— Да. Мы с Амелией старые добрые близкие друзья. Я случайно заметил имя вашей матери на стене, когда навещал другого пациента, и увиденное показалось мне слишком хорошим, чтобы быть правдой.
— Ясно, — с некоторой опаской соглашается Энни. — За последнюю неделю мама несколько раз упоминала некоего «Чарли». Это тот самый Чарли, мама? — она пристально изучает Чарли, но сказать ей больше нечего. Энни даже не подозревает, что встречала его раньше.
— Да, — отзывается бабушка, не уточняя. — Какое совпадение? Знакомьтесь, девочки, это Чарли, и он прав: мы с ним давно знакомы. Он мой старый друг, и я рада, что он нашел меня сегодня.
Энни снова переводит взгляд с бабушки на Чарли, и я вижу, что она испытывает большее любопытство, чем может показаться.
— О, ну это все объясняет. Должно быть, она видела, как он ходит по больнице, — рассуждает Энни. — Очень приятно познакомиться с вами, Чарли. Любой мамин друг — наш друг, конечно же.
Чарли ведет себя тише, чем в последние часы, когда мы его забрали, и я чувствую необходимость покинуть палату, пока не выдала себя с головой, ведь мама слишком хорошо меня знает, но я обещала помочь бабушке в битве по поводу завтрашней операции.
— Девочки, присаживайтесь, — велит им бабушка.
Они настороженно смотрят на нее, прежде чем сесть.
— Что происходит, мам?
Мама и Энни поглядывают на Чарли, возможно, недоумевая, почему практически незнакомый человек стоит рядом, когда они собираются начать, похоже, серьезный разговор. Я бы тоже так подумала, если бы не знала правду.
— Завтра мне предстоит операция. Я хочу дать своему сердцу еще один шанс, и никто из вас не сможет отговорить меня от этого, — бабушка сразу переходит к делу.
— Мам, Джексон сказал, что это опасно и может тебя убить, — немедленно расстраивается Энни — она явно против этой идеи, и мама ее поддерживает. В этом деле невозможно выиграть. Это авантюра в любом случае.
— Клара и Энни, я все равно умру. Если пришло мое время, значит, так тому и быть. Позвольте мне умереть, когда я решу, хорошо?
Энни и мама понимающе переглядываются, молча соглашаясь с тем, что с бабушкой нельзя спорить по поводу ее здоровья. Она всегда сама следила за своей жизнью, и так будет продолжаться до самой ее смерти.
***
Сегодня утром мы все собрались в палате бабушки в шесть часов, так как Джексон назначил операцию на семь. Он сказал, что это может занять несколько часов, и он хотел начать как можно раньше. Я занимаю половину бабушкиной кровати и не отхожу от нее, мне нужно быть как можно ближе. Энни и мама делят место с другой стороны, а Чарли расположился рядом со мной, положив руку мне на плечо.
— Ты справишься, — твердо говорит Чарли. — Ты выживешь, Амелия. Ты знаешь это.
— Знаю, — повторяет бабушка. Она сегодня сама на себя не похожа, как в тот день, когда уверяла меня, что умрет, и это меня пугает.
— Думаешь, я поступаю неправильно? — спрашивает она.
— Нет, — спокойно отвечаю я. — Если у тебя есть шанс на большее, используй его.
Если сегодня все пойдет не так, как хотелось бы, я должна смириться с таким исходом, но бабушка всегда стремилась жить моментом и рисковать, поэтому ей никогда не приходилось задумываться о том, что могло бы быть, за исключением ситуации с Чарли. В любом случае, если она считает это правильным, то и я должна принять ее решение.
Джексон стучит в дверь и входит в переполненную палату. Он в халате и хирургической шапочке.
— Доброе утро, Амелия, — приветствует он.
— Как поживает мой будущий внук? — спрашивает бабуля, поддразнивая его.
Джексон смеется.
— У меня все хорошо. Сегодня я готов спасать сердца. А как вы?
— Мне страшно, — честно признается она.
Джексон медленно подходит к нам, и мы отходим от бабушки, чтобы дать ему место.
— Через несколько минут все будет готово, но я хотел убедиться, что у вас нет никаких вопросов или опасений в последнюю минуту.
— Вряд ли, — отмахивается бабушка. — Я готова покончить с этим.
