— Хочешь зайти? — говорю я, мой голос звучит слабо, мои щеки пылают, когда я пытаюсь притвориться, что все отвратительные мысли в мире не проносятся у меня в голове. Я пытаюсь отогнать свое беспокойство, отчаянно пытаясь стать тем же уверенным человеком, каким была всего несколько часов назад, достаточно уверенной, чтобы предложить мужчине выкинуть воспоминания о моем бывшем из моей хорошенькой головушки. Но это не работает. Моя шарада с уверенностью иссякает, когда я замечаю, что он смотрит на меня так, словно наконец видит в первый раз.
Я отодвигаюсь от двери, давая ему возможность войти в мою маленькую квартирку, сразу замечая, какой он большой. Он выше, намного выше меня. Разницы достаточно, чтобы он возвышался надо мной, заставляя меня вытягивать шею, пока я смотрю на него. Он оглядывается, впервые осматривая комнату: моя кухня, гостиная и столовая находятся на расстоянии нескольких футов друг от друга, единственный реальный признак того, что это разные комнаты — это мебель, которую я расставила между ними, пытаясь создать импровизированные стены.
— Хочешь что-нибудь выпить? Что-нибудь поесть? — автоматически спрашиваю я, мой мозг работает с удвоенной нагрузкой. Надеюсь я не выгляжу чертовски глупо, но не уверена, как себя вести, не уверена будем ли мы вести светскую беседу перед тем, как он меня трахнет, или он хочет просто сразу перейти к делу. Я знаю что мое тело готово. Я отчаянно хочу почувствовать, как наши губы впервые соприкасаются, почувствовать его руки на себе, и жажду чтобы он забрал все воспоминания о Греге и стер их, пока я не окажусь обнаженной перед ним.
— Я не голоден — бормочет он, его глаза встречаются с моими, его взгляд напряженный. Хотя он выглядит голодным, но не из-за еды, а из-за меня. Он выглядит так, словно хочет съесть меня живьем, как будто он умирающий с голоду человек, и я — первая еда, которую он увидел за последние дни.
— Хочешь экскурсию? — спрашиваю я, пожимая плечами, нуждаясь в чем-то, что перенесло бы нас с неловкого положения на моей кухне на меня, стоящую на коленях, с его членом в моем горле, срывающим непристойности с его рта.
— Конечно, — говорит он с легкой ухмылкой. Он бросает на меня понимающий взгляд, как будто знает, что я пытаюсь сделать. Как будто он видит меня насквозь. Я чувствую, как мои щеки снова краснеют, но я отворачиваюсь, слишком нетерпеливая, чтобы обращать внимание на то, что ставлю себя в неловкое положение, потому что я знаю, что мы оба здесь ради одного.
— Ну, это кухня, столовая и гостиная, — говорю я, одним движением руки указывая на комнату, в которой мы сейчас находимся, основную зону моей квартиры. Я отхожу на несколько футов, дверь в ванную справа от меня. Я слегка приоткрываю ее, позволяя ему заглянуть внутрь. — Это ванная — говорю я, мой голос звучит немного более саркастично и игриво, чем обычно. Затем я прохожу еще несколько шагов, пока передо мной не оказывается дверь в мою комнату.
Я снова борюсь с неуверенностью и застенчивостью, когда понимаю что собираюсь показать ему свою спальню сразу после того, как он впервые войдет в мою квартиру, но мы оба знаем, зачем он здесь. Плюс, честно говоря, мое тело чертовски готово для него уже несколько недель. Я слишком долго думала о том, как Джекс заставит меня кончить. Черт возьми, у меня больше нет терпения. Я больше не хочу этого предвкушения. Я хочу, чтобы он был на мне сверху, вызывая стоны из моего тела так, как Грег никогда, блядь, не смог бы. Я хочу ощутить вкус его кожи на своем языке. Я хочу чувствовать, как его член раскачивается внутри меня, заставляя мои глаза закатываться к затылку, а пальцы ног, блядь, поджиматься.
Я открываю дверь, впуская нас обоих внутрь. Комната простая, моя кровать стоит в углу, прикроватная тумбочка рядом с ней, мой телевизор прикреплен к стене в другом конце комнаты, а моя книжная полка стоит у следующей стены рядом с дверью. По всей комнате разбросаны мелочи, которые много значат для меня, но я стараюсь, чтобы все было довольно просто, не желая, чтобы куча дерьма загромождала маленькое пространство.
