Нас прервал знакомый, высокий женский голос.
— Эй, Эмерсон.
Я закатила глаза перед Ки, прежде чем повернуться к девушке, которой нравилось называть меня своей лучшей подругой. Не знаю почему, но я с трудом терпела ее. Она постоянно грубила моему настоящему лучшему другу, и мне это не нравилось.
—Эй, Челси, — сказала я без энтузиазма.
— Сегодня вечером встречаемся с друзьями, — она перекинула волосы через плечо. —Джейкоб надеется, что ты будешь там, — она подошла ближе и прошептала:— Мне кажется, он собирается позвать тебя на свидание, — она повернулась к Ки. — Извини, ты не приглашен.
Мне хотелось стереть самодовольное выражение с ее лица. Будучи объектом интереса Джейкоба Смита, Челси подбивала меня, как будто я выиграла в лотерею и собиралась разделить с ней деньги. Семья Джейкоба владела сетью ювелирных магазинов «Смит», поэтому его готовили взять на себя руководство, и вероятно, с ним можно было жить в достатке. Мне было все равно. За последние несколько лет он превратился из жестокого мучителя в безжалостного поклонника, и это сбивало с толку и раздражало. Он был отвратительным во всем. Все, что я хотела – это общаться с Мереки и заниматься своим творчеством.
— У нас с Ки другие планы, — я поморщилась, пытаясь не улыбаться. — Мне очень жаль, — не уверена, что она уловила сарказм.
Челси не обратила на это внимания.
— Ну, если передумаешь, мы будем рады тебя видеть.
Она едва взглянула на Ки, а я могла смотреть на него весь день. Я взяла его за руку, повела за собой, и помахала, не оглядываясь.
Когда мы шли к школьным воротам, он обнял меня за плечи, а я прижалась к нему. Чуть позже он поднял камешек, положил его в карман, как делал это множество раз, после чего пнул землю, будто показывая, кто тут главный.
— Через несколько месяцев мы выберемся из этого города и станем кем-нибудь.
— Мы уже кем-то стали, — я улыбнулась единственному человеку в моем мире, который действительно заботился обо мне. — Мы лучшие друзья.
— У тебя есть мечты, Эмерсон, — сказал он, проводя руками по волосам. — Ты не можешь соглашаться на меньше, чем заслуживаешь.
Его настрой сбивал с толку.
— Я и не собиралась.
— Ты предназначена для большего.
Я схватила его за руку.
— Что случилось? — спросила я, болезненное чувство стянуло мой живот. — Не понимаю, с чего такое поведение.
— Ничего, Эмерсон. — сказал он с улыбкой, которая не коснулась его прекрасных, выразительных глаз. — Забудь.
Мы свернули с главной дороги и пошли дальше по изношенной грунтовой дорожке, которая вела нас вдоль реки.
Ки похлопал себя по лицу и рукам.
— Сегодня так много мошек.
— Перестань ныть, большой ребенок, — ответила я, отмахиваясь от собственного лица.
Когда мы дошли до поляны, я бросила несколько камешков на землю. Теперь это был сложный рисунок, который простирался во всех направлениях с момента создания, и за последние семь лет у него появилась собственная жизнь. Это связывало нас друг с другом и этим местом.
Присаживаясь на мягкую траву, я наблюдала, как Ки насаживал наживку на крючки, пока я доставала свой альбом и карандаши из сумки. Несколько лет назад, мое увлечение созданием картин из камней зажгло искру, чтобы выражать себя визуально. Я сфокусировалась на рисовании, постоянно работая над улучшением своих навыков, и просматривая специальные учебники, пока не была у реки, практикуя то, что узнала. Искусство, судя по всему, было моим любимым предметом в школе, и учитель по моим просьбам сделал все возможное, чтобы обеспечить дополнительные занятия.
—Пойдем, — сказал Ки, махнув мне рукой. — Сначала мы рыбачим, а потом ты занимаешься своей магией. Договорились?
Он был смехотворно милым, показывая решительность, и из-за этого я слишком долго смотрела на его мускулистое тело.
— Ты прекратишь меня рассматривать и подойдешь сюда?
Смущенная, что он поймал меня, мои щеки покраснели, когда я встала.
