Он шел к ним с подносом. Бутылка, стаканы и порезанный лимон, почему то. Подошел. Та, что начала целовать, обернулась, сползла со своей подруги и, приговаривая, сразу же полезла к нему туда рукой.
— Посмотрим, посмотрим, что ты нам тут приготовил? — Говорила двусмысленно.
— Элька! Ты же не станешь обижаться, если пока то, да се, я …
— Иди на ….! — Спокойно отвечает Эля. — Я сказала тебе, по-моему, ясно! Я первая сегодня!
— Да, хватит вам! Что вы заладили, первая, вторая! Как в армии. Хватит вам обеим, я обещаю.
— Ой, ой, ой! — Обиженно комментирует Валька. — Сколько обещаний, сколько надежды! Да, если бы твои обещанки не расходились бы с делами?
— Валька! — Бубнит с кровати Элька. — Ты у меня сегодня точно получишь!
— Нет! С тебя я ничего не хочу. Пусть с него, хоть что-то!
— Нет! Вы на нее посмотрите! — Возмущается Элька из постели.
— Я же тебе ясным языком сказала! А ты опять за свое! Вот же ты б…дь, какая!
— Бл. дь, но не больше и не меньше твоего!
— Что?
— Да, перестаньте вы! Перестаньте! Точно говорят, что там, где две бабы, то обязательно или еб…я или скандал! Давайте, лучше вспрыснем наше знакомство.
— Валька наливай! Видишь, у меня руки заняты.
Валька льет по стаканам водку и спрашивает.
— А чем закусывать?
— …. — За нее, отвечает Элька, сползая на край кровати.
— Ну, будем!
Они выпивают и сразу же курить. Сели вместе на кровати и закурили. Валька сбоку, а Элька за его спиной. Привалилась к нему и трется грудью. Возбуждается.
Пока Элька не видит, Валька потихонечку лезет к нему рукой. Рука что-то нащупала, потому, как к ней он оборачивается. Следом, вспыхивает перепалка и тут же драка. Он пытался их успокоить, но обе так вцепились друг дружке за волосы и завалились на кровать, что не поймешь, кто, где. Кто в кого и что. Только пыхтение и матюги. Тогда он к ним. Задирает что-то на ком-то и став на колени ищет и находит то, что искал. Я смотрю в восторге. Еще бы! Он так начинает двигать бедрами, что я сразу же понимаю, от чего это. Борьба замерла и слышно только их пыхтение. Потом чей-то женский голос, из-под них.
— Еще!!! Еще!!! Ох!
Он все время двигает бедрами, стоя к нам спиной и я отчетливо вижу, как сжимаются булочки на его попке и как они расслабляются при обратном ходе его мужского достоинства. Наступила тишина и только слышно, как слегка они вскрикивают и пыхтят. Я так возбуждаюсь, и мне хочется поделиться, самой насладиться этой картиной. Поворачиваю голову к Таньке, она повернулась боком ко мне, села на корточки, раздвинув в стороны коленки, припала лицом к стене, смотрит и мастурбирует. Я сама от всего этого завожусь и следом, так же как она. Мы пыхтим, и за стеной пыхтят тоже.
Потом вижу, что тела их там, поворачиваются, разворачиваются. Вижу чьи-то ноги, разведенные в коленях, между ними его снующий вверх-вниз зад. Вижу чью-то руку, что залезла бесстыдно к нему и легла, открытой ладонью, между ней и им. А события все накаляются и за стеной и у нас.
Танька, не преставая мастурбировать, тянется ко мне, хватает за шею, притягивает к себе и шепчет в волосы.
— Давай! Давай! Ко мне! Ну, дай же. Дай свою руку!
Отрывает мою ладонь и тянет, старается приложить к себе между ног. От прикасания к ее лоно я вспыхиваю. Меня сразу же бросает в жар. Мне неудобно, вся поза и все, что на мне и как. Мне нестерпимо хочется все с себя сбросить и так же, как и они утонуть в постели, в объятиях. Пальцы коряво цепляются и елозят по натянутым трусикам. Я ясно чувствую тепло от ее лоно и то, как оно ждет меня, как оно призывает. Припадаю на колени и лезу, лезу к ней пальчиками туда. Они беспомощно трут, пытаются забраться под натянутые трусики, но ткань их так натянулась, обнажая и охватывая выступающий ломтик, что у меня, все еще ничего не получается. Я только глажу ее выступающую ватрушечку и все никак не могу залезть с краешка. А мне хочется!
Потом мы сами находим выход. Она, все еще пытаясь удержать мою руку у лоно, начинает откидываться на спину. Ее тело скользит по шершавой кирпичной стене, а затем медленно оседает на спину. Я не вижу ее, только раздвинутые ноги, выпукло обозначенный холмик лоно со следами и пятнышками влаги на растянутых белых трусиках, и все остальное тело не вижу, что откинулось на спину. Подползла на коленях и пригнула лицо, чувствую острый запах и тепло от нее. Так пахнет ее лоно. В следующую секунду тянусь туда губами. Мгновенно вспыхивает перед глазами такая же картинка, как в том журнале. И я, копируя, импровизирую. Но все, как в тумане, в страшном возбуждении. Тянусь и вот! Губы полураскрыты и я ощущаю одновременно. Тепло, запах ее лоно, за тонюсенькой тканью. Меня всю колотит дрожь. Касаюсь! Целую! Еще! Еще!!! Теперь припадаю открытым ртом и вдыхаю, задыхаюсь чудесным, ни с чем несравнимым, запахом девичьего лоно! С первыми всасываниями, ощущениями я теряю над собой всякий контроль. Времени нет. Нет ничего вокруг. Только мой жадный, искривленный желанием рот, перекошенные и дрожащие в вожделении губы. Только они! Только ими! И нос. Я им дышу, втягиваю и ощущаю все ароматы и тонкости запаха женского лоно. Этот запах, этот аромат потом будет присутствовать во мне всю оставшуюся жизнь. И я, все время, буду его искать. Потом наслаждаться, задыхаться им божественным, погружаясь в горячие, влажные, ароматные лоно подруг. А пока, с каждым новым вздохом, глотком в меня заливается яд, который отравляет всю мою суть, меняя во мне маршруты и смеси гормонов.
Но вот, что-то изменяется. Я инстинктивно оборачиваюсь и немею от ужаса. В проеме двери, нашей кирпичной стены, стоит, обнаженная женская фигура. Секунду и взгляды наши скрещиваются. Я так напряглась, что мне показалось, что я писаюсь. Ее глаза я схватываю, и они врезаются, запоминаются. Какая она, сколько ей лет, что из себя представляет, какое ее тело? Не вижу! Ничего не вижу, а только ее большие и удивленные глаза. Потом, как в замедленной съемке.
— А, здесь… — Я умоляю ее взглядом и успеваю поднести дрожащий пальчик к губам.
— Здесь никого! Дверь захлопывается с громким шумом.
— Что? — Это я слышу его голос. — Кого нет?
— Да, никого. — И я уже вижу, как от стены медленно и уверенно скользят голые ноги, а следом белая попка и выплывает вся фигурка моей спасительницы. Я смотрю на нее в дикой, преданной благодарности и она, словно чувствуя, оборачивается. Глаза ее не могут увидеть меня, но я все равно отшатнулась. Сердце ударило раз, потом еще. Ну, слава богу, пронесло! Только сейчас замечаю, что я таки уписалась.
— Ты?!!! — У меня чуть поднос не выпадает из рук.
