Я наконец-то смогла прочистить горло, стараясь не звучать обиженной.
— Ты уже год тайно с кем-то встречаешься? Почему ты скрывал это?
Папа грустно улыбается мне.
— Кексик, я скрывал это только потому, что хотел убедиться, что это будут долговременные отношения, прежде чем представить ее вам двоим.
— Это очень здорово, папа, я рад за тебя. Когда мы сможем с ней познакомиться? — спрашивает Нейт, его улыбка искренняя, когда он пинает мою ногу под столом.
Я сажусь ровнее, стараясь звучать так же искренне, как и брат.
— Да, конечно. Когда? Это так волнительно, — жалкий провал. Я переборщила с уверенностью, чтобы скрыть свои эмоции. Они всегда написаны у меня на лице.
— Аврора, тебе не нужно притворяться, что ты рада за меня. Это нормально — чувствовать грусть или злость, я и сам сначала так считал. Но прошло уже одиннадцать лет, и мне пора снова позволить себе любить. Никто не заменит твою маму как любовь всей моей жизни, но я твердо убежден, что в жизни бывают разные виды любви. Твоя мама хотела бы, чтобы все мы были счастливы, — его тон мягкий и добрый, как всегда, когда мы говорим о маме.
— Спасибо, папа, я знаю, что приду в себя. Мне просто нужно пережить мысль о том, что кто-то может заменить ее, вот и все, — почти шепчу я, вытирая со щеки случайную слезу.
Рука отца накрывает мою, лежащую на столе, его глаза стекленеют, когда он говорит:
— Никто и никогда не сможет ее заменить, никто. Ее некем заменить. Она была и остается твоей мамой. Джоди просто станет для нас еще одним человеком, которому мы откроем свои сердца, и не будет играть никакой другой роли, кроме того, о ком мы сможем позаботиться. Так, как это делаем мы, Веллакорты.
Мое сердце разрывается и успокаивается от его слов, зная, что он понимает и уважает то, как тяжело это может быть для меня. Я сделаю все возможное, чтобы открыть свое сердце Джоди. Я знаю, что моя мама хотела бы, чтобы я так поступила.
Я улыбаюсь, чувствуя себя легче, чем несколько минут назад.
— Люблю тебя, папа.
— Люблю тебя еще больше, Кексик.
— А я кто? Печеночный паштет? — Нейт дразнится, его брови вздернуты вверх.
Мой отец ухмыляется.
— О, Маффин, ты ревнуешь?
Мы разражаемся хохотом и продолжаем беседовать, пока нам с Нейтом не приходит время отправляться на работу.
Я встаю и кутаюсь в пуховик длиной до колен, потому что зима в Колорадо — это нечто. В довершение к этому я надеваю пиджак, шарф и шерстяные варежки, чтобы дойти до машины.
— Знаешь, вместо этого ты могла бы просто прийти домой и поиграть с Огурчиком. Он по тебе скучает, — уговаривает меня папа, который всегда пытается заставить меня бросить работу.
— Папа, — простонала я. — Не шантажируй меня Огурчиком. Ты знаешь, что он — моя слабость, но мне нужно работать.
Это одна из причин, почему Огурчик живет с моим отцом, а не со мной. Кроме того, между тренировками, играми, работой и занятиями я никогда не бываю дома.
Нейт проводит рукой по своим светло-каштановым волосам, прежде чем натянуть на них шапку.
— Она мне нужна. Звезда университета повышает посещаемость бара. Я даже проверил статистику.
Наш отец хихикает, тон его голоса звучит дразняще:
— Вы двое когда-нибудь позволите мне просто баловать вас? Большинство детей не отказались бы от такой возможности.
— Мы не такие, как большинство детей, папа. Помнишь? Мы — Веллакорты, — хмыкаю я в ответ, светло улыбаясь человеку, на которого равняюсь.
— Чертовски верно. Видимо, вы слишком хорошо воспитаны, — он обнимает нас обоих, и мы все прощаемся, пока мы с Нейтом едем обратно в его бар на территории университета.
Мои отец и брат значат для меня весь мир, и я благодарна за те небольшие промежутки времени, которые мы проводим вместе, работая в соответствии с нашими сумасшедшими графиками.
