– Нет, моя любовь, я молчал не подло. Я и сам пытался убедиться том, что этот господин с благообразным круглым лицом, полуседыми коротко стриженными волосами, обходительными манерами, знающий все на свете, а об остальном знающий у кого спросить, и есть тот самый глупый и надменный тощий кельт… Лишь когда я увидел, что это похожие, но разные люди, я понял, что не ошибся. Я все время был рядом. Я пытался открыть тебе глаза, дабы ты смогла сопротивляться их чарам. И тебе же это удалось!..
– Но разве было не проще остановить их? Ну хоть ударом кинжала?..
– Нет, моя кровожадная красавица. Ни удар кинжала, ни яд в пиале с чаем… Ни даже сотня стражников не причинили бы ему ни малейшего урона… Он стал… нет, они стали довольно… грамотными кудесниками. Раз уж смогли найти и город, и тебя, и каменоломни. Раз смогли преодолеть силу, которая их должна была отталкивать друг от друга.
Сафият молчала. «Для женщины, – подумал Алим, – она была удивительно разумной. Для обычной женщины, никак не связанной с магией, древними заклятиями и всем тем, о чем боятся вспоминать даже сами маги».
«О нет, – одернул себя маг, – ты не прав, братец! Она книгочея, она связана с магией куда более старой и куда более могучей, чем твоя, – ибо магия записанного слова много древнее, чем все колдовские школы, вместе взятые».
– Значит, выхода нет? Значит, сегодня на закате появится пятый, который будет вести себя столь же… грязно. Полезет ко мне, пожелает моего тела… А ты будешь сидеть в уголке и ничего не сможешь сделать…
– О нет, моя греза. Ты ошибаешься. Теперь смогу. Смогу сделать самое главное – поставить щит. Ибо знаю, каким он должен быть. Ты будешь вести себя так, как всегда: говорить колкости, слушать сказки, в этот раз сможешь даже записать. Но с восходом Луны, клянусь, ему захочется немедля, сию же секунду, броситься на поиски пещеры Пророчества. И ты поведешь туда пятого дурачка. Думаю, что четверо остальных присоединятся к вам по пути.
– А ты?
– А я незримо буду рядом! Буду сопровождать каждый твой шаг и постараюсь уберечь тебя не только от похотливых объятий, но даже от жадных взоров… Клянусь – больше никто без твоего желания не посмеет коснуться тебя и пальцем!
– Никто?
– Никто!
«Никто, моя звезда. Даже я сам. До тех пор, пока ты сама этого не пожелаешь… Если же не пожелаешь, то я никогда…»
– Да будет так! – Сафият решительно поднялась. – Значит, ты будешь рядом со мной, что бы ни случилось?
Алим молча кивнул.
– И этот, пятый, недостойный, придет на закате?
Алим кивнул во второй раз.
– А я должна буду вести себя как последняя дурочка, которая от безумной любви готова отдать свою жизнь любому проходимцу?
Алим кивнул и в третий раз, не сдержав вздоха.
– Хорошо, тогда давай уж покончим с этим глупцом, распятеренным твоими усилиями. А потом, если Аллах великий позволит, я разберусь и с тобой, и с твоим вероломством…
«Казнь назначена, но отложена. Я согласен на все, моя греза!»
– Да будет так, как ты хочешь, прекраснейшая из дочерей мира!
Сафият усмехнулась.
– Тогда прошу тебя, маг, вновь ненадолго стань моим котом. Так я буду чувствовать, что ты рядом… Потому что смогу взять тебя на руки…
Алим покраснел: отчего-то сейчас ему прикосновение к ее рукам казалось почти кощунственным. Сейчас ему почему-то не пришло в голову, что так было и прошлой ночью, когда Сафият уснула на кошме, а он не сомкнул глаз, свернувшись у нее в руках.
– Слушаю и повинуюсь, моя любовь! Сегодня я буду твои котом… Чтобы завтра стать…
Сафият лукаво взглянула на мага. И Алим замолчал, ожидая мига своего торжества.
Сафият вновь мысленно возвращалась к рассказу кошки Аоми, вновь вспоминала все, о чем упомянул Алим. В своем более чем богатом воображении переворачивала страницы книг, где читала о похожих событиях. Она понимала, что оказалась не просто в самом сердце настоящей сказки – она и была сердцем чудеснейшей сказки из всех, о которых можно мечтать.
Говоря по чести, Сафият почти не злилась на Алима… Во всяком случае, злилась не так, как хотела показать. Напротив, в своем подлинном облике маг показался ей настолько привлекательным, что ее по-настоящему тешила мысль о ревности, которую он не мог не испытывать, прячась в теле почтенного Улугбека. А такая ревность уже сама по себе была вполне достаточным наказанием за молчание.
«Я готова поспорить на все, что угодно, что ему было и больно, и стыдно… И что он не просто ревновал, что ревность мучила его. А воспоминания об увиденном терзали его так, как не терзало и само зрелище!»
И это для коварной Сафият было вполне достойным искуплением грехов.
День тянулся медленно, а вечер все не наступал. Девушка успела навести полный порядок в доме, испечь целую стопку лепешек, сварить кофе… А солнце, как приклеенное, все так же стояло почти в зените.
Алим видел нетерпение Сафият, но увы, ничего поделать не мог: время не подчиняется магам. Никаким и никогда. Эта стихия в определенном смысле держит на себе Мироздание, а потому попытки покорить ее, заставить повиноваться смешны и нелепы.
Однако его можно обмануть. Нет ничего проще, говоря по чести. Ибо всегда можно найти занятие, которое поглотит тебя целиком. И тогда время перестанет ползти – оно будет пролетать, как быстрокрылый стриж в погоне за мотыльком.
– Прекраснейшая, ты позволишь мне развлечь тебя?
Сафият с удивлением посмотрела на Алима. Да, еще на Алима, не кота.
– Конечно. Но зачем ты спрашиваешь?
– Чтобы получить разрешение, конечно. Твои гости… все решают сами. Они… навязчивы до приторности, а мне менее всего хочется на них походить.
Девушка рассмеялась и чуть коснулась пальцами впалой щеки Алима.
– Я прошу тебя об этом, всесильный маг!
Ласка была так мимолетна, что тот с трудом заставил себя поверить в то, что она вообще была.
– Тогда, о коварнейшая, я тоже, как и твои воздыхатели…
Сафият зыркнула на мага – в ее взгляде не осталось ни капли тепла.
– …ох, прости, как твои незваные гости, – девушка кивнула, – расскажу тебе сказку. Это история совсем простая, немножко детская. Однако и в ней скрыто зерно мудрости.
– Зерно мудрости порой куда драгоценнее, чем целые россыпи звонких и пустых нравоучений.
– О да. Итак, слушай мою сказку. Как-то раз, в неведомо какие времена, кошка решила уйти жить в лес. Она пошла самым коротким путем, и по дороге ей повстречалась лиса.
«Что это за зверь? – подумала кошка. – Как бы он не съел меня!»
