— Не знаю, — согласилась она. – Но власть меняет людей. Всегда помни это. Власть, деньги, возможности…
Мне хотелось встать и уйти. На Стэллу я не смотрела, упёрла взгляд в стену, дожидаясь, пока вызванное её словами раздражение уляжется.
— Я тебя поняла, — сухо сказала я и хотела подняться, но она остановила меня, ухватив за руку. Пальцы у неё были холоднее обычного, да и сил немного. При желании я бы могла легко вырвать кисть, но желания особого не было.
— Прости меня, — глядя прямо мне в глаза, прошептала она. – Ты должна была это услышать. Просто я… я не хочу, чтобы у тебя были какие-то иллюзии. Может быть, я и не лучший советчик, но… Я много чего видела, Мила. А для тебя мне лучшего хочется. – Она отпустила меня и дотронулась до моего лица. – Ты добрая, — её губ коснулась едва заметная улыбка. – И нежная. Не хочу, чтобы тебя сломали, чтобы кто-то убил в тебе это.
Вандор
Проводив Кондратьевых до двери, я вернулся в кресло и, посмотрев на свою пустую чашку, задумчиво постучал пальцами по столешнице. Матвей вёл себя предельно вежливо, и всё же я был уверен: идея с работой целиком и полностью принадлежит его отцу. Надоело, видимо, терпеть разгильдяйство собственного отпрыска, а сам приструнить не в состоянии. Семейное дело, как-никак. Раз спустил косяк на тормозах, два… От меня же поблажек ждать не стоит, и Борис в курсе этого. Должно быть так же, как и его сын. Но сейчас дело не в этом. Набрав номер начальника охраны, я попросил его зайти в кабинет. Буквально через несколько минут тот стоял на пороге.
— Мне нужна информация о том, как Милана попала в питомник, Артур, — коротко кивнув, отрезал я. – Подробная информация. Я хочу знать, по чьей наводке она там оказалась.
— Вам же известны правила питомников, — отозвался он. – Подобные сведения они разглашать не станут.
Я глянул на него с раздражением. Конечно же, правила мне были известны. Только волновало меня это в самый последний момент.
— Я должен рассказывать тебе, что в каждом правиле есть исключения?
— К какому дню вам нужны сведения?
Толковый парень. Не удивительно, что у меня он продержался уже почти пять лет. Каждый человек должен быть на своём месте. Артур, безусловно, находится на своём.
— Чем быстрее, тем лучше, — проговорил я. – Средства не ограничены. Если нужно будет надавить – делай. И ещё… — Я поднялся из-за стола и, направляясь к выходу, проговорил: — Займись этим лично.
В течение всего дня я время от времени мысленно возвращался к утренней встрече. Практически сразу мне пришлось уехать, и Милану я смог увидеть лишь мельком, однако этого мне хватило, чтобы подозрения усилились. Непривычно дёрганная, она едва не выронила из рук книгу, когда я вошёл в гостиную и заговорил с ней. Ладно…
Хотелось ли мне услышать от неё объяснения прежде, чем начну задавать вопросы? Признаться, было бы неплохо. Но на это я особенно не рассчитывал, и потому, вернувшись вечером домой, стал наблюдать за ней. Красивая, чтоб её! Чертовски красивая! Это было едва ли не первым, что приходило мне на ум, когда я видел её.
Она наматывала на вилку пасту, а после снимала её зубами. Кровь начинала закипать каждый раз, когда я наблюдал это. Градус за градусом моё возбуждение грозило достигнуть критической отметки и сорвать нахрен все предохранители. Когда её тонкие пальцы ложились на стекло бокала, я мог думать только о том, что так же она касается меня. Нет, не так… Меня она касается ещё более чувственно. Но сегодня было в ней что-то ещё. Нервозность, суетливость.
— Ничего не хочешь мне рассказать? – как бы невзначай спросил я, вытерев губы салфеткой и отбросив её на стол.
— Рассказать? – переспросила она. Взгляд её метнулся к вороту моей рубашки и скользнул по лицу. – Я не знаю… Что я должна тебе рассказать?
— Тебе виднее. – Я сделал глоток вина. – Мне кажется, тебя что-то тревожит.
— Нет… — ответила она поспешно. Последовав моему примеру, отпила вино и добавила, словно бы сомневалась в том, что её короткого «нет» мне будет достаточно: — Просто переживаю за Стэллу.
За Стэллу она переживала, не сомневаюсь в этом. А вот в чём я сомневаюсь, так это в том, что её бледнота – результат переживаний за подругу. И ещё этот лихорадочный блеск сапфировых глаз… Чем больше я смотрел на неё, тем сильнее убеждался: девчонка юлит. Даже не так, девчонка врёт. Пытается – уж точно, и сказать, что мне это не нравилось, значило не сказать ничего.
— Ты уверена?
— Конечно, — Милана смяла в пальцах салфетку и, мне кажется, сама не заметила этого. – Ей стало лучше, но…
Слушать про её подружку мне было не очень-то интересно.
— Я хочу, чтобы ты знала, Милана. Я ненавижу, когда мне врут. Поняла меня?
— Д-да, — кивнув, она выдохнула и опять скользнула по моему лицу взглядом.
— Хорошо.
Не стоит делать из меня дурака. Даже пытаться не стоит. Не потерплю. От какой-то девчонки из питомника и подавно. Так что… подождём, что откопает Артур. Вполне возможно, это окажется интересным. Тем более, что грешков у парня достаточно.
