«Люби ее», — прошептал двойник.
— Ох, Гвен, — выдохнул Друстан. — Гвен, любимая.
Гвен с опаской покосилась на дверь. С того момента, как она закончила читать стихи, оттуда не доносилось ни звука. Она нервно поскреблась в дверь.
— Друстан?
Долгая тишина.
— Друстан, ты в порядке?
— Гвен, милая, немедленно открой дверь, — приказал он.
Голос звучал неровно, словно после долгого бега.
— Сначала ответь мне на пару вопросов.
Ей нужно точно знать, кого она выпускает из туалета.
— Как назывался магазин…
— «Барретс!» — выпалил горец, не дослушав.
— Что ты хотел, чтобы я тебе там купила?
— Пурпурные штаны и футболку, но ты купила черные и принесла мне неудобную белую обувь. Я не влез в твои синие штаны, и ты пригрозила взять оружие и помочь мне в них поместиться. — Его голос стал глубже, чувственнее. — Но все твои угрозы я отмел при помощи поцелуя, на который ты с жаром ответила.
Гвен покраснела, вспомнив, как именно отвечала на этот поцелуй. Ее трясло от волнения: это снова был ее Друстан.
— А как звали ту продавщицу в «Барретсе»? Старую, вредную и некрасивую? — сморщив нос, спросила Гвен.
— По правде говоря, не знаю. Я смотрел только на тебя.
Господи, как ей нравился такой ответ!
— Открой эту проклятую дверь!
Слезы лились у нее из глаз, когда Гвен подпрыгнула и выбила первое копье. За ним последовало второе, звонко ударившись о каменный пол.
— А что было на мне надето, когда мы первый раз занимались любовью? — спросила Гвен, выбивая третье и четвертое копье.
Она все еще не верила, что смогла вернуть Друстану память.
— Когда я занимался с тобой любовью? — промурлыкал он через дверь. — Ничего. А до того на тебе были короткие штанишки, обрезанная под грудью рубашка, обувь по имени Тимберленд, носки по имени Polo Sport и красная ленточка, которую я…
Гвен рывком распахнула дверь и закончила:
— Стянул с меня зубами и языком!
— Гвендолин! — Он схватил ее в объятия и поцеловал.
Ее накрыло привычной волной жара, которая прокатилась по телу до самых пяток. Гвен обняла его за шею, Друстан подхватил ее под бедра и поднял, забрасывая ее ноги себе на талию. Она тут же скрестила лодыжки за его спиной. Он больше никогда от нее не сбежит.
— Ты хочешь меня. Меня. Зная, кто я такой! — с удивлением и восторгом повторил он.
— И всегда буду хотеть, — прошептала она в его губы.
Горец расхохотался.
Их воссоединение не было нежным. Гвен вцепилась в его килт, он сорвал с нее штаны, одежда полетела в разные стороны, и вот наконец они, обнаженные, переводили дыхание между поцелуями у лестницы замка. Гвен смотрела на Друстана снизу вверх, тяжело дыша и смутно понимая, где они находятся. Но как только ее взгляд скользнул по его великолепному телу, она тут же забыла не только про коридор, но и про шестнадцатый век. Гвен видела только горца, все другое перестало существовать.
Серебряные глаза замерцали, Друстан схватил ее за руку и потащил по коридору в кладовую, пинком захлопнул дверь и прижал девушку к стене. Их одежда была разбросана по коридору.
Гвен положила ладони на его мускулистую грудь и вздохнула. Она никак не могла оторваться от него, ей все было мало. Время, когда Друстан не узнавал ее, было худшей из пыток. Она видела его каждый день и не могла подойти и коснуться, поцеловать. Теперь можно наверстать упущенное, и она начала с того, что провела ладонями по его плечам, по спине, по мускулистым бедрам. Его кожа казалась шелком, под которым таится сталь. Его запах был смесью мускуса и специй — запахом темных женских фантазий.
— Господи, как же я по тебе соскучился!
Друстан впился губами в ее губы, обхватил лицо ладонями и целовал, пока у обоих не перехватило дыхание.
— Я тоже по тебе соскучилась, — всхлипнула Гвен.
— Прости меня. За то, что я тебе не верил…
— Потом будешь извиняться! А сейчас целуй!