Если я чему-то и научилась после смерти мамы, так это тому, что нужно как можно больше времени уделять тем, кто мне дорог.
Потому что ты никогда не знаешь, когда у тебя не получится это сделать.
Глава 5
Аврора
Черт возьми, бар сегодня переполнен.
С тех пор как я переступила порог этого заведения в 20:30, я без остановки хожу туда-сюда, а сейчас уже близится полночь. Две недели назад закончились экзамены, поэтому студенты стекаются сюда, чтобы посмотреть игру по телевизору, пообщаться с друзьями или развеяться.
Конечно, в выходные дни у нас всегда многолюдно, но сегодня — больше, чем обычно. Здесь собралась вся хоккейная команда, находящаяся под впечатлением от первой победы в сезоне, и, видимо, к ним решила присоединиться команда соперников. Если мне придется делать еще одну водку с клюквой для всех этих хоккейных заек в баре, я сойду с ума.
— Чувак, этот гол сегодня был безумным! — Исайя Томас, нападающий, радостно кричит с начала барной стойки, разбрызгивая пиво по ее поверхности от своего энтузиазма. Я закатываю глаза и быстро вытираю жидкость, потому что сомневаюсь, что он вытрет ее как следует.
— Спасибо, Зи, — замечает его товарищ по команде Дэн, его глаза скользят по моему телу уже, кажется, в сотый раз с тех пор, как они пятнадцать минут назад заняли место в баре.
Как бармен, я привыкла иметь дело с пьяными мужчинами и их затяжными взглядами или грязными ртами. Неприятно говорить об этом, но на данный момент я поняла, что это часть моей работы. Поначалу меня это очень раздражало, но я быстро научилась использовать свой голос, чтобы заткнуть им рот.
— Знаешь, что на самом деле безумно? — он пересаживается на своем месте, лицом ко мне, пока я вытираю стаканы. Я смотрю мимо него на телевизор на стене, по которому идет хоккейный матч. Он, кажется, ничего не замечает и его это не волнует. — Какая здесь сексуальная мисс барменша.
Я не упускаю ни одной секунды.
— А знаешь, что еще безумно? Твое соотношение количества сделанных бросков и фактически забитых голов.
Его друг прикрывает рот, чтобы скрыть смех, понимая, что я права. Парень передо мной хмурится, больше не находя меня такой сексуальной и крутой.
— Иди на…
Мой брат появляется из ниоткуда и с яростью произносит рядом со мной:
— Подумай о том, что хотел сказать, потому что это будет последнее, что ты здесь скажешь.
Дэн сжимает губы, бросает две двадцатки на барную стойку и уходит со своим другом.
— Знаешь, у меня все было под контролем, — говорю я Нейту, который помогает мне протирать стаканы.
— Меня это особо не волнует. Никто не имеет права так разговаривать с тобой ни здесь, ни где-либо еще, если уж на то пошло.
Вена на его шее, которая пульсирует, когда он злится, лопнула, если бы он только знал, что сказал мне один квотербек несколько месяцев назад. Прежде чем я успеваю ответить, за барную стойку садится новый клиент.
Клиент, которого я знаю.
— Привет, Финн. Что могу тебе предложить? — я улыбаюсь ему.
Мне нравится Финн. У нас было несколько совместных занятий, поскольку мы оба учимся на кинезиологии, и он всегда был милым. Мы обычно дурачимся, когда нам приходится вместе работать над проектом, его глупый характер хорошо сочетается с моим.
— Аврора, рад тебя видеть. Мне, пожалуйста, светлое пиво.
Я киваю, беру стакан и ставлю его под кран, чтобы налить пиво, которое он хочет. Когда возвращаюсь, я беру подставку, ставлю на нее его пиво и передаю ему.
— Ты уже закончил эссе о лучших упражнениях для сердечно-сосудистой системы? — спрашиваю я, пока вожусь с посудой за барной стойкой, делая уборку и все такое.
— Да, я написал его в тот же вечер, когда нам его задали. Я такой молодец, — его глаза говорят мне, что он несет полную чушь, и это заставляет меня покачать головой, улыбаясь.
— Засранец, — пробормотала я.
— Я слышал, что вчера ты встретила еще большего засранца, — подначивает он, но я понятия не имею, к чему именно.
