Мне кажется, он что-то еще скрывает. Что-то о сексе, о деньгах, которые я бросила ему на колени. Но я знаю достаточно. Мне не нужно знать абсолютно все, чтобы понять, что движет Уэстом.
Иногда я думаю о том, что дала мне жизнь по сравнению с тем, что она дала ему, о том, как усердно он работает, и я так злюсь. Однако он не любит говорить о справедливости и несправедливости или зацикливаться на разрыве между тем, как мы выросли.
Сейчас же он говорит:
— У нее все это дерьмо на глазах.
— Это называется макияж глаз. — я смотрю на телефон. — Вообще-то, это хороший смоки айс. Я никогда не смогу заставить свою подводку для глаз выглядеть так потрясающе.
— Ты не красишься так.
— Не каждый день, но иногда, если будет вечеринка или что-то в этом роде.
Он хмурится, глядя на фотографии.
— Она слишком молода.
— Она просто пробует. В ее возрасте я была такой же. Спешащая надеть лифчик, накраситься помадой и всем прочим.
— Да, но я сомневаюсь, что в Анкине на тебя кто-то охотился. С Фрэнкс все по-другому. Она должна быть умной, иначе какой-нибудь бесполезный придурок заставит ее залететь еще до того, как она станет достаточно взрослой, чтобы понять, чего хочет.
Я смотрю, как он набирает текст.
Ты и без этого достаточно хорошенькая.
— Трогательно.
— Я ее брат, а не парень.
Хотя, по-моему, он больше похож на ее отца. Самое близкое, что у нее есть.
Уэст встает, потягивается и бросает телефон на стол.
— Можешь передать мне мой? — спрашиваю я. — Мне нужно узнать, пойдет ли Бридж завтракать перед уроком.
Он так и делает, затем натягивает джинсы и футболку. Я смотрю, как его голая грудь и живот исчезают из виду, и мне, как всегда, грустно видеть, как они уходят.
Уэст улыбается, когда я смотрю на его лицо.
— Что?
— Ты. Ты выглядишь так, будто готова к еще одному раунду.
Я провожу пальцем по экрану телефона.
— Я едва проснулась к первому раунду.
— О, я так не думаю. К концу ты довольно хорошо проснулась. Думал, мне придется накрыть твою голову подушкой, чтобы ты не разбудила Криша.
— Ты, наверное, случайно задушил бы меня, ты был так занят своим делом.
— Занят своим делом? — он звучит оскорбленно. Обожаю его раздражать.
— Знаешь, — я смотрю на свой телефон и машу ему рукой, — мужское дело. Толчок, толчок, пыхтение. Клянусь, иногда я не понимаю, почему это терплю.
Я едва замечаю его приближение, как он хватает меня за лодыжку и тянет вниз по кровати. Я путаюсь в одеяле, мечусь и смеюсь, когда он забирается на меня и обхватывает руками мою голову.
— Толчок, толчок, пыхтение? За это я должен отшлепать тебя по заднице.
— Хотела бы я посмотреть, как ты попробуешь.
Его глаза сверкают.
— Я бы тоже. Но я опаздываю на занятия. — Он наклоняет голову и целует меня. — Ты придешь в библиотеку позже?
— Да, но после обеда у меня групповой проект, так что я буду внизу.
— Поднимайся после.
Он имеет в виду четвертый этаж. Наш этаж.
Клянусь, нас поймают, и тогда его уволят.
Он говорит, что это того стоит.
— Конечно.
Еще один поцелуй, с языком, удар о мое бедро, намек и обещание, а потом он уходит. Он взваливает сумку на плечи, пока я перехожу от сообщений к пропущенным звонкам.
У меня их целая куча. Прошлой ночью у меня был выключен звонок, телефон глубоко лежал в сумке, и я этого не слышала.
Все они от моего отца.
— Увидимся позже, детка.
Один вчера в девять вечера. Один в девять тридцать. Один в десять. Десять пятнадцать. Одиннадцать тридцать. Сегодня в шесть утра.
Мой желудок опускается, как камень.
— Что нужно сделать парню, чтобы заставить свою женщину попрощаться?
Я поднимаю глаза. Уэст стоит в дверях, опираясь рукой о косяк.
— Мой отец звонил шесть раз прошлой ночью.
— Это... это звучит чересчур.
