилось. Я знаю, что такое истинная пара волка. Это женщина, которая становится твоим Солнцем, и ты вращаешься вокруг нее, готовый стать ее собачкой на поводке. И самое прикольное состоит в том, что тебе нравится быть ее собачкой, исполнять все ее желания, видеть на ее лице улыбку и радость. Это то, ради чего ты живешь.
— Сейчас она, похоже, спит. Я чувствую только спокойствие и умиротворение, исходящие от Амины. Но что будет, когда она проснется? Вдруг во время сна что-то в ее мыслях изменится, и я не успею оказаться дома в нужный момент?
— Брат, прости, но я никак не могу тебя сегодня отпустить с тренировки. Сняты с занятий три школы, будет сам директор полиции, — самодовольно улыбнулся Картер, — еще там всякие директора, учителя и так далее. Но я могу дать тебе один совет.
— Я весь внимание, мастер, — пошутил Дрейк, но приготовился слушать. Картер частенько давал хорошие советы, как ни странно.
— Борись за свое счастье, как бы банально это ни звучало. Ты знаешь, что такое борьба. Мы с тобой с детства боремся за право жить, но это нечто другое. Борись с демонами, засевшими в голове твоей женщины, не дай им одержать победу и забрать у тебя все. Борись за своего ребенка, научи Амину любить. Ты ее волк, ее все, опора и защита. Она и не должна радоваться этому ребенку, нигде не сказано, что так должно быть. Она не обязана любить тебя, вообще ничего никому не должна. Однако же ты заставил ее сердце ожить и полюбить, так? Заслуга судьбы здесь тоже есть, но твоей заслуги — больше. Никакие предначертания свыше не могут подчинить себе волю человека. Был бы ты говнюком, даже предписанным ей самими небесами, черта с два она бы на тебя посмотрела. Значит, собери свои сопли, прекрати ныть и действуй. Ребенок уже в ней, сделай так, чтобы она его полюбила!
— Откуда в тебе столько мудрости? — удивился Дрейк. — На первый взгляд никогда бы не сказал, что ты можешь выдать такую речь.
— Это не я, — отмахнулся Картер, — это все Эми. До встречи с ней я был самым настоящим черствым, засохшим и даже заплесневевшим сухарем. Но эта потрясающая девушка позволила мне родиться заново и понять многие вещи, которые не доступны человеку, пока он не полюбит. Поэтому переставай округлять глаза, как идиот, и борись за свою семью, или снова останешься один и никому не нужный. Кроме меня, конечно.
Мужчины рассмеялись и двинулись к нужной поляне в лесу. Дрейк только и делал, что прокручивал слова друга в голове и прислушивался к ощущениям Амины. Его самые любимые создания на этом свете спали. Амина и его сын или дочь. Мужчину тянуло к родному дому. Уйти с этой долбаной поляны и быть рядом с ней, с матерью его ребенка! Он готов был на все ради них, стоять на коленях и целовать ее животик, в котором зарождалась новая, пока еще крохотная жизнь. Только бы она поверила ему, доверила свое сердце без остатка.
Через какое-то время, когда все собрались, началась тренировка. Это были больше показательные соревнования, хотя Дрейк воспринимал эту беготню, как тренировку, и не иначе. Он бегал с волчатами по лесу, следя за тем, как они выполняют упражнения, и не жульничают ли. Перед его глазами проносились совсем другие картины: он и его сын, а потом еще один малыш, и даже третьего можно, бегают по лесу, а мама Амина ждет их дома с тонной мяса. Или еще лучший вариант: мама Амина сидит на любимом ею пне и ждет их, а потом он довозит ее до дома на своей спине, как обожал делать всегда, когда они гуляли по лесу. Но был и третий вариант, идеальный: мама Амина стала рыжей волчицей и бегает по лесу вместе с ними, как одна семья.
Черно-серый волк издал протяжный вой, наполненный мечтательной эйфорией. Все обязательно будет так, как он мечтает. Он не позволит своей только-только появившейся семье разрушиться. Внезапно огромный волк остановился, вырывая из-под лап землю, его глаза расширились и налились кровью, а пасть оскалилась. Амина! Его сознание скрутило болью, и Дрейк взвыл. Его Амина в беде!
— Дрейк! — проорал Картер, заметив, как изменился его друг, выглядя, точно чудовище с картинок, и понесся в другую сторону. — Твою мать, — прошипел он и, тоже перекинувшись, рванул за Дрейком.
Два волка вылетели во двор дома Дрейка и перекинулись в людей. Дрейк сходил с ума, его мозг трещал по швам, сдавливаемый паникой и болью. Он чувствовал дикий страх, ведь его любимая и ребенок находились в опасности.
— Что за дерьмо? — прорычал Дрейк и наклонился к камню, валявшемуся на земле. Увидев на нем кровь Амины, он сдавил его в ладони так, что тот раскололся по полам.
— Успокойся! — приказал Картер, видя, как Дрейк весь трясется и буквально дымится от злости.
