Что-то резко пиликнуло, затем Корбин увидел, как всего на секунду на животе появился бугорок. Он исчез так же быстро, как и возник. Ребёнок шевелился, он жил.
– Я всё же видел тебя потрясной гонщицей, а потом девушкой Зака. Почему всё так резко изменилось? Кто виноват? – Корбин погладил сестру по руке, описал круг возле катетера, провёл нежно по пальцам. – Фаррен? Забдиель? Читтапон? Ты сама? Или мы – твоя семья? Сам я никогда не найду ответа на этот вопрос.
Взяв у стены стул, он оседлал его и сидел в молчании, слушая писк машинки, пишущей сердцебиение неродившегося человечка.
~~~
Дэниел толкнул Фаррен на кровать, а сам лёг сверху, прижав своим весом так, что она не в силах была свободно дышать. Руки он завёл девушке под спину, заставив извиваться.
– Непохоже это на тебя, Дэниел, – забеспокоилась она.
А он смотрел на стальные волосы, разбросанные по подушке, на чуть приоткрытые губы, густо накрашенные тёмной помадой, и на зелёные глаза, в которых отражался вопрос. Дэниелу нравилась такая Фаррен – беззащитная и неподвижная. В данную минуту она покорная, и можно идти в наступление. Дэниела Бессона ещё ни одна бабёнка не обвела вокруг пальца.
– Хочу тебя, – с улыбкой произнёс он. – А ты?
– Ты же знаешь, дорогой, я…
– Хочу грубо.
– Что? – девушка задёргалась. – Дэниел мне неудобно…
– А мне нравится. Мне интересно, какие фантазии тебя посещали, когда ты задумала похитить Читтапона, – томно, даже сексуально проговорил, довольствуясь тем, как округляются глазки милой Фаррен, превращая её в испуганную лань. Корбин не хотел рассказывать, но Дэниел выпытал. Теперь он знал всё, что произошло с Элорой. И хотя сестра никогда не заботила его, всё же было неприятно. В данной ситуации Фаррен могла и им воспользоваться, а это уже серьёзно. – Молчишь? Ты мечтала о корейце, а он достался Элоре. Ясно теперь, почему ты устроила истерику, явившись к моей сестре.
– Я задумывала это как игру, не более.
– Игру? – Дэниел усмехнулся и ещё сильнее придавил её своим весом. – А со мной ты тоже играешь?
– Нет. С тобой я не играю.
Фаррен извивалась, пыталась высвободиться, но Дэниел был очень сильным. Не зря же в армии служил и в спортзале качался.
– Как же ты это докажешь?
Хороший вопрос – как? Фаррен понятия не имела, как могла бы доказать искренность чувств, каковых нет. Не игра, но запасной вариант – она бы это так назвала.
– Я дам то, чего ты хочешь, – кокетливо произнесла она и потянулась к его губам. – Хочешь животного секса? Ты его получишь. Поцелуй меня.
Почувствовав превосходство, Дэниел прильнул к её губам. Казалось, очень просто приручить буйную козочку. Дэниел ликовал в душе. Но недолго. Резкая боль заставила его не просто отпрянуть, а вскочить на ноги, освободив при этом свою «добычу». Громко ругаясь, он пошёл в ванную.
– Твою мать! Фаррен, ты прокусила мне губу! – орал он, одновременно промывая ранку водой.
– Ты же хотел грубо, – злорадствовала она. – Я пыталась исполнить твою мечту.
– Тварь!
– От твари слышу! Теперь мы – одна команда. – Она зашла в ванную и опёрлась одним плечом о косяк. – Неважно, что было в прошлом. Если бы я добилась своего, то с Читтапоном Ли ничего плохого бы не случилось. А Элора его убила.
– Заткнись.
– Не заткнусь. Из-за неё он погиб, потому что она только строит из себя святошу, Дэниел. Я почти полжизни была её подругой и выучила её как свои пять пальцев. Элора строптивая, упрямая и не думает ни о ком, кроме себя. Если Читтапон её и любил, то она – нет, чем доводила его. Ещё неизвестно, по какой причине произошла авария.
– Она сказала, что они спорили, и водитель отвлёкся. – Он принял ватный тампон из рук Фаррен и приложил к губе.
– Вот видишь? Спорили. Элора и спровоцировала аварию. Теперь не говори, что я преувеличиваю. – Она помолчала, а когда Дэниел вышел в гостиную, она последовала за ним со словами: – Слушай, Читтапон умер. С Элорой мы больше не подруги. Какой смысл мне играть с тобой? Дэни, – она обвила его шею руками, – мне просто хорошо с тобой. Уверена, что и ты не питаешь ко мне высоких чувств. Забей и наслаждайся жизнью.
