Поэтому мы с моей сестрой-близняшкой Лайлой собрали наших младших брата и сестру, Матео и Элоизу, чтобы переждать метель. Миссис Хаскинс предложила свой дом в качестве места, где мы могли бы остановиться, пока буря не утихнет.
Мы преодолели два квартала до её дома и забрались внутрь. Её муж работал в транспортном отделе и в тот момент был за рулем снегоуборочной машины, так что она была рада нашей компании.
Пока у неё не начались схватки.
Мы позвонили 9-1-1, чтобы вызвать скорую помощь, но к тому времени, когда они приехали, я держала на руках слизкую новорожденную девочку.
Мне никогда в жизни не было так страшно.
Возможно, мне хватило смелости помочь, потому что я была так сосредоточена на том, что хочу стать ветеринаром. Я видела, как отец вытаскивал множество телят. Но с того момента мой путь изменился.
Мама всегда говорила, что стать врачом — это моё призвание.
Что, если я ошиблась? Что, если мне следовало остаться и работать здесь? Мне бы не пришлось иметь дело с Рэйчел. И я бы не встретила Фостера.
Я отбросила эти сомнения, приближаясь к дому. Утром на ранчо царила суета, наемные работники готовились к работе. Когда мимо проехал грузовик с парой парней в кабине, я помахала рукой, а затем припарковалась рядом с новым маминым Cadillac.
Каждый год папа покупал ей последнюю модель. В этот раз он купил ей Escalade, потому что она настояла на том, чтобы в машине было много места для автокресел её внуков.
— Талия, — Гриффин пересекал мамино и папино крыльцо, когда я выпрыгнула из своего джипа.
— Привет, — я улыбнулась, встретив его у первой ступенки.
В одной руке Гриффин держал дорожную кружку. Другую он вытягивал в воздухе, приглашая в свои объятия. От него пахло ветром и мылом с нотками костра, вероятно, от печки в его доме. С каждым днем он все больше напоминал мне отца.
— Ты выглядишь усталой. Ты в порядке? — спросил он. Грифф, как старший брат, взял на себя обязанность следить за тем, чтобы мы все были в порядке. Опять же, очень похож в этом на папу.
— Всё хорошо, — соврала я. Темные круги под глазами были следствием двух бессонных ночей, проведенных в беспокойстве о Фостере. — Что ты делаешь?
— Только что отвез детей, — он отпустил меня и провел большим пальцем по плечу. — Мама посидит с ними, пока я поеду за дровами. А как насчет тебя? Не работаешь сегодня?
— Нет. Я дежурю все выходные, так что сегодня у меня выходной, — мой график был в лучшем случае непостоянным. Стандартные смены были зарезервированы для доктора Андерсона, а остальные заполняли пробелы. — Я решила приехать, чтобы прокатиться на Нептуне. Папа сказал, что у вас большинство лошадей всё ещё здесь после того, как их переподковали.
— Да, они все на пастбище для телят. Я попрошу одного из парней привести её в конюшню и запрячь для тебя.
— Я могу сама это сделать.
— Это избавит тебя от хлопот. Иди в дом. Возьми кофе и один из маминых кексов. Нептун будет готова через тридцать минут.
— Хорошо, — я улыбнулась. — Это даст мне время побыть с детьми.
— Увидимся позже, — Грифф отправился в сарай.
Ранчо Иденов было одним из самых больших в штате, его строили несколько поколений нашей семьи. Сердце Гриффина принадлежало Уинслоу и двум их детям. Но помимо семьи, мой брат любил эту землю.
Я не могла представить его в костюме и галстуке, работающим в офисе. Его место было в выцветших джинсах и потертых ковбойских сапогах, с холщовым плащом Carhartt на плечах и пыльной шляпой на голове.
Запах сена и скота доносил легкий ветерок, в то время как я поднималась по ступенькам крыльца в дом моего детства. В последние годы мои родители оба вышли на пенсию, но этот дом всегда оставался штаб-квартирой ранчо. За их бревенчатым домом находился сарай, который построил мой дед. Рядом с ним находились конюшня и магазин — дополнения, сделанные отцом, когда он был у руля.
Я открыла входную дверь и вдохнула запах сахара, черники и лимона. Где лучше пахло — внутри или снаружи? Оба этих запаха пахли домом.
— Привет!
