И озадаченно замер, стоило переступить порог и заметить Фостера. Сидящего в большом тазу с высокими бортами у потрескивающей поленьями печи и выливающего из ковша воду себе на плечи с тем, чтобы смыть последние остатки мыльной пены. Часть капель отлетала в сторону, а потому на деревянном полу вокруг шерифа уже образовалось темное пятно и прослеживалась дорожка от ведра, из которого он черпал чистую воду.
Вот что за плеск слышал Артур перед дверью.
— Оу…
Взгляд без смущения прошелся по обнажённой фигуре: от мокрых, зачесанных назад волос, до границы мутной мыльной воды, скрывающей все ниже торса.
— Я могу зайти позже.
— Нет. Все нормально. Я уже закончил.
Потянувшись за простыней, Джеймс стиснул зубы и не без усилия поднялся. Затем переступил через борт, быстро обтерся и обернул ткань вокруг бедер.
— Смотрю, тебе заметно лучше.
Да. Ему действительно стало лучше.
Несмотря на то, что большинство движений продолжало отдаваться болью в ребрах и сопровождалось слабым головокружением, он, по крайней мере, двигался самостоятельно, без чьей-либо помощи, и не падал. Кровоподтеки на теле сменяли темно-фиолетовый оттенок по краям на сине-зеленый, ссадины не кровоточили, а отек на лице наполовину спал. Да и смотрел шериф на мир двумя глазами, а не одним, то и дело теряющим связь с действительностью.
Однако для того, чтобы наполнить ванну в другом конце дома - набрать несколько ведер воды, часть подогреть, донести, залить - у него все еще не было сил, а смыть с себя пыль и пот хотелось до нервного зуда. Пришлось импровизировать. Просить того же Данко обеспечить его ванной как-то язык не поворачивался.
Но все же ему было определенно легче, чем несколько дней назад.
— Я всегда в строю. Ну, почти всегда.
Артур одобрительно усмехнулся и прошел к столу, ставя на него котелок.
— Подумал, что тебе не помешает нормально поесть. И видимо, — он кивнул на две пустые банки консервированных персиков в стороне, попутно приоткрывая крышку котелка с рагу, — был прав.
Конечно, рагу успело немного остыть, но приятный пряный запах все равно тревожил обоняние.
Джеймс удивленно вскинул брови и, слегка прихрамывая, двинулся к столу.
— Все не так плохо, как кажется. Карл принес вчера кусок домашнего пирога с капустой.
Признаваться, что тот кусок давно был съеден, а готовить не то, что не хватало сил, а скорее не из чего было, Фостер не стал.
— Кхм. Спасибо.
Без Бриджит ему в очередной раз приходилось непросто. Конечно, одно дело, когда ты простыл или тебя лихорадит, но находятся силы подняться и приготовить себе еду. Другое дело, когда ты настолько избит, что не можешь и двинуться. И не важно будь в такие моменты рядом жена или родственник, да хоть шлюха, которую можно оставить с собой без опаски проснуться обчищенным, то он не голодал бы. Вещи оказались постираны и зашиты, да и ему бы помогли вымыться, не потревожив раны.
Конечно, Джеймс приловчился справляться один.
Но все же, если два дня назад шериф был не в состоянии нормально оценить помощь Артура, то сейчас он действительно был благодарен.
— Из горячительного только чай, — что-то мысленно решив, Джеймс двинулся к буфету.
Одна из деревянных створок скрипнула, и Фостер отметил, что надо будет смазать петли.
Взгляд на долю секунды задержался на втором помутневшем стекле: старый, купленный на ярмарке в Блэкстоуне, сервиз уже давно покрылся слоем пыли, пять маленьких чашек с блюдцами прижимались к деревянной стенке, а стопка тарелок с золотой каемкой накренилась вбок.
В груди что-то кольнуло.
Взгляд Джеймса вновь прошелся по посуде, и воспоминания нахлынули сами собой.
Всего одно мгновение, а комната изменилась. Стол оказался в центре. За окном светило солнце. Чуть расплывающийся, поддернутый дымкой силуэт Бриджит мелькнул сбоку. Огромное блюдо с индейкой, фаршированной яблоками, и запеченным картофелем оказалось перехвачено и поставлено на кружевную салфетку в центре обеденного стола.
