Саргас кивнул Овроку. Чувствовалось, что тот слегка нервничает. На миг он закрыл глаза, словно собираясь с силами, и цепко, с искаженным от напряжения лицом, вперился в густой дым. Шлейф сбило на сторону, на секунду накрыв Саргаса и весь его ряд, кто-то закашлялся. И тут, внезапно поредев, дым волнистыми клубами пошел вверх. Карлсен распахнул глаза, когда клубы начали срастаться, образуя нечто, несомненно, напоминающее женские формы. На миг проявились талия и бедра, тут же, впрочем, разойдясь. Подобное продолжалось несколько минут (похоже на лица, пузырящиеся на морозном стекле), покуда формы не обрели обновленную четкость. И тут, совершенно неожиданно, две дымные воронки сами собой сложились в груди и, несмотря на тягу вверх, сохранили очертания. Внизу проплавились живот и бедра и, подтянувшись к верхней половине, после нескольких минут хаоса образовали безголовое туловище женщины. Фигура растянулась футов на пятнадцать, волоча снизу длиннющие лягушечьи ноги.
Тут Карлсен заметил, что общие усилия сосредоточены на фигуре. Контуры стали четче и яснее: походило уже на настоящую женщину, окутанную дымом в футе над зияющей трещиной. И тут дым опять резко снесло вбок, накрыв всех, в том числе и гребиса с Карлсеном. В глазах защипало, и вместе с тем охватило неожиданное волнение, словно дохнуло неким приятным, полузабытым запахом из прошлого, что-то вроде яблоневого сада или лимонной рощицы.
Когда развеялось, у Оврока в ногах лежала женщина. Вернее, смутное подобие тех, что, затаив дыхание, смотрели сейчас из пещер. Одно различие: эта лишена была черт лица. Была лишь продолговатая гладкость, обрамленная длинными темными волосами, ни дать, ни взять, недоделанный манекен. Стало боязно, когда она, зашевелившись, села.
Оврок, опустившись возле нее на колени, обеими руками легонько стиснул ей голову и прижал к своему солнечному сплетению. Вся группа снова сосредоточенно застыла. Что произошло, Карлсен толком не разглядел, но когда через несколько минут Оврок встал сам и помог подняться женщине, безликости уже не было. Улыбнувшись, женщина обвила Овроку шею и надолго припала поцелуем.
— Невероятно, — только и нашелся Карлсен.
— Вы увидели сейчас таинство творения, — подытожил Клубин. — Ну что, можно ее, по-вашему, назвать живой?
— Даже и не знаю. Надо присмотреться поближе.
Клубин кивнул.
— Это следующая часть ритуала. У нас это называется стимата, то есть «проба» или «освидетельствование».
Девица льнула к Овроку, обняв его за пояс и лелея голову у него на плече, когда вперед вышел Саргас и, взяв ее за руку, с нежной настойчивостью повлек к себе. Девушка секунду упиралась, но, повинуясь одобрительному взгляду своего творца, послушно отошла.
Саргас, обхватив ее лицо ладонями, секунд с десять близко смотрел ей в глаза. Затем, отстранив на расстояние вытянутой руки, взыскательно осмотрел девицу с головы до пят, заставив при этом пару раз крутнуться. Наконец прижал ее к себе, придерживая рукой за ягодицы, и поцеловал — равнодушно, без страсти — так дегустатор пробует вино. И, наконец, углубленно помолчав под взволнованным взглядом Оврока, одобрительно кивнул и отпустил девицу.
Вперед тут же шагнул, кажется, Гурнид, и повторил процедуру. Этот юноша с широким добродушным лицом (видимо, более утонченный, чем Саргас) прошелся по ней руками так, как знаток обычно ощупывает породистое животное. Но и здесь впечатления плотоядности не было — не больше, чем у закройщика на примерке. В завершение он тоже с медленной тщательностью поцеловал девушку и одобрительно кивнул Овроку.
Этот «поцелуйный обряд» длился с четверть часа. При этом было видно, что девице он доставляет все большее удовольствие. Мужское одобрение при— давало ей уверенности, и она начала блаженно отзываться на скользящее ласкание бюста и бедер, а также на поцелуи. К одному из парней, красавцу с орлиным лицом, она прилепилась так, что намерение отдаться ему тут же, при всех, стало яснее ясного.
— Интересно, Оврок ревнует? — шепнул Карлсен на ухо Клубину.
Гребис взглянул на него с неподдельным удивлением.
— С чего? Хотя зачал ее он, и у него на нее первые права, принадлежит она всем. Каждый внес в ее создание свою лепту.
«Пробовать» чужое творение было как-то неловко, но когда подошла очередь, все получилось вполне естественно. Хотелось узнать, что это за персона. Но когда он, взяв в ладони лицо девицы, заглянул ей в глаза, стала ясна вся неуместность вопроса. Личность в ней еще и не брезжила: просто нехитрый набор рефлексов, немногим лучше животного. В сущности, от Карлсена и требовалось-то лишь оценить ее, как кошку на выставке. Хорошенькая, с румяным овалом лица, большими пушистыми глазами и кроткой улыбкой, обнажающей меленькие, по безупречные жемчужины зубов. Кожа бархатистая как у новорожденной, и чуть припахивает тем самым дымком. Темные, благородными кольцами, волосы спадают на плечи. И хотя лицо достаточно характерно, — с остальными не спутаешь, — но похоже скорее на двухмерный набросок или нарочито бесхитростную рекламку какого-нибудь женского продукта. То же самое и тело: бюст изумительный (хотя несколько крупноватый), мощные бедра, но в целом почти то же, что на улицах Гавунды.
Наконец, целуя, он снова уловил исходящую из ее губ жизненную энергию. Но желания к ней не возникало почему-то ни малейшего. Как и ее предшественница, она казалась не более чем напрашивающимся на ласку ребенком.
— Чудесно, — с улыбкой кивнул Карлсен. А сам, глядя на девицу, успевшую вернуться к Овроку (вон обожание какое во взгляде), недоумевал над собственной реакцией. Безусловно, красотка — на Земле мужики озирались бы на улице. Но почему сейчас-то полная к ней апатия? Потому, видимо, что ее назначение — ублажать, а потому нет той изюминки, которая всегда сопутствует флирту. Иными словами: у нее нет воли, способности вы— бора.
Тут все дружно рассмеялись и наперебой начали поздравлять Оврока, конечно же, переживавшего за успех своего творения.
— И как ты ее назовешь? — спросил среди прочих Саргас.
— Овруна, — подумав, ответил тот, — женщина Оврока.
(«Гм!», — покоробило внутри Фарру Крайски).
Красотка, явно истомясь дожидаться, начала нетерпеливо подергивать юношу за руку. Тот пошептал ей что-то на ухо и, с шутливой обреченностью посмотрев на товарищей, дал увести себя в сторону пещер. Насупленное усердие девицы вызвало добродушный смех, не удержался от улыбки и Карлсен. И все-таки, насколько интересна догадка. Заниматься с этой душкой любовью можно, просто притворяясь, что она нормальная, способная выбирать женщина, то есть, используя свое воображение.