— Ага.
Плохие новости, киска, — шепчут интернет-придурки.
Я почти забыла о них. Я позволила себе забыть. Позволила себе притвориться.
Не готовая слушать папину голосовую почту, я переключаюсь на электронную почту. Пятьдесят новых сообщений. Я прокручиваю список, вижу странные адреса электронной почты и угрожающие темы.
Вижу имя моего отца.
Позвони мне, срочное дело.
Письмо от моей сестры Жанель.
МНЕ НУЖНО С ТОБОЙ ПОГОВОРИТЬ.
Я не нажимаю ни на один из них.
Я открываю веб-браузер и набираю свое имя.
Кэролайн Пьясеки. Расширенный поиск. Ограничение на последние двадцать четыре часа.
Так много ссылок. Все худшие сайты. Все те же фотографии, снова и снова.
Этого не должно было случиться, но это так.
Уэст стоит позади меня, положив руки мне на плечи. Телефон скрыт от глаз падающими волосами, и мне жаль, что у меня нет чего-то лучшего, чтобы спрятаться. Какого-то места, какого-то мира, куда я могла бы взять его, где все еще не было разрушено.
— Это плохо, — говорит он.
Это не вопрос. Он это чувствует. Он знает.
— Ага. Это плохо.
Но после этого становится только хуже.
***
Я вхожу в кабинет отца, готовая к бою.
Уэст остается в машине, припаркованной в конце подъездной дорожки. Я чувствую себя дерьмово из-за этого, но он сказал, что я могу сражаться только в одной битве за раз, и он прав. Вероятно, день, когда я снова познакомлю Уэста с моим отцом и признаюсь, что он мой парень, — это не день сексуальных фотографий.
И все же. Просто зная, что Уэст где-то там, ждет. Зная, что он на моей стороне. Это помогает.
Сегодня утром мы оба прогуляли занятия. Он взял отгул в библиотеке. Не думаю, что он прогуливал занятия за весь год, и он определенно никогда не пропускал работу, так что я ценю этот жест. К тому же он мне нужен. Он не очень хорошо разбирается в компьютерах, но хорошо ладит со мной. Он сидел рядом со мной часами, пока я вытаскивала свои электронные таблицы, искала в Google, пока у меня не зачесались глаза, разглагольствовала и бредила, раскрывая слой за слоем нападение Нейта.
На этот раз все еще хуже. Намного хуже, чем раньше.
Фотографии повсюду, вывешенные на всех развратных сайтах вместе с моим именем, моим университетом, да, да. Я уже давно утратила способность находить это шокирующим.
Что шокирует, так это все остальное.
Ненавистные посты на моей стене Facebook. Личные заметки к моей учебной электронной почте от незнакомцев, которые хотят изнасиловать меня, трахнуть меня, ударить меня по киске. Мой Твиттер-аккаунт рассылает спам-сообщения со ссылками на мою вульву. И каким-то образом, Боже, со всеми моими профессорами, должно быть, связались, потому что я получила озабоченное электронное письмо от трех из них и телефонное сообщение из управления по делам студентов с просьбой назначить собеседование как можно скорее.
За шесть часов я прошла через боль и гнев, отвращение и страх, смирение и ярость. Я — сорокапятикилограмовый мешок бьющихся чувств. Мне грустно. Я злюсь. Я просто развалина.
Но Уэст со мной.
И не только Уэст, после восьми часов Бриджит появилась с Куинн. Они позвонили Кришне, который подключил свой ноутбук, мой и Куинн к временной сети на кофейном столике в гостиной. Через час он вместе с Куинн и Бриджит руководил поисково-регистрационной операцией. Они делают скриншоты всего, обращаются за помощью к другу-гику из класса Кришны, который обладает сумасшедшими компьютерными навыками, просматривают справочник для студентов, чтобы выяснить, какие правила нарушает Нейт и что с этим можно сделать.
Я развалина, но они все на моей стороне, и это помогает. Так сильно помогает.
Друг Кришны, тот, кто понял, с чего все началось. На одном из тех немодерируемых сайтов, где братство любит тусоваться и быть придурками вместе, есть нить обо мне. Ссылка на фотографии, стандартная жалоба на то, какая я фригидная, злая шлюха, а потом призыв к оружию: Что мы можем сделать, чтобы преподать этой сучке урок?
