Я кивнула, вспоминая лекции в академии. Дезоморфин в народе называют“Крокодилом”, изготавливается на основе аптечных лекарств и некоторых дешевых химических реактивов типа йода или соды. Инъекции приводят к быстрому отмиранию клеток. Вмиг перед моими глазами всплыли фотографии гниющих тел. Я зажмурилась, прогоняя воспоминания, потому что стала ощущать тошноту.
– Людей нельзя лишать того, что им нужно. Можно только взять это под контроль. Если не можешь успокоить хаос – возглавь его. Помнишь, что было, когда ввели сухой закон?
Я снова молча кивнула.
– Людей лишили того, к чему они привыкли. А потом стали умирать от подпольного алкоголя, и его быстро отменили.
Я повернулась в его руках, пристально всматриваясь в выражение его лица.
– Но убийства, Дим…
Он напрягся от моих слов. Ему снова не нравился мой интерес к его делам.
– Считаешь, что я способен лишить жизни невинного? – яростно спросил он.
– Нет, не думаю, – тихо сказала я, гладя его по щеке. – Просто есть другие способы наказать человека, если он виновен в чем-то.
– Например?
– Суд.
Дима громко фыркнул.
– Мой собственный суд самый гуманный. Я избавляю мир от ублюдков, которые рушат его.
– Дима, ты сам сеешь хаос тем, что ты делаешь.
Он крепко сжал моё бедро, показывая, что ему не нравятся мои слова.
– Считаешь, что я должен был оставить в живых этого ублюдка, который стоял за исчезновением девушек? – рявкнул он.
Я смотрела на него, широко раскрыв глаза. Он сглотнул, осознавая, что сболтнул лишнего.
– Если вы сами нашли его, почему не сдали органам? – спросила я.
– Это слишком большой человек, чтобы судить его. Он таких проще просто избавиться, – ответил он.
– А как же девушки? Где остальные? – спросила я с надеждой.
– Нам удалось спасти только двоих, – сказал он. – До остальных невозможно добраться. Это уже дело Интерпола. Я знаю, что они уже занимаются этим делом. Возможно, однажды им удастся найти их. Для меня важно, чтобы в моём городе всё было нормально. Я никому не позволю творить здесь что-то подобное и оставаться безнаказанным. Я поцеловала его, безмолвно благодаря его за то, что он мне сказал. Для меня это было важно. Мне хотелось знать его изнутри.
– Я знаю, что не святой, – сказал он между поцелуями, – но я тот, кто я есть. Во мне слишком много тьмы, а ты единственный свет в ней. Не знаю, чем заслужил тебя, но я так благодарен, что ты выбрала меня. Я сделаю всё, чтобы ты была счастлива со мной. Клянусь.
Он поцеловал меня яростно, проглатывая в голодном поцелуе, и я ответила ему тем же. Только так я могу почувствовать на вкус его тьму. Это было безумием, но как же мне нравилось быть в его эпицентре. Боже. Этот мужчина сводил меня с ума. Каким бы монстром его не считали другие, он был моим монстром. Для кого-то он был машиной для убийства, но я знала, что эти сильные руки могут дарить и нежность. Кто бы мог подумать. Мы не занимались больше сексом в ту ночь. Уже близился рассвет. Мне вновь придётся отправиться на работу. Приняв душ, мы легли обратно на постель. Я укуталась в Димины объятия, наслаждаясь его запахом. Мне не хотелось начинать новый день. Единственным желанием было оставаться здесь. С ним.
– Сколько ещё дней тебе нужно отработать? – спросил он.
– Сегодня и завтра, – ответила я, – Потом свободна.
– Чем будешь дальше заниматься? – поинтересовался он.
– Не знаю, пока не думала, – тяжело вздохнула я. – Понимаешь, мне сложно. Я всегда думала, что буду работать в полиции. Других вариантов никогда не рассматривала. Но я была слишком наивной, думая, что эта работа для меня. Теперь я это понимаю.
– Что сказал твой отец по этому поводу?
– На удивление он поддержал меня. Сказал, что знал об этом с самого начала, но не мешал мне, когда я самостоятельно принимала решение. Он хотел, чтобы я убедилась в этом сама.
Я грустно вздохнула и опустила глаза. Дима положил мне ладонь на щёку, всматриваясь в моё лицо.
– Он никогда не примет тебя, Дим, – пробормотала я.