Его смех раскатился эхом по темной кладовой. Друстан толкнул Гвен спиной на мешки с зерном, опустился сверху, удерживая свой вес на согнутых руках. И поцеловал. Медленные нежные поцелуи сменялись быстрыми и жадными. Гвен отвечала ему, его поцелуи были для нее как воздух, без которого невозможно жить.
Она застонала, выгибаясь на мешках, когда ощутила его между бедер. Друстан осыпал горячими влажными поцелуями ее шею, ключицы, плечи. Она обнимала его ногами, прижимая ближе, терлась об него, наслаждаясь ощущениями.
Друстан смотрел на нее, как на чудо. Она была невероятно красива: щеки залил румянец, глаза сияли от страсти, губы раздвинулись в тихом стоне. Это была его женщина, родная, умная, красивая, живая. Он будет любить ее до последнего вздоха и после, если это возможно для друида и его подруги. Его тело покажет ей все, что он так долго хотел с ней сделать, и, возможно, Гвен скажет ему те слова, которые он так хотел услышать от нее в кругу камней в тот «первый раз».
Друстан потерся об нее подбородком, провел щетиной по соскам. Гвен всхлипнула и выгнулась ему навстречу, умоляя о большем. Он подался вперед, медленно двигая бедрами, намекая на то, что ждет ее совсем скоро. А потом отстранился, прерывая контакт, и стал осыпать ее поцелуями снизу доверху. Начиная с пальцев ног.
Гвен замотала головой. Долгие ласковые прикосновения языка к щиколоткам, лодыжкам сводили ее с ума. Друстан раздвинул ее ноги, лизнул впадинку под коленкой, поднялся выше, к бедрам. Покрыл их сотнями влажных жадных поцелуев, вылизал чувствительные местечки у основания бедер.
А потом поцелуи сместились туда, где она больше всего ждала их. Друстан целовал, лизал, посасывал, его руки гладили ее тело, дразнили соски, а Гвен дрожала от прикосновений и выгибалась ему навстречу, вскидывая бедра. Резонанс все нарастал и нарастал, и Гвен кончила, выкрикивая его имя.
Она все еще вздрагивала от пережитого удовольствия, когда Друстан перевернул ее на живот и провел языком по спине от шеи до ложбинки между ягодицами. Он целовал и покусывал каждый дюйм ее великолепной попки. Сжимал, гладил, похлопывал в опасной близости от самого жаркого местечка, и все же рядом, а не там, где Гвен больше всего хотела его ощутить. Она чувствовала, что умрет, если сейчас же, немедленно, не почувствует его в себе. Девушка стиснула зубы. Она горела от желания, ей было почти больно от того, что они с Друстаном еще не соединились.
Он просунул руку под ее живот, приподнимая бедра Гвен, прижался к ее ягодицам, скользя возбужденным членом по ложбинке между ними и ниже. Легкими движениями пальцев он ласкал и поглаживал чувствительный бугорок между ее бедрами.
И наслаждался звуками, которые она издавала: всхлипами, вздохами и стонами. Друстан внимательно слушал, какой именно звук вызывает каждая ласка, и повторял игру снова и снова, подводя Гвен к самому краю наслаждения…
И останавливаясь, чтобы услышать, как ее крики становятся громче, и увидеть, как прижимаются к нему ее бедра, как она без стыда показывает ему свое желание. Гвен знала, кто он такой, и все равно невероятно хотела его. Друстан даже не мечтал о том, что когда-нибудь ему так повезет. Если бы только она догадалась сказать ему три простых слова, которые он так хотел услышать… Айе, он был воином, он был сильным и мужественным, но, во имя Амергина, он хотел услышать эти слова. Он всю жизнь думал, что ни одна женщина никогда их ему не скажет.
— Друстан! — вскрикнула Гвен. — Пожалуйста!
«Я люблю тебя», — подумал горец. Именно эти слова он хотел от нее услышать. Хотел, чтобы она сама их сказала. Друстан снова провел пальцем по нужному местечку и вошел в нее. И застонал от невероятных ощущений, когда почувствовал, как она сокращается вокруг него. Гвен с силой подалась назад, и остатки самоконтроля смыло волной желания. Он сошел с ума от страсти, схватил ее за бедра и забыл обо всем, кроме движений.
Гвен всхлипывала от удовольствия, умоляла его не останавливаться, а потом пробормотала что-то так тихо, что он почти не разобрал слов. Но нэй, этих слов он ни за что бы не пропустил!