— Хорошо. — Он кладет руку на плечо бабушки и улыбается ей, выглядя спокойным и расслабленным, а это именно то, что ей нужно. Я ценю поддержку Джексона, тем более что мы все знаем, насколько рискованна эта операция.
— Я дам вам всем еще минуту, прежде чем за вами придут медсестры, — успокаивает Джексон.
Он смотрит на меня и ненавязчиво спрашивает, все ли в порядке, приподняв брови. Я киваю и пожимаю плечами, не зная, что ответить.
— Я позабочусь о ней, — обещает нам Джексон, прежде чем уйти.
Трудно представить, как я буду прощаться, но как можно подготовиться к худшему? Я наклоняюсь к бабушке и обхватываю ее лицо руками, глядя в затуманенные глаза, а она смотрит на меня точно так же. Независимо от исхода, я должна запомнить этот момент на всю оставшуюся жизнь. Я хочу запомнить все, что связано с бабулей, потому что я — ее часть. Она не может меня бросить… не может. Я на мгновение отвожу взгляд, смотрю в потолок, чтобы остановить слезы, которые текут по щекам. Медленно выдыхаю, умоляя боль в груди утихнуть. Кажется, что сейчас мне тоже нужен кардиолог.
— Я очень люблю тебя, бабушка, и ты справишься с этим, хорошо? — в груди все сжалось, в горле пересохло. Сердце болит, и я не смогу долго держать себя в руках.
— Я знаю, что ты любишь меня. Ты всегда будешь моей любимицей, Эмма. Всегда.
— И мои девочки… вы мои особенные, особенные девочки. Благодаря вам моя жизнь стоит того, чтобы жить. Каждый момент. Каждое мгновение стоит того, чтобы жить ради вас. Я не знаю, что бы я без вас делала. Правда, не знаю, — со слезами на глазах признается им бабушка.
— Не говори так, мам, — просит Энни. — Мы любим тебя. Все будет хорошо. Ты справишься.
Мама и Энни обливаются слезами, обнимая друг друга, и выходят из палаты.
— Чарли, ты идешь с нами? — спрашивает мама сквозь икоту. Они не задавали ему много вопросов, что кажется мне странным, но в то же время я благодарна.
— Я сейчас приду, — мягко говорит он им.
Мама и Энни переглядываются между собой, и я не могу расшифровать этот безмолвный диалог. Может, они что-то знают, а может, я единственная, кто в курсе. Может быть, никому из нас не суждено говорить об этом друг с другом. Все так запутано, и в то же время я понимаю все так ясно.
Рядом со мной остается только Чарли, он садится на бабушкину кровать и откидывается на подушку вместе с ней.
— Амелия, мы зашли так далеко. Я знаю, что это правильно. Я все еще люблю тебя, дорогая, так же сильно, как и все прошедшие годы.
Бабушка протягивает руку и касается щеки Чарли кончиками пальцев, глядя на него, словно юная, впервые влюбившаяся девушка.
— Знаешь, о чем я больше всего жалею, Чарли? — спрашивает бабушка.
С небольшой улыбкой на лице Чарли нежно проводит пальцами по волосам бабушки.
— О чем?
Бабушка слегка покачивает головой из стороны в сторону.
— Я так и не смогла сказать, что чувствовала в тот день, когда ты спас меня, Чарли.
Обхватив рукой ее подбородок и заставив сосредоточиться на его лице, Чарли улыбается.
— Это неважно, — заверяет он. Глаза Чарли наполняются слезами, но кажется, что это слезы благодарности и радости. Он кладет голову на грудь бабушки и крепко обнимает ее.
— Я могу умереть, так и не услышав от тебя этих слов, потому что всегда знал, что ты чувствуешь, и мне этого было достаточно.
Бабушка делает глубокий вдох и на мгновение задерживает дыхание.
— Чарли, этого недостаточно, и если для меня это конец, я хочу, чтобы ты знал…
— Нет, — возражает Чарли, прикладывая палец к губам бабушки. — Ты не должна мне этого. Любовь — это не слова, Амелия. Любовь — это гораздо больше, чем буквы и звуки, и мы это знаем.
— Да, это правда, и я была уверена, что если произнесу эти роковые слова, то ты станешь следующим, кого у меня отнимут. До нашей встречи я потеряла всех, кого любила. Я не могла допустить, чтобы это произошло и с тобой. Но теперь, когда я могу стать следующей, ты должен услышать эти последние слова.
