— Подними юбку.
Я медленно исполнила приказ, непроизвольно подчиняясь Линкольну. Мне стоило устыдиться или что-то вроде того, но я чувствовала, что поступала правильно. Чувствовала свою принадлежность Линкольну. Мне лишь оставалось надеяться, что он был серьезен в своих заявлениях.
— Стоп, — велел Линкольн прямо перед тем, как я подняла подол практически до трусиков.
Он стянул их вниз по моим ногам. Я вышагнула из них, и он облизнулся. Линкольн наклонился вперед и, уткнувшись лицом в ткань моей юбки, глубоко вдохнул. Я ахнула, наблюдая за гигантом на коленях передо мной. Вероятно, он только что испортил свой костюм, стоивший много тысяч долларов.
— Ты моя. Я чувствую на тебе свой запах, и к концу сегодняшнего дня все в пяти шагах от тебя будут сразу понимать, чья ты, — от его грязных слов у меня сжался низ живота. Опустив мою юбку, Линкольн одернул ее и снова проверил, все ли в порядке. Только тогда он поднялся, притянул меня к себе и обнял. — Теперь давай пойдем в наш номер, чтобы мне не приходилось нюхать тебя через ткань, — Линкольн кивком указал вверх, где я заметила видеокамеру. Он давал понять, что если бы поднял мою юбку выше, кто-нибудь мог увидеть. Линкольн постучал в окно лимузина, вызывая водителя. — Припаркуй машину и отдай коридорному наши сумки, — приказал он и, притянув меня еще ближе, повел к дверям.
— Где мы? — спросила я, осматривая пустую подземную парковку с бетонными стенами.
— Я хотел убедиться, что у тебя все в порядке с юбкой, и попросил провести нас через черный ход. Моя охрана знает, что парковка свободна.
— Охрана? — спросила я, когда мы дошли до лифта. Двери были уже открыты, и в кабине стояло двое мужчин в черных костюмах. По одному в каждом из дальних углов, руки по швам.
— Сэр, ваш номер готов, — доложил один из них. Я переводила взгляд с одного на другого, недоумевая, зачем они Линкольну. Второй вручил ему смарт-карту.
Линкольн нажал на кнопку с буквой «П», и двери закрылись. Мы поехали вверх, и он наклонился поцеловать меня в макушку.
Когда кабина остановилась, двери открылись в гигантский люкс. Линкольн подтолкнул меня, и я сделала несколько шагов, прежде чем поняла, что шла одна. Обернувшись, я обнаружила, что он прижал охранника к дверям, надавив предплечьем на его горло.
Я шагнула вперед, пораженная тем, что второй охранник даже не попытался вмешаться. Более того, он преградил мне путь, не дав приблизиться.
— Думаешь, я плачу тебе за то, чтобы ты смотрел на чертову задницу моей женщины? — прорычал Линкольн. Мужчина уже багровел и явно не мог ответить. — Она моя, и никто не будет смотреть на нее так, будто хочет попробовать. Ты должен поблагодарить меня за то, что я вообще позволил тебе ехать с Софией в одном гребаном лифте и вдыхать ее сладкий запах.
У меня покраснели щеки. Я пошла дальше, чтобы остановить Линкольна, но охранник рядом со мной поднял руки.
— Мисс, пожалуйста, не надо. Мне придется вмешаться, и вряд ли мистер Грей обрадуется, если я буду вынужден прикоснуться к вам, — предупредил он, заставив меня замереть на месте.
Я не знала, что мне делать. В голову пришел только один вариант.
— Линкольн. Пожалуйста, подойди ко мне, — тихо попросила я. Возможно, слишком тихо, потому что поначалу Линкольн не отреагировал. Затем он наконец-то отпустил несчастного, бросив на пол, где тот остался кашлять и давиться.
— Пойдем, горошинка, — повернулся ко мне Линкольн. Кивнув, он посмотрел на уцелевшего охранника. — Он уволен, — тот кивнул в знак согласия.
Отойдя от них, Линкольн приблизился ко мне. Я уставилась на него. Он сорвался на пустом месте. Я слышала, как закрылись двери лифта, и мы остались в люксе одни.
— Я напугал тебя? — спросил Линкольн, дотронувшись до моей щеки. Ярость, которую я видела еще пару минут назад, просто испарилась.
