Время, проведенное вместе неумолимо, и каждый поцелуй, каждое прикосновение кажется более отчаянным, чем предыдущее. Все время, которое мы проводим вдвоем на частных пляжах и в отдаленных походах, я фотографирую. Не для портфолио, а для себя. Потому что не хочу забыть ни одного момента, проведенного с ним, и боюсь, что если у меня не будет фото доказательств, я буду убеждать себя, что Матео был всего лишь в моей голове. Тщательно продуманный сон наяву. Потому что именно на это похоже, когда мы вместе — на фантазию, слишком хорошую, чтобы быть правдой.
Я откидываю голову в сторону, когда мой оргазм вырывается на поверхность, и как раз в тот момент, когда он почти достигает своего пика, Матео отстраняется.
Из моей груди вырывается дикий рык.
— Ну, почему? — хнычу я.
Он бросает упаковку от презерватива и забирается на меня.
— Я хочу быть внутри тебя, когда ты кончишь.
— Тогда поторопись… — У меня перехватывает дыхание, когда он входит в меня.
Парень не двигается, а остается внутри глубоко, плотно, и я так восхитительно полна, что могу заплакать. Он губами касается моего горла, скользит вдоль челюсти и целуют уголок моего рта.
— Мне чертовски нравится чувствовать тебя.
Я открываю рот, чтобы сказать ему, что мне тоже нравится чувствовать его, но он лишает меня слов поцелуем. Когда он двигается, то делает это целенаправленно. Его тело — доминирующая сила, которая дразнит, искушает и вытягивает удовольствие. Матео полностью контролирует ситуацию, продлевая наше взаимное освобождение, пока мы оба не дрожим от желания.
— Пожалуйста, — умоляю я у его губ. — Ты мне нужен.
— Я знаю, — говорит он, его челюсть чуть не хрустит от силы его сдержанности. — Держись.
Я обхватываю его зад обеими ногами и хватаюсь руками за изголовье кровати.
— Блядь, да, — выдыхает он. Это единственное предупреждение, которое я получаю перед тем, как он подается назад и с силой врезается в меня.
Моя спина отрывается от кровати. Еще один грубый толчок вперед. Я сильно прикусываю губу, чтобы не разбудить весь дом, когда он входит в меня снова и снова, и из моего горла вырывается вздох.
Я воспламеняюсь.
Оргазм безжалостно пронизывает меня насквозь. Каждый мускул сокращается. Слепящий свет. Череда проклятий на моих губах, а затем его рот на моем. Матео стонет напротив моего языка, изливаясь, пока замедляется и наслаждается освобождением внутри меня.
Мы горячие, задыхающиеся, и прижимаемся друг к другу, пока туман нашего освобождения медленно рассеивается.
Матео прижимается лбом к моему, глаза закрыты.
— Я мог бы легко влюбиться в тебя, — он тяжело выдыхает. — Черт. Прости, я…
Я наклоняю голову и целую его со всей страстью того, что я чувствую. Вкладываю весь страх, все вопросы и неопределенное будущее, которое может означать, что я никогда не увижу его снова. Я бросаю осторожность на ветер и целую его сильнее.
Он разрывает поцелуй и отстраняется, чтобы поймать мой взгляд, как будто ему нужны мои слова, чтобы подтвердить то, о чем говорил этот поцелуй.
— Думаю, я уже сделала это.
Мы улизнули вместе до восхода солнца и провели день, катаясь по острову. Матео отвез меня на ферму таро, где я попробовала пои, который делают из печеного корня таро. Он отвез меня в крошечную деревушку, где я встретила Оли, мужчину лет семидесяти, который уже более пятидесяти лет занимается изготовлением досок для серфинга. Мы пили чай со льдом, и после разрешения Оли я сделала несколько фотографий, пока он рассказывал истории о прошлом.
Матео отвез меня на небольшой частный пляж, где мы плавали и дремали под тенью баньянового дерева. По мере того как приближается срок окончания наших отношений, кажется, что в сутках не хватает времени.
После дня, проведенного в дороге, мы не были готовы прощаться, поэтому поехали в дом его семьи и поужинали с его кузенами. Вскоре после ужина они извинились и ушли, сказав, что идут на вечеринку, но у меня такое чувство, что Матео попросил, чтобы дом был в нашем распоряжении.
