Ничего, мне бы только ночь и день продержаться!
К тому же, с таким пикником голод точно не угрожает.
Никита принял от меня тарелку с отбивной и салатом, благодарно кивнул, когда я подвинула поближе к нему бутерброды с лососем и нож. Я с интересом наблюдала за тем, как он ест — спокойно, медленно, даже в боксерах и такой позе филигранно орудуя ножом и вилкой. А еще он не притронулся к салфеткам — они ему не были нужны, в то время как я перевела уже две или три.
— Что? — заметив мой взгляд, поинтересовался Никита. Я пожала плечами: мол, так, пустяк, и тогда он с усмешкой предложил: — Одна медаль за твои мысли. Только честно. Сейчас.
Я снова пожала плечами, а потом подумала, что ничего в этом нет тайного и призналась:
— Подумалось, что если бы мы не были знакомы так давно, и если бы некоторые мои странности, — кивнула на второй нетронутый нож, — не стали нашей совместной привычкой, я бы, наверное, ужасно комплексовала рядом с тобой.
— С чего бы? — подхватив на вилку дольку огурца, он окунул его в подсолнечное масло и овощной сок, неспешно поднес к губам и…
Ему пришлось не раз дернуть вилкой, чтобы маленькая масляная капелька все же нехотя соскользнула с огурца и приземлилась ему на грудь.
— Именно из-за этого! — рассмеявшись, я взяла салфетку, потянулась чуть вперед и тут же вытерла заблестевшую каплю. — Иногда мне кажется, что ты — идеален!
Положив свою ладонь поверх моей, Никита прижал ее сильнее к своей груди. Я послушно провела салфеткой еще раз. И еще разок, потому что он не отпускал.
— Повелитель все еще не удовлетворен? — пошутила я.
— Все еще, — согласился он и разжал пальцы, позволяя мне отстраниться, и добавил как-то задумчиво и ни к чему: — И давно.
— Печаль, — я снова попыталась вернуть разговор в веселое русло. — А подскажет ли повелитель, что может ему помочь?
Никита задумался, я видела, он всерьез задумался.
— Сложный вопрос, — наконец изрек он, открыл бутылку вина, наполнил бокал и протянул мне с коварной улыбкой. — Возможно, если у нас появится новая совместная привычка… послушно провела салфеткой еще раз. И еще разок, потому что он не отпускал.
— Повелитель все еще не удовлетворен? — пошутила я.
— Все еще, — согласился он и разжал пальцы, позволяя мне отстраниться, и добавил как-то задумчиво и ни к чему: — И давно.
— Печаль, — я снова попыталась вернуть разговор в веселое русло. — А подскажет ли повелитель, что может ему помочь?
Никита задумался, я видела, он всерьез задумался.
— Сложный вопрос, — наконец изрек он, открыл бутылку вина, наполнил бокал и протянул мне с коварной улыбкой. — Возможно, если у нас появится новая совместная привычка…
— Пить?
Приняв бокал, я сделала глоток.
Вино было вкусным, и я с удовольствием сделала еще один глоток. И еще. Я почти допила вино, когда поняла, что ответа так и не услышала. Хотела уточнить, но взглянув на Никиту, увидела, что над ним нависает тень. А потом рассмотрела и того, кто эту тень создавал. Не знаю, почему я не закричала. Наверное, не успела. А, может, это был шок. Если искренне и откровенно, наверное, все же шок, потому что то, что я увидела, было страшным.
Позади Никиты стоял мужчина — темноволосый, взъерошенный, очень высокий, в тот момент мне показалось, что он почти вровень с лесными дубами. Его плечи были настолько широкими, что заслоняли солнечный диск, лениво свисающий с неба. Одежда защитного цвета, как у военных, через плечо перекинуто ружье, за поясом футболки, обтягивающей массивный торс, отчетливо виднелся огромный нож. Но больше всего испугало меня лицо. Широкое, скуластое, оно могло показаться обычным, если бы не ужасные белые шрамы, исполосовавшие всю правую щеку и нелепо приподнявшие верхнюю губу.
А еще глаза.
Цвета их я не видела — незнакомец стоял против солнца, но у меня по спине холодок прошелся от того, как пристально он смотрел на меня. И то и дело казалось, что вот сейчас его губа приподнимется еще выше, и я увижу звериный оскал. Сейчас, вот сейчас…
Никита же продолжал спокойно есть и не подозревал об угрозе. И только заметив, что я потянулась за ножом, положил свою ладонь поверх моей и качнул головой.