Быстро мелькающие картинки сменяли друг друга: вот он подошел и обнял свою «миссис Фостер», дотронулся до заметно округлившегося живота, затем последовали неспешные поцелуи и попытки жены увернуться; вот стук в дверь, полный веселья голос Данко, ворвавшегося в комнату ярким красным пятном, а следом мелодичный смех сестры Кабрера – Долорес, крепкой широкобедрой красавицы с чуррос в плетеной корзине, посыпанным сахаром.
Затем звон фарфора, расставленные тарелки для гостей.
«— Тьяго снова в Блэкстоуне, так что его не ждем.
— Отлично, нам же больше достанется! Что ты там принесла в корзине, Долорес?
— Твои любимые чуррос, Джеймс.
— О!»
Картинка блекла. На плече ощущалась фантомная тяжесть ладони. Разговоры за столом казались приглушенными. Все разобрать не получалось, но он помнил сам смысл и момент:
«— Бриджи, заверяю, как друг семьи – держи своего мужа в руках. От чуррос моей сестренки растолстел даже дрыщ Тьяго. Вот нужен тебе будет такой боров? Другое дело я, а? Хорош, строен, обворожителен!
— Данко, ты сейчас пытаешься отбить мою беременную жену что ли?
— Ой брось, кто как не я заставлю тебя держать себя в тонусе! Благая цель, компадре.
Скрип переставляемых стульев. Вспышка света, резанувшая глаза.
— Ладно, мальчики, давайте к столу… Джейми, сначала индейка, ну что ты творишь!
— Одну! Ещё одну и все!
— Фостер, ну ты и свинья!
— Пошел ты, Кабрера!
— Ха-ха… Стой… Нет-нет, я пошутил! Не… Не смей! Que te follen! (испан. - Твою мать!) Не смей в меня бросать это!»
Качнув головой, Джеймс стряхнул вспоминание и понял, что оно длилось не дольше десяти секунд, так как его не звали и не спрашивали все ли в порядке.
Комната снова наполнилась тишиной. Радостные голоса исчезли, растворились в тихом треске поленьев, забрав с собой не только ощущение живого домашнего очага, но и тепло семейных вечеров, разговоров, гостей за одним столом и шутливых перепалок. Игры на гитаре во дворе у костра, звуков губной гармони и тяжелые вздохи Карла, засыпающего прямо на ступеньках крыльца.
Теперь не для кого было доставать этот чертов маркированный сервиз. С Данко можно было пропустить пару стаканов виски в салуне или офисе. Карл также не напрашивался в гости.
Фостер хмыкнул.
Кажется, хотя бы на один вечер все поменялось.
— Что творится в городе? Кабрера ничего мне не рассказывает. Ещё немного и от скуки я загнусь быстрее, чем от пули в затылке.
Сполоснув тарелки остатками чистой воды из ведра, Джеймс поставил их на стол, положил рядом ложки и оперся рукой на спинку стула. В глазах на пару секунд потемнело, а пол под ногами качнулся, точно маятник. Такое все еще случалось, но постепенно сходило на нет. Стоило просто переждать.
— Что за день, без петли и перестрелки, да? — Артур беззлобно усмехнулся, ничего не заметив, поскольку уже ставил рагу на накалившуюся печь, — В городе спокойно, по крайней мере в масштабном смысле ничего не происходит… А если не в масштабном - я вот решил обзавестись курами. В ближайшее время Эрл Хемпс должен принести мне цыплят.
— Цыплят? — удивленно вскинув бровь, Джеймс сначала подумал, что ему послышалось.
С самой первой встречи Артур казался человеком, не предназначенным для оседлой жизни. И даже покупка дома не сильно меняла этого мнения. У тех же охотников за головами обычно где-то да есть дом, в который они могут вернуться после долгих скитаний. Однако приобретение какого-никакого хозяйства уже говорило о том, что Морган решил задержаться в Кейптауне надолго.
И Джеймса это… Радовало.
— Не знал, что Хемпсы теперь разводят на продажу не только лошадей, но и кур.
— Хах, не совсем. Я покупаю у них яйца, Эрл приносит их. В последние разы он приносил меньше, чем мы договаривались, но оплата не менялась. Я посмотрел раз, два. Думал ну мало ли. Но это приобрело стабильность. В итоге, оказалось, что Эрл намеренно забирал по одному яйцу каждый раз.
