– Ты феноменальный придурок, Ян Нечаев! – выпаливает Вика. – И мне пофиг, что ты звезда! Ты нам не нравишься. Отойди.
Я бы хотела присоединиться и усилить это требование какой-то не менее резкой фразой. Вот только… Как и всегда, не могу ни слова выдавить.
– А вот ты мне нравишься, рыжая, – парирует Нечаев со смехом. По лицу неясно, то ли его и правда забавляет Вика. То ли он все-таки зол. Но в кобальтовой глубине его глаз мерцает тот самый демонический блеск, который раньше был предвестником бури. – Смелая, ух. Тащусь от таких. Звони, как перекипишь.
– Не дождёшься, – шипит Вика.
– Все так говорят, – выдает Ян, якобы равнодушно пожимая плечами. – А потом выходят из моей тачки. С трудом перебирая ногами, но счастливые.
– Пошел ты, – толкает Андросова совершенно спокойно.
А вот я… Задыхаюсь от возмущения.
Как можно говорить девушке настолько оскорбительные вещи? Как можно так себя вести? Как можно быть таким, и даже не стыдиться того?
В моей голове такое не укладывается.
Поведение Яна настолько меня ошарашивает, что я даже не замечаю, чем в конечном итоге заканчивается конфликт. Мое сознание отказывается воспринимать слова и действия. Но, едва Нечаев с дружками уходят, я, конечно же, даже несмотря на появление лектора, нервно строчу Святу сообщение.
Юния Филатова: Он подходил ко мне!
Святослав Усманов: Ян? Зачем? Что-то говорил?
Тут я не сразу нахожусь с ответом.
Что сказать?
Оставил номер телефона? Но это была моя личная просьба ко всем студентам нашей группы.
Попросил познакомить с друзьями? Ну в этом тоже нет ничего криминального.
Вызывающе смотрел? А может, я это придумала?
Юния Филатова: Он оскорбил моих друзей. Вел себя недопустимо. Просто ужасно!
От эмоций меня всю трясет. Я никак не могу настроиться на лекцию, которая уже началась. Зачем-то оглядываюсь. Нахожу Нечаева взглядом. Всем телом вздрагиваю, когда понимаю, что он на меня тоже смотрит. Едва со стула не слетаю, словно в нем, Боже мой, встроена катапульта. Со мной такого никогда не было! Кажется, что подо мной земля горит, а надо мной бушует арктический ветер.
Отворачиваясь, едва сдерживаю слезы, пока слежу за тем, как движется карандаш около аватарки Свята. Сжимаю переносицу пальцами, шумно втягиваю воздух.
– Все нормально? – шепчет Вика, подталкивая ко мне тетрадь, которую я не потрудилась открыть.
Распахивает ее за меня, бросает на середину листа ручку. Машинально подбираю ее и сжимаю все еще дрожащими пальцами.
– Да… Просто скучаю по Святику…
– Пиши, а то преподаватель на нас уже посматривает.
Пишу. Но недолго. Пока не приходит новое сообщение.
Святослав Усманов: Ян ТЕБЕ что-то говорил? Что-то сделал ТЕБЕ?
Впервые в жизни мне очень хочется ему соврать. Выдумать что угодно, лишь бы Свят избавил меня от общества Яна.
Но врать я все же не умею.
Юния Филатова: Нет.
И тут же понимаю, что нужно было соврать.
Святослав Усманов: Я поговорю с ним насчет твоих друзей. Но ты тоже должна понять, ангел… Я не могу защитить от Яна всех.
Святослав Усманов: Игнорируй его.
Святослав Усманов: Ян кошмарит только тех, кто ведется.
«Господи… Пусть он просто снова исчезнет!» – в очередной раз прихожу к единственному варианту, который решит мою проблему.
Я так зацикливаюсь на Нечаеве, что пропускаю по касательной странные замечания других парней. Они больше не вызывают бурных эмоций, потому как я прихожу к заключению, что в этом загоне мы все овцы. Волк среди нас один. Вот его я, не размениваясь на других, и боюсь.
Почему все остальные не разделяют моего беспокойства? Они не чувствуют очевидного? Он не такой, как мы! Он нас всех разорвет!
Даже Вика с Валиком к четвертой паре забывают о Нечаеве. Пока мы спускаемся между трибунами стадиона к полю, где у нас должна пройти пара по физкультуре, обсуждают дискотеку, которая будет здесь же в пятницу вечером.
