— Так же ты поступил и с Мариной? Подменил капсулы? — В груди закипала ярость. Я из последних сил сдерживался, чтобы не убить мерзавца прямо там на месте. — Тебе было плевать, что её казнят?!
— Да, если это был единственный способ заставить наместника изменить законы для землян, — выпалил Киннок на одном дыхании.
— Тебе же плевать на землян! — напомнил я ему.
— Верно! Я их ненавижу! Но ещё больше я ненавижу двуликих. Законы для землян — это своего рода месть двуликим.
— А заодно и мне?
— Не-ет, наместник, вам я приготовил парочку сюрпризов пожирнее. — Он засмеялся так, как смеются обычно полные безумцы. — Мои люди должны были доставить Марину с Сандора прямиком ко мне.
— Для чего? Я ведь уже подписал законы. И тебе наверняка доложили об этом.
— Да, я знал, — кивнул Киннок. — Но слишком велико было искушение отомстить. За годы в роли бесправной прислуги. За удар плетью. Жаль, не вышло…
— Почему именно Марина?
— Потому что я знал, что потерять её для вас, наместник, будет больнее всего. — Он снова засмеялся. — С Мариной вообще произошло забавно. Я увидел её в кафе, где она работала. Меня поразило сходство с Хлоей. И я очень удивился, что вы его упорно не замечали. Я решил использовать это.
— И как же?
— Зная чужие слабости и привычки, так легко управлять! Мой единственный друг, хозяин кафе и работодатель Марины помог всё устроить. Он по моей просьбе отправил её обслужить двух ваших друзей. А я сделал ставку на привычку Марины постоянно спорить, на стремление канцлера Шитара всех защищать и на склонность командующего Диррона к садистским играм. Я всё рассчитал. И выиграл.
— Знаешь… — При иных обстоятельствах, я скорее всего проникся бы непростой жизнью и почти гениальной извортливостью ума Киннока. Его судьба могла быть совсем другой, испытай я жалость или сочувствие. Но я не испытал ничего, кроме презрения. — Ты… ни человек и ни ке-тари, Киннок. Ты просто больной ублюдок!
— Знаешь… — ответил он в тон мне. — Я умнее, чем ты думаешь. Даже сейчас.
Прежде чем я успел сообразить, бывший учитель бросился на меня, вскинув руки. Каким-то чудом ему удалось освободить их.
Я увернулся от удара на автомате. И только после разглядел в руке нож.
Видимо, воины, поймавшие Киннока, то ли вовсе не обыскали его, то ли попросту не нашли нож. А Киннок спрятал его и достал незаметно во время нашего разговора. Ему удалось освободить руки от плети, пока он заговаривал мне зубы.
На стороне Киннока был фактор внезапности. Наверное, я не победил бы в схватке, но пробудившаяся ярость придала мне нечеловеческих сил.
Не желая сдаваться, Киннок в очередной раз бросился на меня с ножом. Но мне вновь удалось увернуться, избежав ранения.
Я поймал Киннока на контрвыпаде и со всей силы врезал в плечо. Нож выпал, и пленник отскочил к стене, вновь готовясь напасть.
— Даже сейчас всё идёт по моему плану, наместник.
Пока он собирал силы для удара, я потянулся рукой к плети, висевшей на поясе.
— Это твоё последнее слово?
Я поманил его рукой, предлагая продолжить. Только Киннок не торопился.
— Убьёшь меня, и у повстанцев появится новый руководитель. — Он перешёл на «ты», но я не стал заострять на этом внимание.
— Ничего, скоро мы всех вас переловим и казним.
Он сорвался с места и кинулся на меня. Но я оказался готов. Рванув с пояса плеть, одним точным движением накинул петлю на шею Киннока и дёрнул. Петля заскользила, затягиваясь, а бывший учитель захрипел, пытаясь ухватиться за плеть.
— Хочешь что-то ещё добавить к сказанному, прежде чем сдохнешь? — уточнил я, глядя, как.
— Двадцать лет назад, я сказал, что Хлоя забеременела. Я солгал… — Киннок побагровел и начал задыхаться, но всё равно продолжал говорить. — Нет… Она была беременна… и родила ребёнка… Отец не Рисай… Ты… вечно будешь жить с этой виной и болью… И никогда не сможешь найти дочь…
Кровь в венах вскипела и словно взорвалась где-то в висках. Перед глазами поплыли кроваво-красные круги.
