Я не знаю его.
Что если он сталкер? Убийца? Насильник? Боже. Я не подумала об этом.
Я делаю шаг назад и готовлюсь поднять руку, но он достигает меня как раз перед тем, как девушки попадают на тротуар, упирается плечом в мой живот, тем самым перекидывая меня и поднимая в воздух, а затем он быстрыми шагами движется к темной дороге. Я в полном шоке и не могу ничего сделать или сказать. Он несёт меня? О, Боже. Он несёт меня. Я извиваюсь, но для него это не имеет значения. Он добирается до своего байка, ставит меня на ноги, перекидывает ногу через него и рявкает:
– Садись.
Я открываю рот, закрываю его и снова открываю.
– Нет! – кричу я.
Он награждает меня прищуренным взглядом.
– Я не насильник, не убийца и не преследователь. Ты либо садишься вместе со мной на байк, и я отвезу тебя туда, откуда ты прибыла, или ты столкнёшься с ними лицом к лицу.
Он указывает большим пальцем на огромную группу людей, спешащих к нам.
Чёрт побери. Он знает, что у меня нет выбора. Столкновение с такой группой людей в одиночку закончилось бы очень плохо. Возможно, хуже, чем садиться на этот байк с незнакомцем. По крайней мере, он только один человек. Я могу сбежать от него. Их, с другой стороны, не так уж и много.
Я перекидываю ногу через мотоцикл, и Маверик заводит его. Байк возвращается к жизни с гневным рычанием, и я могу чувствовать вибрацию, путешествующую от моих кончиков пальцев до макушки.
– Держись, дорогая, – рявкает он. – Я не езжу спокойно.
Дерьмо.
Я обхватываю руками большого и сильного байкера, и он с сердитым рёвом выезжает на дорогу. Я кричу, вдавливая лицо в его спину и зажмуриваясь. Я чувствую запах его кожаной куртки и сильные неровности его тела под своими пальцами. Но я не открываю глаза. Не сразу. В течение некоторого времени, я просто держусь, напуганная, беспокоясь о падении, перебирая все ужасные сценарии, которые могут произойти прямо сейчас.
Потом что-то происходит.
Мы на дороге. Ветер развивает мои волосы, вытягивая их позади меня. Байк урчит подо мной. И я поднимаю голову со спины незнакомца и вдыхаю свежий ночной воздух, заполняя свои лёгкие. Я чувствую, как он щекочет мою кожу. Я чувствую его кожаную куртку под своими пальцами. Я чувствую… свободу.
Так. Невероятно. Свободно.
***
Я не знаю, как долго мы едем. Это не так долго, или, может быть, просто кажется, что это не так, из-за спешки, проходящей сквозь моё тело. Но, в конце концов, мы остановились на пляже. Темно, только уличные фонари светят над изношенной дорожкой, идущей вдоль мягкого песка. Я слышу, как волны обрушиваются на берег, как только байк останавливается.
И когда большой мужчина впереди меня движется, я двигаюсь вместе с ним.
Вот дерьмо.
Какого черта я делаю?
Он собирается изнасиловать меня? Убить меня? Снимет меня и устроит большую сцену? Чем, черт возьми, я думала, садясь на байк к совершенно незнакомому человеку и уезжая в ночь? Я сошла с ума.
– Успокойся, милая, – бормочет он, отцепляя мои пальцы от его куртки и перекидывая ногу через мотоцикл, отходя от него. – Я здесь не для того, чтобы сделать какое-нибудь ужасное дерьмо, о котором ты сейчас думаешь.
Я смотрю на него взглядом из-под ресниц, на огромного байкера, уставившегося на меня. Он на самом деле крупнее вблизи. Боже. Такой большой. Такой прекрасный. От его лица перехватывает дыхание – это самое красивое, самое опасное лицо, которое я когда-либо встречала у мужчин. Оно заставляет моё сердце делать забавные вещи, а мой живот сжимается так, как я никогда раньше не чувствовала. Не говоря уже о покалывании между ног.
– Почему ты помог мне там? – говорю я тихо. – И почему ты следил за мной?
– Я помог тебе, потому что это был я или та группа пьяных сук с телефонами. Уверен, ты не хочешь, чтобы твоё лицо было в интернете завтра утром. Не говоря уже о том, что в тебе не более пяти футов. Они бы снесли тебя, не прилагая никаких усилий.
