Я даже не понимаю, о чём он говорит. Поднимаю на него удивлённые глаза.
- Невероятно! - смеётся он. - Это невероятно, Кать. Ты даже не понимаешь, что транслируешь себя в прямой эфир, заставляя меня чувствовать то, что чувствуешь ты! Лариска свихнулась на мне из-за тебя! Пока ты её не отпустила. Паучок ты мой. Твоя паутина бесконечна, и мне из неё уже точно не выпутаться. Поэтому давай прекращай мне транслировать свои обиды и неуверенность. Нет никаких трещин и иже с ними. Иди сюда, котенок.
Его руки везде, его губы и он сам. Всё неважно, малозначимо. Просто не существует. Все сложности я оставлю на завтра. А сегодня только он, только мы. Снова и снова, бесконечно нежно. До утра. Пока первые лучи рассветного солнца не проникли в дом, не легли на его лицо.
Он застонал и повернулся на бок, прижимая меня к себе. Тело сладко ныло, пульсировала каждая клеточка.
- Ммм. - Он уткнулся носом в шею, жадно втягивая мой запах, слизывая солёный пот с кожи. - Ты сладкая. - Шепчет Сашка.
- Не придумывай! - Шиплю я. - От меня несет потом и…
- Мной. - Хмыкает он. - Ты пахнешь мной, котенок. И это самый чудесный запах на свете. Любимая женщина должна пахнуть своим мужчиной, особенно с утра. И мне кажется, этот запах самое время обновить и усилить.
Его рука скользит вниз, лаская кожу бедра круговыми движениями, разводит мои ноги, закидывая одну на свои бедра, рука тут же устремляется к нежным складочкам, ласкает их, поглаживает, пальцы ныряют внутрь.
- Сладкая, горячая, - срывающимся голосом шепчет он в ухо, - моя.
- Сааааш, - стон срывается с губ, тело выгибается, раскрывается перед ним. - Пожалуйста, Саш!
- Покажи, как ты меня хочешь, Катюш. - Его язык проходит по шее вдоль позвонков. - Катя…
Я вздрогнула от того, что он мне транслировал. Нееет, так нельзя! Это невозможно! Это только в плохих фильмах показывают.
- Шестью шесть - тридцать шесть. - Прозвучало в моей голове.
И в ту же секунду он ворвался в меня, глубоко и мощно. Я вскрикнула и развела ноги ещё сильнее, впечатываясь ягодицами в его пах. Его ладони обхватили мою грудь, слегка сжимая соски, лаская. На что они тут же ответили белыми каплями молока. Я попыталась отвести его руки, смущаясь реакции своего тела на его прикосновения, но Сашка рыкнул, вышел из моего лона и перевернул меня на спину, нависая надо мною.
- Никогда не смей этого делать, слышишь? - Срывающимся от желания голосом цедит он. - Ничего запретного, ничего постыдного, никогда! Поняла меня? Ты - часть меня, котенок. И я хочу твою чёртову таблицу умножения. - Улыбнулся муж. - Но сначала я попробую то, от чего так кайфует Манька.
Его глаза стали чёрными, черты лица заострились, вены вздулись на руках и шее от сдерживаемого желания.
- Не двигайся, котёнок, я прошу тебя. Дай мне.
Я застонала и откинула голову, выгибаясь навстречу его жадному рту.
Его губы обхватили тугую вишенку соска. Их цвет изменился, стал тёмно-вишнёвым, почти коричневым, как дорогой бельгийский шоколад. Он провёл языком по самому пику и резко втянул его в рот, чувствуя, как в нёбо ударила тугая струя молока. Его движения стали жадными, требовательными, а по моему телу расползался жар, жидкими лепестками пламени, поглощая меня, накрывая блаженством.
- Саша! - Руки вцепились в волосы, прижимая его голову к груди. - Пожалуйста! Сейчас!
Не отрывая рта от моей груди, он развел мне бедра и ворвался в тугой жар лона. Взрыв в сотни, тысячи мегатонн, новая вселенная. Дикими, безумными толчками он входит в меня и одновременно… Господи, разве такое возможно? Разве такое можно пережить? Тугие струи молока бьют ему в рот, и он его пьет, рыча от удовольствия. Волны сотрясают моё тело одна за другой, ввергая в бесконечное блаженство. И его голос где-то на краю вселенной:
- Ты моя душа. Люблю тебя.
Моё тело еще долго дрожало. По нему то и дело пробегали спазмы, заставляющие пальчики сжиматься, а меня тихо постанывать.