На этом разговор был закончен. Фаррен перешла к делу, зализывая ранку, которую сама же сделала. Дэниел успокоился и больше не думал ни о сестре, ни о Корбине. По сути, ему на всех было чихать.
~~~
Протягивая руку, Ян сомневался в том, что поступает правильно.
– Давай! Не бойся, – настаивал Читтапон, сверкая глазками.
– Если меня обвинят в том, что я истязаюсь над пациентами центра и вытурят отсюда навсегда, ты будешь виноват.
– Через неделю я не буду пациентом этого центра. Дай же руку!
Ян сдался и ухватился за руку Читта. Кресло дрогнуло и слегка откатилось назад, а Читтапон неуверенно стоял на полу. Стоял! Ян глазам своим не верил.
– Я просто хочу снова танцевать, – только и сказал Читтапон, после чего сделал шаг к Яну, а тот инстинктивно отступил, позволив другу шагать. – Видишь? Я уже крепко стою на ногах.
– Невероятно!
Не удержавшись, Ян заключил Читта в дружеские объятия. Слёзы проступили на глазах от счастья. Увидев это, Читт тоже заплакал, но по-настоящему, потому что этого не видит Элора. Коленки задрожали, и он упал на кровать. Ян присел рядом, похлопал по спине.
– Эй, нечего раскисать. Впереди столько всего нового и интересного. Мы с тобой запишем дуэт, и не один! Поставим танец. Вот увидишь, у нас будет успех! Главное, ты выжил и можешь ходить, – подбадривал Ян.
– Без неё мне будет сложно.
– Знаю, но жизнь продолжается. Знаешь, когда я расстраиваюсь и думаю, что всё кончено, моя мама говорит: «Помни, после пасмурного дня обязательно выйдет солнце и согреет тебя». Живи этой мыслью, друг.
Через неделю Марк в компании Ким приехали забирать Читтапона из центра. Ким упрямо притворялась, что у неё с Читтапоном Ли отношения, она об этом Ду Хёну сказала. Он не отреагировал, но поставил себе галочку, что на публику эта информация не должна выйти. Не для того он избавился от Элоры, чтобы к Ли привязалась ещё одна девка. Марку нужна была свободная от всяких обязанностей звезда, и сотрудничество с менеджером Яна было кстати. Запись альбома, танцевальная практика, съёмки и гастроли отберут Читта у Ким.
А Ким в свою очередь лелеяла в душе надежду заполучить Читта целиком и полностью, пока он будет окончательно восстанавливаться, а это как минимум месяца четыре, если не больше.
Разные мысли, разные цели.
У Читтапона на этот счёт были другие планы. Да, с работой он поспорить не мог, но пока, переехав в свою квартиру в центре Сеула, он планировал завести кота, а может ещё и собаку, и посвятить жизнь им. Ким? Он о ней не думал.
– Может, мне остаться? – спросила она, помогая раскладывать одежду Читта. – Я могла бы приготовить ужин.
– Нет, – отрезал он, медленно шагая от полки к полке. – Я в состоянии взять телефон и заказать еды.
Положив стопку футболок на среднюю полку, она подошла к парню и остановилась прямо перед ним. Читт смотрел на неё несколько растерянно.
– Как же ты будешь здесь один?
– Ким, яхочуостаться один. Мне не нужна ничья помощь. В противном случае, если понадобится, я позвоню тебе, хорошо? А теперь мне необходимо отдохнуть. Покинь мою квартиру, пожалуйста.
Грубый тон обидел Ким, поэтому она просто развернулась и ушла, не забыв свою сияющую разными камушками сумочку. И несмотря на то, что видел блеск слезинок в уголках её больших глаз, Читт не посочувствовал и не пожалел о своих словах. После её ухода он просто лёг спать.
Проснулся он около одиннадцати вечера, заказал суши и достал бутылку вина. Читт мог выпить бокал или два при просмотре фильма. На этот раз он выбрал самую слезливую корейскую драму и устроился удобно на диване при свете тусклых ламп. А пока ждал еду, хотел связаться с Тхэ Мином. Не связался. Обида выросла до таких размеров, что не то что звонить, он в сторону бывшего друга смотреть не станет, а при встрече пройдёт мимо. С этими мыслями он отбросил телефон и включил фильм.