Мы сидим на веранде, наблюдая, как они исчезают по грунтовой дорожке, когда он тянется ко мне и сажает к себе на колени. Я оседлываю его, чувствуя, что он уже тверд напротив меня. Так было всегда с нами, неодолимая тяга к прикосновениям, поцелуям, к тому, чтобы без остатка погрузиться друг в друга, просто непреодолима.
— Прости, — говорит он, целуя мое горло. — Я не могу насытиться тобой.
— Сколько прошло? — Я двигаю бедрами навстречу ему и захватываю его нижнюю губу между зубами, наслаждаясь тем, как отвечает его тело. — Пару часов?
— Один, если считать оргазм в джипе. — Его рот поглощает мой.
Моя кровь закипает при воспоминании о его руке у меня между ног, когда мы безуспешно пытались разойтись в разные стороны. Именно поэтому мы оказались в доме его братьев.
— Это безумие, — говорит Матео мне в губы. Его руки дрожат, когда он скользит ими по моей спине и запускает в мои волосы. Тянет, чтобы обнажить мою шею. — Прошло две недели.
— Я бы сказала, что это невозможно. — Я дрожу, когда он облизывает горло и покусывает мочку уха. — Но я тоже это чувствую.
Мы целуемся снова, дольше, глубже, настоятельная необходимость прижимает нас друг к другу, пока не начинаем рвать одежду друг друга. Это происходит быстро, его рубашка падает на землю, затем моя. Он расстегивает мои шорты, а я расстегиваю его, чтобы просунуть руку внутрь и погладить его.
Он шипит, и, боже мой, я никогда не устану от этого звука. Матео, контролирующий ситуацию, горяч. Вышедший из-под контроля Матео — это чертовски неприлично. Он приподнимает бедра, встречая каждое движение моей ладони, становясь все тверже, и толще в моем захвате. С его губ срываются грязные слова, которые только усиливают мое желание.
Я встаю с его колен.
— Спасибо, блядь, — рычит он и тянется к моим шортам.
— Пока нет, — говорю я, хватая его за запястья.
Его глаза безумны и растеряны, как будто его измученное тело не понимает ничего, кроме как войти в меня. Я опускаюсь на колени между его ног, и вся эта растерянность исчезает, не оставляя после себя ничего, кроме чистого и первобытного возбуждения.
Я удерживаю его взгляд, запустив руки под шорты, ногтями провожу по его мускулистым бедрам. Он сжимает кулаки, словно пытаясь не дать себе перехватить контроль. Его большое, мощное тело подчиняется моим прикосновениям. Мое дыхание щекочет кончик члена, и его бедра приподнимаются с дивана, но я сдерживаюсь.
— Ты убиваешь меня, — говорит он гортанным голосом, который я привыкла ожидать, когда мы остаемся наедине. Он прикусывает губу, когда я приближаю свой рот. — Пожалуйста, да.
Я ухмыляюсь и щелкаю по кончику языком.
Парень откидывает голову назад с чередой грязных ругательств.
Но я не хочу дразнить его. Я хочу заставить его рассыпаться на части.
Сначала я беру его в рот неглубоко. Его вкус напоминает мне соленую воду и теплый бриз. Я наслаждаюсь вкусом, вбирая его глубже, затем отступаю, проводя языком. Его губы приоткрыты, дыхание неровное, когда я беру его в горло. Мои глаза наполняются слезами, и я зажмуриваюсь, стараясь не подавиться.
Матео обхватывает мою челюсть и отодвигает меня на дюйм.
— Мне не это нужно от тебя. — Большим пальцем нежно проводит по моей щеке, и его брови сходятся, как будто ему больно. — Я получу больше удовольствия, если и ты тоже.
Мое сердце разрывается от любви к этому мужчине, а грудь сжимается от осознания того, что я не смогу его удержать.
— Боже, не смотри на меня так. — Он обхватывает рукой мой затылок и с шипением отстраняет меня от себя. Сгибается в талии, приближая свой рот к моему, и целует меня крепко и так глубоко, что не может быть и речи о том, чтобы он не попробовал себя на моем языке. Он разрывает поцелуй, тяжело дыша, и прижимается лбом к моему. — Ты собираешься уничтожить меня.