— Не поможет, — сказал с мягкой усмешкой.
Ну да, естественно, если я не могу справиться с отбивной…
— Кирилл, — обратился он к мужчине, не оборачиваясь, — ты закрыл солнце, а мы вечер пока не торопим.
— Еще бы, — откликнулся тот на удивление приятным голосом и сдвинулся на пару шагов, продолжая меня рассматривать.
— Аня, это Кирилл — местный егерь и мой приятель, — представил Никита. — Кирилл — это Аня, моя девушка.
— И друг, — зачем-то добавила я. — Очень при…
— Да уж я видел, насколько приятно, — перебил мужчина, но не зло, а по-доброму, продолжая все так же нависать над нами и рассматривать исключительно меня. — А что друг, это хорошо. Многое со временем растворяется и уходит, и только потом понимаешь, что жил с чужим человеком. А друг — изначально душа близкая. Это хорошо, что у вас сразу все ясно.
— Ну да, — поддакнула я.
— Кое-что еще проясняем, — поймав мой удивленный взгляд, Никита весело подмигнул.
Ну ладно, если он хочет рассказывать легенду о наших отношениях не только родителям, но и приятелю — его личное дело.
— Хорошая пара, и посмотреть любо, — объявил егерь и принялся осматриваться.
Поддавшись любопытству, я тоже завертела головой, ища ту самую пару, а Никита уличил момент и легонько щелкнул меня по носу.
— Это мы.
— Что мы? — не поняла я.
А он рассмеялся и не стал пояснять: мол, сама думай. Я снова покрутила головой, а потом до меня дошло, и я смущенно взглянула на егеря. А тот вдруг улыбнулся, и… не было у него клыков. Вообще я таких белых зубов даже у себя после процедуры отбеливания не видела.
— От прошлой жизни остались, — заметив мой интерес, пояснил он, а потом тряхнул шевелюрой, словно отмахиваясь от дурных воспоминаний. — Так, ладно, пора мне. И где они? Все тихо…
— Кого ищешь? — поинтересовался Никита.
— Да жалоба поступила от одного рыбачка-любителя. Все рыбу ловят, а он неприятности. То страшная змея его преследует, и приходится спасать от его криков ужа. То на ос у него аллергия, а сам литрами мед ест, приманивает их, а потом бегает по дому с электрической мухобойкой. То кузнечики ему спать мешают, и он после ночной погони за ними ломает ногу. То вот встретил меня с полчаса назад и сказал, что на него извращенцы напали. Это в нашем мирном поселке, представляете? Хотели его даже рыбачьей чести лишить, но он их покалечил и гордо удрал. Так вот я и ищу тех ребят, которые на этого дуралея напоролись. От этого одни неприятности — a-ну, как пострадали из-за того, что ему опять что-то привиделось?
Мы с Никитой переглянулись — у меня и так щеки от сдерживаемого смеха едва не трескались, а когда я увидела его хитрющую улыбку, стало труднее. Как будто он легонько пощекотал меня. Но я медленно выдохнула и кое-как успокоилась.
— Вы тут никаких извращенцев не видели? — поинтересовался егерь.
— Только мы, — честно ответил мой друг.
— Ну, вы — нормально, — Кирилл поправил ружье на плече, еще раз осмотрелся и махнул рукой на эти поиски. — Заходите, раз здесь.
— Зайдем, — пообещал Никита.
Окинув нас одобрительным взглядом, егерь удалился, причем так же бесшумно и практически незаметно, как и пришел. Вот он был, а вот уже и в лесу скрылся.
— Ну что, поплаваем?
Никита протянул мне руку, но я притворилась, что голодна, и вот… не уйду, пока все не доем. Не уйду, и все тут! С места не сдвинусь!
— Ладно, пока один поплаваю, — на удивление покладисто отнесся он к моему отказу. Я довольно улыбнулась, а Никита поднялся, повел плечами и неспешно направился к озеру. У воды он остановился, разминая руки, потом обернулся ко мне, лукаво подмигнул и медленно двинулся вперед. У меня мелькнула мысль: почему, когда мы были вдвоем, он бежал, а теперь едва ноги переставляет. Но потом я засмотрелась на то, как золотит солнце его и без того загорелую кожу, с удивлением отметила, что у него есть талия, и…