Он делает правильное замечание.
– А что же насчёт части преследовать меня?
– Ты сказала мне своё имя у фонтана. Мне было любопытно.
Я моргаю.
– Вот и всё?
– Вот и всё, дорогая. А теперь убирайся с мотоцикла.
Я делаю, как он велит, слезаю с байка и потираю руки. Это здорово, когда ветер дует с океана. Маверик кивает головой в сторону лавочки, расположенной под одним из уличных фонарей.
– Ты хочешь присесть?
Я изучаю его. Объяснения Маверика были таким простыми. Так прямо в точку. Это либо означает, что он сказал мне то, что я хотела услышать, чтобы заманить меня в какую-то ловушку, либо он говорит мне правду. Что-то в том, как его взгляд удерживает мой, без колебаний сообщает мне, что он говорит правду. В конце концов, он мог бы просто перебросить меня через плечо и забрать меня куда угодно, и я не смогла бы с ним бороться.
Итак, я иду к скамейке в парке и опускаю на нее свою задницу, чуть поворачиваясь лицом к таинственному незнакомцу. Он располагает большие накачанные руки на своих выцветших джинсах и смотрит прямо перед собой.
– Хочешь поведать мне, почему ты гуляла по округе так поздно ночью наедине с собой? Разве у такой девушки как ты не должен быть телохранитель?
Такой девушки, как я. Я ощетиниваюсь на это, но ничего не произношу. Потому что я знаю, он не имел в виду того, как это прозвучало. Они этого не делают. Это просто обычное наблюдение, и я не имею права на него злиться.
– Конечно, да. Но я все еще человек, знаешь ли? Я не должна жить каждую секунду своей жизни, опасаясь преследования.
Это немного резче, чем мне хотелось бы, и я сразу чувствую себя плохо из-за этого. Он только задал вопрос.
Он смотрит на меня и поднимает брови.
– Успокойся, дорогая. Я не говорил этого.
– Извини, – шепчу я, глядя вниз на свои руки. – Это сложно, ты знаешь? Не иметь возможности жить. Я забываю, что значит просто выйти за мою парадную дверь и пойти в магазин или пройтись по улице, не будучи замеченной. Мне трудно найти время для уединения. Сейчас, могу тебя заверить, мой менеджер сходит с ума. Вероятно, у неё есть собаки-ищейки, выслеживающие меня.
Он посмеивается, низко и сексуально, и я чувствую это прямо своим естеством. Я скрещиваю ноги, краснея.
– Я могу представить, что это было бы не очень весело.
– Нет, – говорю я. – Это не так.
– Почему сегодня вечером? Что заставило тебя рискнуть выйти так поздно на улицу?
Я пожимаю плечами.
– У меня возникли разногласия с моим менеджером. Я хотела чего-то, она не желала давать это мне. Знаю, это звучит своенравно, но я не прошу много. Я делаю так, как мне говорят, пою то, что мне говорят, я отдаю каждый кусочек себя этой жизни. Поэтому, когда я прошу что-то – это важно. Это имеет значение. Похоже, она не видит этого.
– Возможно, нужен новый менеджер, – пробормотал он, изучая меня, его взгляд упал на мои губы. Боже. Мое сердце. – Что ты попросила?
Его голос хриплый.
Будучи настолько близко к нему, моё тело начинает чувствовать некоторые странные вещи. Стремление приблизиться, почувствовать, каково это – быть окутанной им, сильно. Настолько сильно, что я смещаюсь немного дальше.
– Я не кусаюсь, милая.
Он выглядит позабавленным.
Я покрываюсь румянцем.
– Я не уверена в этом.
Он смеется.
Это идеальный звук.
Проклятье.
Будь он проклят.
Я даже не знаю его!
Я нервно продолжаю, отвечая на вопрос, который он задал.
– Я хотела девочку в свою группу. Менеджер не хочет этого допустить. У меня уже есть достаточное количество людей, но эта девушка... я не могу объяснить этого. Она невероятна. Она частично глухая, но она чувствует музыку и играет на фортепиано, как никто другой, кого я когда-либо знала.
– Звучит невероятно. Что заставляет тебя хотеть её так сильно?