— Талия, принеси мне то пятигаллоновое ведро муки, которое стоит у двери, — крикнула мама.
— Конечно, — я сняла пальто и повесила его на железный крючок в прихожей, затем взяла ведро за ручку и поплелась по коридору. — Куда тебе его поставить?
— В кладовку, пожалуйста, — она указала пальцем, покрытым тестом.
Я поставила его на место, а затем двинулась вокруг острова, чтобы осмотреть то, что она готовила.
— Пирог? Пахнет вкусно.
— Мне нужно успеть подготовиться к Рождеству. Он отправится в морозилку, — она поцеловала меня в щеку, а потом пошла к раковине, чтобы помыть посуду. — Что ты делаешь сегодня?
— Решила приехать и покататься.
Больше всего в доме моих родителей мне нравилось то, что замок на входной двери не поворачивали десятилетиями. Они не ждали телефонных звонков перед нашим появлением. Они привыкли к гостям без предупреждения, и ни разу они не заставили меня почувствовать, что я им мешаю.
Это был наш дом, сколько бы лет нам ни было.
Я подошла к шкафу, где она хранила кофейные чашки, и достала кружку.
— Угадай, кого я вчера встретила в магазине, — сказала мама, взяв свой стакан.
— Кого? — спросила я, наполняя её кружку, а затем свою.
— Бонни Хаскинс.
— Ты шутишь? — засмеялась я. — Я как раз думала о ней по дороге сюда.
— С ней была Мари. Эта девочка растет как сорняк.
Мари, ребенок женщины, роды которой я приняла во время снежной бури. Названа в честь моего второго имени.
Последний раз я видела Мари в больнице. Она пришла на ежегодный спортивный медосмотр.
— Она такая милая.
— Скоро мальчики из старшей школы начнут бегать за ней.
— Ты не ошибаешься, — я улыбнулась и отпила кофе.
Вот почему я жила в Куинси. Чтобы Мари Хаскинс росла у меня на глазах. Чтобы Хадсон, Эмма и Дрейк были под присмотром их тети Талии.
Из гостиной послышалось хихиканье.
— Я слышала, ты сегодня в роли няни.
— Пока я не поставлю пирог в духовку, эту должность занимает твой отец. Но в остальном у нас будет веселый день. Я купила пальчиковые краски.
— Ты их балуешь.
— Да, черт возьми, балую.
— Пойду поздороваюсь.
Я оставила свой кофе на столешнице и направилась в гостиную, где папа сидел на полу с тремя малышами. Эмма, семи месяцев от роду, лежала на одеяле, держа свои маленькие ножки руками и пытаясь засунуть их в рот.
Её полуторагодовалый брат, Хадсон, разбивал два блока вместе. А Дрейк, сын моего брата Нокса, крутился вокруг папы и хихикал, когда папа пытался его пощекотать.
— Похоже, у вас ту весело.
Хадсон взглянул на меня, и конструктор был забыт. Он вскочил на ноги и поднял руки.
— Вер. Вер.
Вверх. Вверх.
— Привет, приятель, — я подхватила его на руки и поцеловала в щеку. Затем другой малыш врезался мне в ногу, и я нагнулась и подняла Дрейка тоже. Мои братья и сестры всегда дразнили меня за то, что у меня детская лихорадка. Я хотела детей. Когда-нибудь. А пока этот день не настал, эти малыши были моим спасением. — Как у моих ребят сегодня дела?
Дрейк ответил мне какой-то билибердой.
— А. Ну, звучит отлично, — я поставила их обоих и села на пол. — Привет, пап.
— Привет, милая. Чем ты сегодня занимаешься?
— Я приехала, чтобы покататься на Нептуне.
Я возилась с деталями конструктора Хадсона, помогая ему сделать колонну.
— Сегодня прекрасный день. Солнце светит.
Независимо от температуры, жары или холода, папа считал любой солнечный день золотым.
— Я подумала, что надо заскочить в отель сегодня днем, — сказала я. — Посмотрим, не нужна ли Элоизе помощь в предверии рождественского ажиотажа. Я разговаривал с Лайлой сегодня утром, и она была странно спокойна, учитывая огромное колическво работы.
Папа усмехнулся.
— Я подумал то же самое, когда разговаривал с ней вчера. Но ты же знаешь, что это ненадолго. К Рождеству на следующей неделе она будет ходячим мертвецом.
