***
Немного успокоившись, вернулся в свои апартаменты.
Ненадолго.
Спустя полчаса, за стенкой раздался требовательный плач. И я поспешил к жене. Скажу больше: искал повод прийти к ним вновь и быть полезным. Вообще не уходил бы от них, хотя жить всем вместе в одной комнате не очень удобно, да и неправильно.
– Как вы тут? – я вошёл в комнату.
Диана, полусидя, лежит на тахте, держит на руках Гаяса, приложив к груди. Чуть ранее мы с ней определились: он нетерпеливее своего брата и очереди на кормление ждать не будет. Мухаммад пока лишь кряхтит и в полный голос не зовёт к себе.
– Тебя плач разбудил? – поинтересовалась она. – У нас всё хорошо.
«Действительно, хорошо. Признаться, из-за Саиды переживал сильнее, но, как оказалось, зря – она спит».
Впрочем, моя помощь всё равно нужна.
Я подошёл к люльке и взял на руки второго сына. Переложил его на пеленальный столик и начал раздевать, собираясь поменять подгузник. Сам в шоке от собственной инициативы, причём, испытываю тягу к этому. Заботы о детях только в радость.
– Не спится мне… – поначалу я не хотел поднимать тему моего настроения и самочувствия в целом, ведь возникнут дополнительные вопросы, но, поразмыслив, решил ответить.
– Почему не спится? Что-то беспокоит? – спросила Диана.
Ожидаемо.
«Возможно, именно в этом и нуждаюсь?» – выговориться, поделиться переживаниями и откровенно рассказать обо всём творящемся на душе.
– Боюсь… – «ей признаюсь» – пусть знает, как сильно терзался и страдаю до сих пор. – Боюсь прикрыть глаза хоть на минуту… боюсь расслабиться… боюсь отпустить ситуацию и не думать, что снова сбежишь…
Очень точно выразилась Халима, описывая моё состояние: «у него есть слабость, зависимость, потребность – это ты. Не бросай его больше. Второго такого удара он не перенесёт… за двоих будет любить, и всё-таки это не то…».
Наверное, надо было дослушать до конца разговор женщин. А вдруг Диана сказала бы: «да, со временем смогу полюбить Саида».
– Боишься… – повторила жена, шумно выдохнув.
Я бегло посмотрел в её сторону и продолжил:
– Боюсь проснуться, и вдруг всё окажется искушающим сном, призрачной иллюзией, сладкой ложью и жестокой правдой, недосягаемой мечтой, манящим наваждением… а ты не со мной… Одна лишь мысль, что потеряю тебя опять – сводит с ума, мучает и травит, как будто яд капает на мозг…
Она встала с тахты. Уложила в кроватку заснувшего Гаяса. Приблизилась ко мне и начала говорить:
– Никуда я не денусь. Честно, – осторожно провела ладонями вдоль моего торса, нежно обрисовывая пальцами контуры мышц. При этом не отрывает взгляда от моих глаз. – Давай отпустим прошлое, забудем обиды и претензии, перестанем оглядываться назад. Есть только мы, наши сыновья – здесь и сейчас. Остальное – неважно.
«Мудро, не поспоришь. Дельное предложение и выход из сложившейся ситуации, учитывая все мои «заслуги». Или своими действиями пытается усыпить мою бдительность и отвлечь?» – временно и так переключил внимание на родившихся наследников, потом вновь накатило мерзкое ощущение собственной несостоятельности, ненужности, бессилия и беспомощности перед возникшими обстоятельствами.
– Диана… – я схватил её за плечи. Склонился к лицу. – Любить тебя невыносимо больно... Смотрю в твои красивые глаза, как бездонные озёра чистейшей голубой воды, и тону в этой губительной пропасти. И одновременно сгораю изнутри от желания: твои прикосновения обжигают меня, словно расплавленный металл или раскалённая лава течёт по венам вместо крови. Что ты делаешь со мной, околдовала, поработила… – с первой нашей встречи переклинило на ней, как будто отравлен ею. – Твоя близость будоражит фантазию, возбуждает, волнует… хочу тебя до одури, до дрожи… из головы не выходишь, постоянно думаю… превратился в одержимого безумца… жить нормально не в состоянии…
– Саид… – жена выглядит напуганной после моих слов. Не на такую реакцию надеялся.
