— Хотите, я выведу его на свежий воздух и позволю вам немного побыть вдвоем, ребята? — спросил Шэнк.
Тайлер вернула ему ребенка.
— Я совсем скоро спущусь и заберу его.
— Мы будем на пляже, — сказал Шэнк и вышел из комнаты.
Я проводил его взглядом и продолжил смотреть на дверь.
— Ты в порядке? — спросила Тайлер, когда мы остались одни.
— Да, — я посмотрел на нее, —думаю. Слишком много всего для одного дня.
Она взяла меня за руки, и ее ногти впились в костяшки моих пальцев.
— Понимаю и сочувствую. Я слишком много на тебя вывалила.
Я рассмеялся.
Мы оба это сделали.
Это было чертовски необходимо после всего, что произошло.
Сегодня вся моя жизнь изменилась. В нее вошел не один человек, а целых два. И в любой момент, один из них мог назвать меня папой.
Охуенно.
Я уткнулся лицом в ее шею и вдохнул запах. Мне не нужно было раздевать ее. Не нужно, чтобы она кричала. Я даже не нуждался в том, чтобы она касалась меня. Я просто хотел остаться в этом моменте, с моими губами на ее нежной коже, ее запахом в моем носу и ее волосами, щекочущими мое лицо.
— Дже? — прошептала она.
— Что?
— Я знаю, ты сказал, что хочешь, чтобы я была рядом, но ничего не изменилось теперь, когда я не одна?
Я отстранился, чтобы посмотреть ей в глаза.
— Нет. Я не отпущу никого из вас.
Я ощутил ее облегчение.
— Хорошо. Я так надеялась услышать эти слова.
Я закрыл глаза и прикоснулся кончиком носа к ее носу.
— У меня есть сын, Тайлер. Чертов сорванец.
Открыв глаза, я увидел слезы и вытер их, слизнув, когда они намочили мои пальцы. Как только ее лицо стало сухим, я коснулся ее щек, делая это нежно, понимая, что сейчас она нуждается именно в этом.
— Я все же скажу это.
— Дже, ты не обязан...
— Позволь мне, Тайлер, — она больше не перебивала меня, поэтому я склонился к ее лицу так, что наши губы практически соприкоснулись. — Я люблю тебя. — Я ощутил такое облегчение, сказав это вслух. Слова, которые давно порывался произнести, но она не позволяла мне сделать этого. — Я всегда безумно любил тебя. И обещаю любить нашего сына.
Она прижалась ко мне, и клянусь, ее стон, сорвавшийся с губ, звучал для меня словно самый совершенный крик.
Эпилог
Шэнк
Я пришел с мелким сорванцом на пляж и присел на мокрый песок, зная, что буквально через секунду на нас нахлынет волна.
Он рассмеялся, когда это случилось. Представьте себе, как что-то такое элементарное, какая-то мелочь, как прилив, побуждает вас испытывать радость.
Я уже забыл, как это. Когда какие-то пустяки радуют.
Все, что я знал — это желание убивать.
Я испытывал в этом потребность. Это была моя страсть. Запах крови настолько манил меня, что я чертовски захлебывался слюной.
А теперь, на голову свалился ребенок.
И он будет жить в нашей тюрьме.
Он был нужен нам здесь меньше всего.
Ребенок был здесь не к месту.
Малый был очень милым. У него были светлые волосы и эти зеленые глаза, размером чуть ли не с пятицентовую монету. Я думал, что Бородач не оставит это без внимания. Боже, у моего лучшего друга были темные карие, почти черные глаза. У Тайлер они были голубыми. Неужели Бородач не задался вопросом, откуда у ребенка зеленые? И почему он совсем не похож на отца?
Черт возьми, он даже не узнал его имени.
Я оглянулся на дом и в одном из окон увидел своего отца. Он наблюдал за нами. Я не сомневался, что у него назревало множество планов. Куч гребаных идей, которые он прокручивал в своей голове.
От всего этого моя голова была готова взорваться.
Я просто хотел вернуться внутрь, быстренько покормить Демона, а затем отправиться в пыточную, чтобы выпотрошить эту чертову суку Мину, или Лейлу, или как там ее еще величают.
Ее кровь манила меня.
Я хотел ощущать ее на своих пальцах. На своем лице. Я хотел кончить в огромную лужу крови.
Но не тут-то было. Я сидел на мокром песке, сырой насквозь, играя роль няньки для ребенка, который без зазрения совести мог нагадить на меня.
Отец кивнул.
Я кивнул в ответ и отвернулся, уставившись на водную гладь.
— Как тебе это место? — поинтересовался я у мальца. — Ты думаешь, тебе здесь понравится?
Он не мог внятно ответить и просто издавал какие-то нечленораздельные звуки.
Наверное, это было к лучшему.
Малыш присутствовал при разговоре между мной, Тайлер и моим отцом. И мог бы проговорится, если б мог. Нам это было совсем не нужно.
Но я все равно задавался вопросом о том, сколько времени пройдет, прежде чем правда выйдет наружу.
Мне приходилось скрывать от своего друга много всякого дерьма, которое побудило бы его взять нож и перерезать мне глотку, если бы он узнал, но я не представлял, как буду хранить эту тайну.
— Вон тот бородатый дядька наверху думает, что он твой папа. — Я смотрел на океан, размышляя о том, сколько еще это место будет нашим приютом. — Он бы пришел в ярость, если бы узнал, что твоя папа на самом деле я. — Я взял мальчишку на руки. Его памперс был сырым, что делало его гораздо тяжелее. — Поэтому, мы оставим это нашим маленьким секретом и постараемся, чтобы этот бородатый дядька ничего не узнал. Договорились?
Малыш снова рассмеялся.
Проклятье, и я тоже.
У меня был сын, черт побери, и меня радовало это дерьмо.