— Думаю, дело в том, что я совсем тебя не знаю, — пожала я плечами. — Я оказалась в чужой стране наедине с мужчиной и занималась тем, что раньше не могла и вообразить. Ты был очень милым, но после того, что я сейчас увидела… — я замолкла, стоило правде слететь с моих губ.
— Я знаю, горошинка, — наклонившись, Линкольн провел носом по моему горлу. — Почему бы тебе не освежиться, а я пока позабочусь, чтобы наши вещи и еду доставили в номер? Затем я расскажу все о себе, — попятившись, он посмотрел на меня. Вглядываясь в его глаза, я пыталась понять, как из них мог так быстро исчезнуть гнев. — Клянусь тебе. Ты нигде не будешь в большей безопасности, чем со мной.
— Он просто посмотрел на меня? — спросила я.
— Нет, он не просто посмотрел, — прорычал Линкольн. — Ты моя, — добавил он, словно я забыла. Линкольн продолжал напоминать мне снова и снова. Я уже начинала думать, что действительно принадлежала ему. Он соприкоснулся со мной губами. — Воспользуйся ванной в главной спальне, — ухватив меня за затылок, Линкольн запустил пальцы в мои волосы, еще немного запрокинув мне голову. — Не задерживайся, иначе мне придется отправиться на поиски, — он снова поцеловал меня и с явной неохотой отпустил.
Развернувшись, я пошла по коридору. Глянув через плечо, я обнаружила, что Линкольн смотрел мне вслед. Я добралась до главной спальни, где окна были завешаны плотными портьерами, из-под которых все равно пробивался свет. Над гигантской кроватью посреди комнаты висела люстра. Все было белоснежным. Я почти боялась прикоснуться к чему-нибудь и испачкать.
Увидев сбоку дверь, я бросилась туда. Ванная соответствовала спальне и тоже была белоснежной. Оказавшись напротив зеркала, я была шокирована своим отражением.
Волосы были немного растрепаны, потому что Линкольн не мог их не трогать. Губы казались полными и припухшими. Ахнув, я увидела на своей шее небольшой засос. Я вспомнила, как мы поднялись на борт самолета. Линкольн сказал, что нужно что-то с этим сделать, и пососал мою шею. Мне пришло в голову, что он поставил свою метку.
Подняв к ней руку, я заулыбалась по какой-то странной причине. Мне понравился засос. Немного освежившись, я постаралась взять себя в руки и не выглядеть так, словно валялась в постели.
Подняв юбку, я увидела свидетельства того, что поначалу приняла за сон. На моих бедрах остались следы спермы. Вероятно, мне стоило взять полотенце и обтереться, но я не смогла себя заставить. Также я не знала, можно ли мне их смывать. Линкольн остановил меня в лимузине, не дав ощупать собственные бедра.
Сняв майку и юбку, я положила их на пол. За ними лифчик. Интересно, что Линкольн сделал с моими трусиками после того, как снял их с меня?
Повернувшись, я взяла шелковистый халат, висевший у двери, и накинула его. Я не могла переодеться без своего рюкзака, но мне нужно было снять одежду. Она помялась и намекала на то, что делал со мной Линкольн ночью.
Я подошла к гостиной, но остановилась при виде него, поднявшего руку и жестом велевшего мне не выходить. Он смотрел прямо на меня, и я замерла на месте.
— Прочь, — рявкнул Линкольн, и я отшатнулась на шаг. — Не ты, горошинка, — нежно пояснил он, дав понять, что обращался не ко мне. Почему Линкольн продолжал так меня называть? И как мог с такой легкостью менять свой тон?
Когда я услышала перезвон лифта и стук закрывшихся дверей, Линкольн повернулся ко мне. Он протянул мне руку, и я подошла к нему, исполнив негласный приказ.
— Я не хотел, чтобы они видели тебя такой, — Линкольн провел пальцами по моему голому плечу. Я даже не заметила, что халат немного соскользнул. — Давай выйдем из спальни, иначе я никогда тебя не накормлю, — Линкольн провел меня в столовую через гостиную, где стоял черный рояль. Стол ломился от выпечки, которой хватило бы для пропитания на долгие недели.
— Я не знаю, с чего начать, — сказала я, хоть мой рот и наполнился слюной.
— Позволь мне, — Линкольн выдвинул для меня стул, и я села. Взяв тарелку, он у меня на глазах обошел стол, выбирая деликатесы и складывая на нее. Теперь его рубашка была расстегнута, и на лице уже отросла небольшая щетина. С ней Линкольн выглядел еще красивее. И казался более расслабленным.