«Неужели, считает, что опущусь до насилия или снова буду принуждать к сексу? Да ещё после родов…».
– Твой страх, который отчётливо вижу и чувствую, вонзается под кожу ножами и режет по живому… – отпустив её, отстранился. Опёрся ладонями на пеленальный столик. – Я настолько противен тебе? – «хотя удивляться нечему» – отличился хуже некуда и прощения недостоин.
Обернулся на неё через плечо в ожидании ответа.
– Нет, и в мыслях не было, – отрицательно покачала головой, и прозвучала фраза вполне искренне.
Но если не испытывает отвращения и презрения, то…
– Ради детей готова остаться со мной? – хочется услышать, что это не единственная причина, а я что-то да значу для Дианы.
Я выпрямился, рукой придерживаю сына: Мухаммад не срывается на плач, просто кряхтит и куксится – кормить его надо.
И пока есть немного времени, уточню ряд моментов:
– А будешь ли довольна жизнью? – задал главный вопрос. – На моих условиях, без права выбора и своего мнения… без привычной свободы и независимости… Покорность во всём, – «опять меня заносит…» – ну почему так происходит, почему так трудно контролировать себя?! Свои же обещания нарушаю. Стремлюсь исправиться, а в итоге: топчусь на месте, делаю шаг вперёд и тут же – два назад.
Хотя, отчасти, если в не столь жёсткой форме, а нечто подобное всё равно ей предстоит.
– Хватит, пожалуйста… – в глазах жены отразилась нескрываемая боль.
– Причём, добавлю ещё один важный пункт: хочешь или нет, но придётся принять ислам. Детей должна воспитывать мусульманка, согласно нашим правилам и законам, – насчёт этого серьёзно говорю. Не запугиваю. Традиции никто не отменял. Впрочем, учитывать интересы любимой женщины и потребности — несложно.
– Да услышь, – её голос дрогнул, – ты нужен мне.
– Нужен? – я нервно усмехнулся.
– Не веришь, значит… – она заметно расстроилась.
– Нужен… – «как относиться к такому заявлению?» – а ведь мечтал об этом. – Звучит обманчиво-прекрасно… Вынашиваешь план бегства?
– Саид… – Диана возмутилась. Подошла ближе. Дотянулась до моего лица и обняла ладонями, заставляя смотреть ей в глаза. – Единственное, о чём прошу: шанс.
– Шанс? – «ого?».
– Вот именно – шанс, – она кивнула. – Для нас обоих. Жить болезненными воспоминаниями, накручивая себя домыслами – это тупиковая ситуация. Поверь, я сама мучилась, недосказанность между нами не давала покоя. Да, виновата перед тобой, бросила, вернулась на Родину – то решение было спонтанным… так сложились обстоятельства… о чём пожалела позже тысячу раз… Но ещё не поздно всё изменить. Буду тебе хорошей женой. Любишь – прости.
Сказать, что я удивлён – не сказать ничего. И это я должен вымаливать у неё прощения, стоя на коленях.
– Диана, – прижался лбом к её лбу, обхватив затылок и слегка сдавливая, – ну а ты, сможешь полюбить меня?
– Это зависит от тебя, – уклончиво произнесла: ни да, ни нет не прозвучало. Не обнадёжила мнимыми обещаниями, но и приговор не вынесла, что взаимных чувств ждать не стоит. – Извини, – жена отстранилась, – пора Мухаммада кормить.
– Я побуду тут с вами? – оказаться снова наедине со своими мыслями совсем нет желания.
– Хочешь – оставайся, – она взяла сына на руки. Едва заметно улыбнулась уголком губ.
А в груди стало горячо-горячо от этого простого и такого нужного сейчас жеста.
– Хочу, – «конечно, хочу!».
Заодно откровенно поговорим, узнаю все интересующие подробности прошедших за последнее время событий, начиная с того дня на яхте, когда постороннее вмешательство привело к тому, что нас разлучили и мы оба страдали долгие восемь месяцев, как выяснилось.
«Верь мне… Свобода не принесла ничего кроме боли…» – прочитал в молчаливом тёплом взгляде Дианы, словно ментальный сигнал поступил, а я догадался, о чём думает.
«Любовь не принесла ничего кроме боли. Помоги мне…» – мысленно ответил ей. Только она может унять душевные терзания.
Глава 15