— Я не рассматриваю, — солгала я.
Когда я подошла к нему, то изо всех сил пыталась смотреть в глаза, пока в моем животе порхали бабочки.
— Ты однозначно делала именно это, — сказал он, мягко заправляя выбившуюся прядь волос за ухо.
Я подняла глаза и увидела, что он уставился на мой рот. И в эту секунду порхающие бабочки превратились в полноразмерных акробатов, когда наши отношения пресекли черту.
Его руки оказались на моих плечах, и я посмотрела на его рот, представив, как его губы будут чувствоваться на моих. Вместо того, чтобы поцеловать, он развернул меня спиной к себе.
— Ты помнишь что-нибудь из своего последнего урока? — спросил он напряженным голосом, подавая мне удочку.
Ки обхватил меня руками, чтобы направлять мою технику рыбалки, я повернула голову и посмотрела на него, хлопая ресницами.
— Кажется, я забыла все, что ты мне говорил, — подмигнув, я ожидала, что он закатит глаза, но, посмотрев на мои губы, он прошептал:
— Я когда-нибудь рассказывал историю о девушке, благодаря которой высохшая река начала течь снова?
Покачав головой, я повернулась к реке, разочарованная, что он не поцеловал меня, но с желанием услышать еще одну из его историй. Я могу слушать его голос вечно.
Ки держал меня за руки и контролировал мои движения. Я закрыла глаза, наслаждаясь близостью, когда он тянул удочку. Я не могла представить себя более довольной, чем в этот момент.
Я наклонилась к нему.
— Как ее звали?
—Мианн. Ее звали Мианн.
— Никогда раньше не слышала такого имени.
— Она была уникальной, — сказал он. — Дело в том, что Мианн славилась своей красотой, а еще она была доброй и любящей, — он наклонился и прошептал мне на ухо: — Она была очень похожа на тебя.
Я широко улыбнулась.
— Долгое время была засуха, и река была больше похожа на ручей. Самые слабые члены общины и значительная часть скота, погибли, так как запасы еды были в дефиците.
Глядя на быстротекущую реку перед нами, я задавалась вопросом о предках Мереки, которые мирно жили у этой реки до появления переселенцев из Европы.
Ки продолжил:
— Старейшины считали, если некоторые жители деревни не проявляли достаточного уважения к богам и богиням, наказание было одно для всех. Мианн больше не могла смотреть, как ее родственники страдают, поэтому она пошла к руслу реки и помолилась богине воды Айсилель.
Я усмехнулась.
— Ты это выдумываешь.
Ки ущипнул меня за бок.
— Это не так. Возьми свои слова обратно.
Я извивалась у него в руках, но он не отпускал.
— Ладно-ладно, хорошо. Я верю тебе. Мианн молилась богине Айсилель. Она ответила на ее молитвы?
— Она сказала, что, если Мианн хочет, чтобы река снова текла, она должна принести жертву.
—Ооооох, — сказала я, улыбаясь.
— Хочешь, чтобы я пощекотал тебя?
— Нет, — я сдерживала смех. — Что она должна была принести в жертву?
— Ее собственное счастье.
Моя улыбка исчезла.
— Это очень жестоко, — сказала я. — Что ей нужно было сделать?
— Отказаться от человека, которого она любила, чтобы доказать преданность своим людям. Веря в большее благо, она отвернулась от любви своей жизни, и в результате он умер из-за разбитого сердца.
— Это самая печальная история, которую ты мне рассказывал. Что случилось с Мианн?
— Она была настолько опустошена смертью возлюбленного, что проводила дни, безутешно плача у реки. Ее слез было так много, что они вливались в русло реки. И это история о том, как девушка снова вернула к жизни высохшую реку.
— Это действительно ужасная история.
Он рассмеялся.
— Не у каждой истории бывает счастливый конец.
Я раздраженно сказала:
— Пожалуйста, не рассказывай мне больше печальных историй.
— Жизнь — это не всегда сердечки и цветочки, Калимна.
Я повернула голову.
— Кто такая Калимна?
Он поцеловал меня в щеку.
— Это значит «красивая».
— Ох, — сказала я, избавляясь от чувства ревности.
