— Никому не открывай, из квартиры не выходи, захочешь услышать — звони. Все ясно? — даю указания.
Она торопливо кивает, и еще больше расстраивается, а слезы текут сильнее.
— Точно поняла? — переспрашиваю на всякий случай, убеждаясь в ее благоразумии, чтобы вдруг не пришла в голову заманчивая идея — броситься за мной.
— Да… — прошептала жена и совсем поникла.
— Мам, собирайся, — смотрю в сторону, где стояла мама. В ответ получил легкую улыбку.
— Самир… — Снег снова прижалась ко мне. — Побудь со мной еще хоть пять минут. Не уходи…
— Да что с тобой? — страх моей девочки осязаем. Не могу оставить ее в таком состоянии, но взять с собой — тем более.
— Я подожду в коридоре, — говорит мама и уходит, понимая, что нам нужно побыть вдвоем.
Мысленно благодарю ее за тактичность и внимание. Она, пожалуй, единственная, кто искренне желает нам счастья.
— Давай начистоту. Что так сильно тревожит тебя? — интересуюсь, как только мама скрывается за пределами гостиной. — Уж не думаешь ли ты, будто отец или Саид способны причинить мне физический вред?
— Да… нет… не знаю… оба не внушают доверия… я запуталась… — никак не успокоится.
— Все будет хорошо, — уверено произношу.
— Поцелуй… — жена приподнимается на цыпочках.
Приглашение не требуется. Сам хотел поцеловать.
Впиваюсь жадно в ее пухлый рот, покусываю и посасываю сладкие губы. Переплетаю наши языки, ощущая частое дыхание и тихое постанывание, от чего моментально возбуждаюсь. Руками она зарывается в мои волосы, тянет на себя. Приподнимаю на уровень своих глаз и впечатываю собой в стену. Стройные ножки обхватывают меня…
Как же хочу ее… Долго ласкать — каждый изгиб совершенного тела, наслаждаться вкусом и ароматом своей женщины, видеть и чувствовать дрожь наслаждения, слышать, как шепчет мое имя… Внутри все кричит и требует утоления желания, потребности именно в ней, но приходится одергивать себя.
— Снег, люблю тебя… — ставлю ее на пол. — Нужно идти.
— Не уходи, — опять начинает плакать, прижимается щекой в область сердца и боится отпустить.
— Я быстро.
— Обещаешь?
— Обещаю. Веришь мне?
— Верю.
Глава 40. Нас не разлучить.
40.1.Снежана
Я не находила себе места от беспокойства… Прошло почти два часа, а Самир еще не вернулся. Вдобавок, как назло, не отвечает: пять раз позвонила, и лишь гудки звучали в телефоне, а потом вовсе оказался недоступен.
«Что же случилось?» — так хотелось сорваться, бежать за ним, и каждый раз останавливала себя, вспоминая про обещание не покидать пределы квартиры. А в душе надеялась, что это стечение обстоятельств и не более — он скоро придет, обязательно придет.
Очередной исходящий вызов не дал результата… И тревога усилилась.
«Где ты?» — выглянула в окно. Машины на парковке не видно.
Уселась на подоконник, подтянув колени к груди, и терпеливо ждала, раз больше ничего не остается. Но мрачные мысли все равно одолевали… Хотя несмотря на все страхи, понимаю: не может отец причинить вред своему сыну. А на что он способен? — не знаю.
От резкого стука в дверь вздрогнула. Причем, судя по звуку, ногой били. Потом добавился звонок и снова требовательный стук. Тихо подошла, опасаясь подвоха, и посмотрела в глазок. Темно, как будто рукой закрыли специально.
Сделала несколько шагов назад. Прислонилась спиной к стене. Замерла в ожидании: уйдет ли тот, кто стоит там или нет? И такое ощущение, будто он точно знает, что дома кто-то есть…
Обняла себя в защитном жесте. Сердце колотится настолько сильно, даже приступ тошноты накатил.
А в замке уже ковырялись…
«Надо спрятаться!» — пролетает мысль. Тороплюсь в спальню, попутно выключая свет везде, и, ничего умнее не придумываю, как залезть под кровать.
Дверь громко хлопнула. Послышались тяжелые мужские шаги. В комнату вошли, загорелась люстра.
— Снег? — звучит взволнованный голос мужа. — Ты где?!
— Я здесь, — высовываюсь из укрытия.
— Что ты там делаешь? — он помогает вылезти.