- Саш…- прошептала я срывающимся голосом.
- Ммм?
- Ты знаешь... Я тут подумала... - взгляд опущен вниз.
Я с предельным вниманием и сосредоточенностью изучаю свои пальцы, прекрасно понимая, что сейчас от него услышу.
Сашка хмыкнул, приоткрыл глаз и скосил его в мою сторону.
- Что, позволь?-улыбнулся он,- Ты опять занялась этим муторным делом, Катюш?
Я вскинула голову и, глянув в его глаза, хлопнула мужа ладошкой по груди.
- Прекрати!
- Ну разве я не прав, котенок? Если провести анализ твоей жизни за последние девять месяцев, то единственное правильно принятое тобой решение было в самом начале нашего повторного знакомства, а именно в ночь с шестого на седьмое июля. Всё! На этом аттракцион генерации здравых мыслей у мадам Савицкой был торжественно закрыт.
- И какое? - улыбнулась я, прекрасно понимая, о чём он говорит.
- То самое! - смеётся Алекс.
В тишине раздаётся трель Сашкиного телефона.
- Не бери, - я стараюсь перехватить его руку, чувствуя липкий страх. - Саш!
Но он уже протянул руку и принял звонок.
- Да, Володя? Что? - он резко встал. - Когда? Едем!
Отбой. Он поворачивается ко мне и говорит.
- Собирайся. Маруся.
Глава 57 Алекс
Он до сих пор не мог прийти в себя. Откуда взялся Сергей, но самое главное, почему Ираида и словом не обмолвилась об этом? Какие тайны она хранит? Почему до сих пор их с Катей жизнь напоминает хождение по минному полю в безлунную ночь?
Внезапно ему в голову приходит шальная мысль. Они же все одинаковые, как говорят, с левой резьбой. Если он может с Катей, а вдруг получится?
Сидя в машине, он попытался расслабиться и настроиться на Алексеева. Но как только он почувствовал что-то, сильный удар, разрывающий голову, заставил его резко вывернуть руль и буквально пропахать по обочине, врываясь в жидкую грязь.
- Саша! - Катин крик и руки на оплетке.
Она пыталась удержать машину на дороге, буквально втиснувшись между ним и рулём. Алекс резко ударил по тормозам.
- Ты что творишь, Савицкий? - шипит она, пытаясь сесть на пассажирское сиденье. - Убить нас решил? Так не доставайся же ты никому?
Он вцепился в неё, обхватив руками под грудью, упираясь лбом между лопаток.
- Прости, прости, котёнок, я и подумать не мог, что он… - зашептал он, пытаясь её остановить.
- Что? - Катя застыла. - Что ты сделал, Саш?
- Я думал, смогу к нему пробиться, но… Хрень какая-то! Он закрыт! Полностью! Как только я попытался…
- Савицкий, ты с ума сошёл? Мы чуть на тот свет по твоей милости не отправились! Очнись!
Катя отцепила его руки и вылетела из машины. Обхватив себя руками, она пошла вперед вдоль обочины. Алекс чувствовал волны ярости, идущие от неё.
- Да твою мать! - выругался он, ударив ладонями по оплётке.
Отстегнув ремень, Саша вышел из машины и пошел следом за нею.
- Кать! - крикнул он, нагоняя её, пытаясь обхватить за талию.
- Уйди, Саш, - буркнула она, уклоняясь от его объятий. - Я слишком, слишком на тебя зла!
- Ну прости!
Он резко разворачивает её к себе и прижимает к груди, положив подбородок на макушку.
- Я идиот! Котенок, но я ни черта не понимаю, что происходит! Если бы дело касалось только меня, но Алексеев прав, и меня от этого выворачивает! А ещё я просто хочу порвать твою мать, как Тузик грелку!
Катя расслабляется и обхватывает его руками.
- Я тоже, Саш! - вздыхает она. - Я не понимаю её. Почему она не сказала? Почему позволила?
- Вот эти вопросы мы ей и зададим, Катюш. Поехали.
Сашка отстраняется и берет её за руку.
- Давай, родная, садись.
Он подводит её к пассажирскому сиденью.
- Ни черта подобного, - Катя вырывает руку из его ладони. - Я сяду за руль, Саш! Вдруг вы опять решите пипками мериться!
- Кааать!
- Не начинай! - она поднимает вверх обе руки и, обойдя машину, садится на водительское сидение.
Алекс, взъерошив волосы, громко вздыхает и плюхается рядом с нею.