– Я знаю, – ответил он и поцеловал меня. – Но он примет твой выбор, потому что любит тебя. Мы всегда уступаем тем, кого любим.
Дима поцеловал меня и прижал крепче к себе.
– Я заберу тебя вечером. Будь готова, хорошо?
– Куда мы поедем?
– Переедем. Ко мне.
– Дима…
– Не спорь, – буркнул он, утыкаясь мне в шею. – Я больше не смогу уснуть без тебя.
Я нежно погладила его по щетине, но тут внезапно хлопнула входная дверь.
– Рыбка, ты уже проснулась?
Глава 40
Анна
Дима в ту же секунду подорвался и надел брюки, когда я успела лишь обернуть простынь вокруг себя.
– Аня, ты спишь ещё что ли? Просыпайся. Подумал, что мы можем позавтракать вместе.
Отец остановился в дверях, широко раскрыв глаза. Я не знала, что сказать. Они тоже молчали, пристально прожигая друг друга взглядом. Я боялась, что отец накинется на Диму, поэтому встала между ними, чтобы закрыть его собой. Я знала, что отец не оттолкнёт меня.
– Аня, как ты могла? – разочарованно прокричал отец. – А как же Максим? Разве так я тебя воспитывал?
Я опустила глаза, чувствуя, что начинаю плакать. Взглянув на простыню, увидела пятна крови. Не знаю, моя она или Димина, но папа тоже это видел и мне стало жутко стыдно.
– Аня, отойди, – мягко сказал Дима, хватая меня за плечи. – Дай своему отцу ударить меня.
Я в ужасе развернулась, чтобы посмотреть на него.
– Уходи, пожалуйста, – прошептала я. – Пожалуйста, – теперь я обратилась к отцу.
Он развернулся и ушёл на кухню. Дима схватил футболку и поспешил за ним. Я остановила его.
– Дима, уходи. Прошу тебя, – взмолилась я.
– Я должен поговорить с твоим отцом, – твёрдо сказал он.
– У тебя ещё будет возможность. Но сейчас я буду говорить с ним сама. Уходи, Дим. Пожалуйста.
Он молча кивнул и исчез за дверью. Я сбросила простыню, надела халат и отправилась на кухню, где меня ждал отец. Он стоял у окна и смотрел, как Дима садится в машину. Хорошо, что это был другой автомобиль, а не его изрешеченный Гелик. Я подошла к нему сзади и положила ладонь на лопатку. Папа напрягся от моего прикосновения, но я подошла ещё ближе и обняла его, касаясь щекой широкой спины.
– Как ты могла так поступить с Максимом? – пробурчал отец. – Он ведь любит тебя.
– Больной любовью, пап, – ответила я. – Ты ничего не знаешь.
Он развернулся, чтобы взглянуть на меня, и замер, потому что увидел мою шею. Я знаю, что там было и это ужасно. Папа шокировано откинул мои волосы назад, чтобы получше рассмотреть мои синяки. Он потерял дар речи. Думал ли он, что это Дима причинил мне боль?
– Это Максим, – ответила я на его немой вопрос. – Он ворвался вчера ко мне, кричал, ударил о стену и начал душить. Папа, мне никогда не было так страшно, как в ту минуту. Я думала, что он убьёт меня.
Я не сдержалась и сильно заплакала, вспоминая это. Папа крепче обнял меня и поцеловал мои волосы. Он говорил слова утешения, баюкая меня, как маленькую девочку. Ведь я всегда для него была и остаюсь его малышкой.
– Расскажи мне всё, – потребовал он, но в голосе уже не было грубости.
Немного успокоившись, я кивнула. Отойдя от него на пару шагов, я облокотилась на холодильник и прикрыла глаза, собираясь с мыслями. Я рассказала ему всё, начиная с того самого дня, когда познакомилась с Димой. Мне пришлось признаться во всех поступках Максима. Как он бросил меня одну в клубе, как пропадал, а потом появлялся, как угрожал Диме пистолетом, как похитил и чуть не убил меня, рассказала о его зависимости. Я никогда ничего не скрывала от отца. Поэтому рассказала обо всем, хоть и с опозданием. Папа внимательно слушал и не задавал вопросов.
– Я знаю, что ты никогда не примешь его, пап. Но ты ничего не сможешь с этим сделать. Я хочу быть с ним.