— Самир… — хотела спросить, зачем он стучался, звонил, напугав меня этим, если ключи есть. Но слова застревают в немой фразе, стоит только взглянуть на его внешний вид. Губа разбита, костяшки пальцев тоже, одежда порвана и в крови…
— Все нормально, — он не дает прикоснуться к себе.
Присаживается в кресло и, откинувшись на спинку, прикрывает веки. Видно, как ему больно. Издает мучительный стон, когда прижимает ладонь к животу.
— Самир… — опускаюсь перед ним на колени.
Боюсь пока спрашивать о чем-либо. И сейчас совсем не время. Поговорить всегда успеем, поэтому не лезу с вопросами. Хочу помочь. Ему срочно нужно лечь в постель, и обработать раны, а еще лучше вызвать врача. Не нравится мне его состояние.
«Плодотворный разговор получился с родственниками…» — трясущимися руками, пуговицу за пуговицей, расстегиваю рубашку, натыкаясь на бордовый ушиб в районе ребер. Потом быстро справляюсь с брюками, стягиваю их вместе с носками.
— Пойдем в кровать, — настаиваю.
— Сейчас… — муж так и не открыл глаз.
— Возьму аптечку, — сама пытаюсь вспомнить: где видела искомое.
Роюсь в ванной комнате во всех шкафчиках. Наконец, нахожу. И возвращаюсь в спальню.
Самир лег в постель. На теле алеет множество ушибов…
— Пройдет, — он замечает мой встревоженный взгляд.
Присаживаюсь рядом и тщательно обрабатываю раны. Ощупываю тело на предмет подозрительных повреждений.
— Сделаю тебе чай, — хотела встать, но муж удержал за руку.
— Не надо. Ложись тоже, а завтра поговорим… — уставшим голосом произносит, потом поворачивается на бок.
— Хорошо.
Раздеваюсь. Стараюсь не сильно тревожить мужа, когда прижимаюсь к его спине. Сейчас мне спокойно, когда есть возможность прикасаться к нему, ощущать любимый аромат, слышать ровное дыхание… Засыпаю под эти звуки…
…Среди ночи почувствовала настойчивые горячие поцелуи на своей груди и пальцы в трусиках…
Лениво открываю глаза. Самир навис надо мной — его трясет от желания, с которым не в состоянии совладать.
— Снег… хочу тебя… до одури… хоть поцеловать… хоть потрогать… хоть что-то…
— Иди ко мне, — тяну на себя.
Он властно захватывает мой рот, целует с диким напором, и чуть ли не мычит от удовольствия и простой ласки. Но я понимаю, как этого мало для него. И каменная эрекция, упирающаяся в мой живот — тому подтверждение.
Оттягиваю резинку его боксеров, освобождая возбужденную плоть.
— Не надо… — говорит он, убирая мою руку. — Три дня прошло с момента выкидыша… нельзя… — вздыхает, а сам окидывает меня голодным горящим взглядом.
— Поласкаю тебя, — отвечаю и снимаю свои трусики, обнажаться — так до конца. Подталкиваю мужа лечь на спину.
— Ты… — неуверенно произносит.
— Молчи… — перебиваю.
Сажусь на него сверху. Наклоняюсь к его губам, провожу по ним языком, обводя контур… Путешествую дальше: по шее, груди, животу, покусывая кожу…
— Снег… — сквозь зубы шипит от нетерпения, а член подо мной пульсирует в ожидании прикосновений.
Что и делаю… Скольжу вверх-вниз, ощущая солоноватый привкус…
Самир удерживает меня за затылок, задавая нужный темп, и тихо стонет… Как же нравится доставлять ему наслаждение, видеть реакцию на ласку. Он наматывает волосы на руку и требовательно владеет моим ртом… От воздержания кончает быстро, отстраняясь в последний момент, помогаю руками — все до последней капли выходит. Хочу пахнуть своим мужчиной, размазываю по себе сперму, в этом есть особый смысл — принадлежу ему.
— У-у-у, какой вид… Девочка… люблю тебя… — шепчет и привлекает к себе, обнимая крепко. Блаженно растягиваюсь на его широкой надежной груди, слушая ритмичные удары любимого сердца.
— Ты мое счастье, — трусь щекой об него. — Нас не разлучить никогда.
— Посмотри на меня, — просит или даже приказывает.
Поднимаю глаза. Знаю, что скажет, опять спросит о страхах, которые никак не покинут мысли. Не скоро успокоюсь на тему вторых жен и деспотичного свекра, диктующего, как жить. Вдобавок: не знаю, о чем был разговор, почему муж пришел в таком виде?