— И это… — шепчу я хриплым голосом, когда оглядываюсь на него, ожидая, что он сделает шаг, которого хотим мы оба, шаг, который положит начало чему-то между нами, чему-то, что может оказаться больше чем любой из нас может вынести. У меня нет места колебаниям, потому что я слишком отчаянно хочу его, чтобы думать дальше. Меня не волнует, что это плохая идея — связываться с ним или это может вызвать драму. Я просто хочу наконец заполучить его так, как я представляла, когда трахала себя, засунув руки между ног поздно ночью.
Он медленно оглядывается вокруг, впервые оценивая мое пространство, его глаза переходят от одного к другому и исследуют мельчайшие кусочки меня. Его глаза осматривают все вокруг, прежде чем снова встретиться с моими, и комната и все, кроме него, исчезает.
Он ухмыляется мне, его глаза смотрят на меня, скользят вниз, задерживаясь на моем теле, как будто он ничего не может с собой поделать. Секунду я смотрю, как он смотрит на меня, просто наслаждаясь его взглядом. Но потом я понимаю, что не совсем понимаю его ухмылку. Я оглядываю комнату, ища какой-нибудь ключ к его самоуверенному поведению, но ничего не получаю. Я снова смотрю на него с легкой улыбкой, не понимая.
— Ты начала без меня? — спрашивает он хриплым голосом. Он подходит к моей кровати, что-то берет, и в ту секунду, когда он поднимает это, мои щеки пылают.
В его руке мой розовый вибратор. Тот самый вибратор, которым я пользовалась всего несколько часов назад, когда была слишком нетерпелива, чтобы ждать, слишком взвинчена, чтобы продержаться еще минуту без какого-либо облегчения.
— Я-я, — заикаюсь я, не в силах произнести ни слова, мои глаза уставились на вибратор, желая, чтобы он исчез. Мое унижение проходит через меня, но когда я снова смотрю на него, он смотрит на меня с чистым желанием, как будто его разум заполнен образами меня с вибратором между ног, и как будто это заводит его, заставляя не ждать больше ни секунды.
— Ты просто не могла ничего с собой поделать, не так ли? — спрашивает он, поднимая подбородок и буквально глядя на меня сверху вниз. Я чувствую, как мое тело вспыхивает, по телу разливается тепло, похоть и унижение смешиваются в опасный коктейль. От этой смеси мой пульс учащается, а киска пульсирует.
Он подходит ближе ко мне, теперь его тело находится всего в нескольких дюймах от меня, в голове у меня совершенно пусто. Я не могу думать, когда он так близко ко мне, особенно когда мой вибратор все еще у него в руке.
Он наклоняется ближе, его дыхание касается моего уха, в то время как свободной рукой он убирает прядь моих волос. Я дрожу, когда он шепчет мне:
— Скажи мне, ты думала обо мне? — я чувствую, как у меня перехватывает дыхание. Я потираю ноги друг о друга, совсем едва-едва, так чертовски изголодавшись по любому виду трения, по чему угодно, лишь бы облегчить боль между ног, пока его голос звучит в моей голове, вытворяя со мной безбожные гребаные вещи, распутывая меня и заставляя чувствовать себя более отчаянной, чем я думала, что это возможно. — Ты думала обо мне, когда раздвигала ноги, добиваясь оргазма из своей хорошенькой маленькой киски? Ты стонала мое имя? — Иисус Христос. Этот мужчина, блядь, разрушит меня, разговаривая со мной подобным образом. Мое задержанное дыхание вырывается прерывистым вздохом. Его тело так близко к моему, все еще искушая меня. Я хочу, чтобы он был ближе. Я хочу, чтобы он был надо мной. Я хочу, чтобы он наказал меня за то, что я сделала, и в то же время похвалил за то, что я все время думала о нем, потому что это правда. Я больше не могу кончать, не думая о нем, без его имени на моих губах, не после этого. Он погубит меня ради любого другого мужчины.
Я киваю, отвечая на его вопрос без слов, неуверенная, могу ли доверять своему голосу прямо сейчас.
— Боже, ты такая жадная девчонка, не так ли? Просто ты так чертовски отчаянно нуждаешься в удовольствии, что даже не смогла меня дождаться, — его голос вызывает во мне удовольствие без необходимости даже прикасаться ко мне.