— Сдохни уже, мразь! — прорычал я, всё сильнее затягивая петлю и глядя, как Киннок оседает на пол…
Марине в тот день я так и не позвонил. Всё думал над словами Киннока.
«И никогда не сможешь найти дочь…»
Глава 34. Долго и счастливо
Элрой
Не знаю, как, но о казни Киннока очень быстро узнали его сообщники. После этого в нескольких городах прошли протесты «против произвола двуликих». Подстрекаемый «заводилами» народ разгромил витрины нескольких торговых центров. Но, к счастью, обошлось без жертв.
Я очень надеялся, что новости о происходящем на Земле не доходили до Сандоры. И в душе́ радовался тому, что мой друг и моя женщина находились далеко от опасных событий.
Ройтан уже поправился, но врач пока запретил ему путешествия. А у Марины выявили лёгкую патологию и во избежание проблем со здоровьем оставили в больнице ещё на неделю.
Почти каждый вечер я писал малышке короткие сообщение. Она не отвечала на них, но всегда читала. Я это точно знал.
Как бы там ни было, вскоре все СМИ официально опубликовали новый Свод законов. И изменения, касавшиеся землян, вступили в силу.
Волнения на улицах постепенно сходили на нет.
И тогда я с особым рвением взялся за решение проблемы, которой давно уже стоило заняться. На розыск соратников Киннока и остальных руководителей повстанческих групп были брошены серьёзные силы.
Я хотел избежать возобновления беспорядков на улицах и не желал топить города в крови. Поэтому приказал военным действовать максимально осторожно. Всеми операциями теперь руководил новый назначенный командующий.
Кого-то из повстанцев нашли и арестовали, кто-то успел скрыться. Их поимка была лишь вопросом времени.
Когда всё более-менее успокоилось, и жизнь начала входить в нормальное русло, я вдруг получил первое за всё время сообщение от Марины. Оно состояло всего из двух коротких предложений.
«Роя сегодня выписали. Скучаю без вас…»
На следующий день, когда я прилетел во Дворец правления, Ройтан уже ждал меня возле рабочего кабинета.
Я не стал спрашивать, почему он не сообщил о выписке и возвращении. Просто обнял его по-дружески и осторожно похлопал по плечу.
— Рой, дружище! Как же я рад видеть тебя! Проходи. — Я открыл дверь и затащил друга внутрь. — Проклятье, Рой! Почему ты не сказал, что уже вернулся?
— Мне надо было подумать, — чуть отстранился Ройтан.
Я удивлённо приподнял бровь, пытаясь понять, что изменилось в моём старом, добром друге.
— И что же ты надумал?
— Я аннулировал твою дарственную. — Рой спрятал руки в карманы и, как-то слегка ссутулившись, добавил: — С Мариной должен быть не я, а ты.
— Рой, ты что?! — Я ушам своим не поверил. Он ведь не всерьёз сейчас отказывался от женщины, за которую едва не отдал жизнь? — Ты не можешь…
— Заткнись, Элрой и послушай! — кажется, впервые прикрикнул он на меня. — Марина любит тебя. И очень переживает из-за беременности. Она боится, что ты отдал её мне, потому что на самом деле не хочешь ребёнка.
— Но это не так! — воскликнул я и осёкся.
— Я знаю, Эл, — кивнул Ройтан. — И она тоже должна знать. Ты должен рассказать ей о своих чувствах. И о том, что хочешь этого ребёнка. Для неё это важно.
— Я услышал тебя, Рой.
Мне вдруг стало понятно, отчего Марина всё это время читала мои сообщения, но так ни на одно и не ответила.
Потому что я так и не написал того, что она ждала…
— Рой, но ты ведь тоже… — произносить это странное, незнакомое слово до сих пор было непривычно, — любишь Марину.
— Я ещё ничего не решил, — отмахнулся Ройтан так небрежно, что я без труда распознал ложь.
— Кому ты врёшь, Рой? — усмехнулся я, глядя на него. — Я знаю тебя как облупленного. К тому же думаю, что Марина не захочет тебя отпускать. Скорее наоборот… И раз уж она снова моя женщина, я разрешаю тебе приходить к ней в любое время.