Я раздраженно сминаю яркий флаер и швыряю его в ближайшую урну. Не знаю, зачем вообще его взяла. Решила, что девушки на входе раздают реально важную информацию.
– Только не говори, что ты не пойдешь, – восклицает Вика. – Вчера пропустила все веселье. В пятницу мы тебе дома сидеть не позволим. Правда, Вал?
– Правда.
Я с ними не спорю. Просто знаю, что ноги моей не будет там, где может появиться Ян. Мне стоило огромных усилий игнорировать его визуально. Ведь когда в одном помещении с тобой находится твой страх, то взгляд только туда и тянется. Хотя бы для того, чтобы понять, что он не подкрадывается, чтобы наброситься.
Вот и сейчас… Он где-то рядом… Я слышу голос и смех, ощущаю его присутствие… Но держу взгляд на зеленом полотне газона.
Начало пары проходит стандартно. Перекличка, инструктаж, разминка. После физрук говорит нам сделать десять кругов по треку вокруг поля. Когда же заканчиваем, разрешает заняться различными видами активности.
Большинство выбирают футбол.
С некоторой тоской наблюдаю за тем, как парни и девушки делятся на смешанные команды. Но, естественно, не допускаю даже мысли, чтобы присоединиться к ним.
Во-первых, без Святика я не играю. Во-вторых, там остался Ян.
Мы с Валиком, Викой и еще группой девчат направляемся к площадке, которая находится в небольшом кармане между секторами трибун. Распределяемся по тренажерам и, лениво выполняя требуемые действия, болтаем.
– Этот Нечаев… – протягивает в какой-то момент миниатюрная брюнетка, имени которой я не успела запомнить.
– …феноменальный придурок, – повторяет диагноз Вика.
Я же вздрагиваю, будто мне в спину ударило тем самым арктическим ветром. Кусая губы, молча кручу эллипс.
– Да, мудак, – соглашаясь, хихикает брюнетка. Кира, всплывает у меня в мозгу ее имя. – Но такой сексуальный. Глянул на меня сегодня пару раз, я чуть не описалась.
Господи… Что за мерзость? Смотрю на все других, рассчитывая, что увижу на их лицах то же отвращение, что испытываю сама. Но они хохочут, будто это прозвучало забавно.
– Да, – поддерживает еще одна брюнетка. – Взгляд у него какой-то волнующий. На меня так тоже еще не смотрели.
– Это просто чрезмерная похоть, девочки, – заявляет Вика.
Я чувствую, что краснею. И начинаю злиться. Не только на Яна. На них всех.
– Ну и ладно! – выкрикивает Кира. – Похоть так похоть. Когда еще трахаться, как не в студенческие годы!
Я чуть с тренажера не падаю. Застываю, шумно дыша. Растерянно перехватываю взгляд Валика. Похоже, этот разговор неприятен только нам с ним. Вика вместе с другими девчонками смеется.
Почему все такие глупые? Откуда они только пришли?
У нас в гимназии таких обсуждений никогда не водилось. Если это та самая взрослая жизнь, то мне в ней уже не нравится.
– Да дело не в похоти, кисы… – снисходительно толкает блондинка с накачанными губами. Ее имя я запомнила сразу, потому как оно выделялось – Мадина. – Мм-м… Тут нечто другое… Но в постели с ним… Мм-м… Точно будет классно… – воркует с неестественными томными паузами.
Возможно, это из-за тренажера-бабочки, в котором она разводит и сводит руки. Но звучит крайне бесяче. Смотрю на нее, сощурившись, и осторожно прикидываю, что раньше случится: из крошечного топика вывалится ее грудь, или глаза у Валика.
– Этот, который рядом с Нечаевым сидит, тоже горячий.
– Самсонов?
– Да, Макс.
– Юния, а ты откуда Нечаева знаешь? – неожиданно обращается ко мне Мадина.
Я теряюсь. И зачем-то, абсолютно бессмысленно, вру.
– Вовсе я его не знаю.
Теперь все смотрят на меня. Смотрят и молчат.
Кровь одуряющей волной ударяет мне в череп, вызывая головокружение. Сердце принимается судорожно и слишком усердно качать остатки, будто у меня там бездонная скважина.
Схожу с эллипса, когда понимаю, что просто свалюсь.
Отряхиваю лосины. Заправляю болтающуюся у лица прядь за ухо. Нервно натягиваю рукав мастерки на запястье. И только после этого неуверенно поднимаю взгляд.
